Крис Райт - Битва за Клык
— А известия с Фенриса?
— Регулярные астропатические сообщения обновлены, — сказал Фрей. — Новостей нет. Думаю, они скучают.
Железный Шлем резко рассмеялся.
— Очень жаль. Мы привезем для них трофеи.
Кьярлскар сделал шаг к перископам. Его силы находились на орбите над городом двадцать восемь дней. Железный Шлем знал, что Волчий Лорд отчаянно хотел провести штурм за это время, но он следовал его приказам поддерживать блокаду. Пока весь флот не был собран, ни один болтер не выстрелил.
— Ты все еще чувствуешь его, Фрей? — спросил Кьярлскар.
Рунический жрец кивнул.
— Он внизу. Также как и предыдущие недели.
Кьярлскар нахмурился.
— Почему так пассивен? Этого я никак не пойму.
— То же было на Просперо, — невозмутимо ответил Железный Шлем. — Он верит в магию, защищающую его, что нас укротят несколько заклинаний. Для него немыслимо, что кто-то, даже Стая, может угрожать ему в созданной им цитадели.
— А мы можем?
Железный Шлем повернулся лицом к Ярлу Четвертой.
— Ты кажешься сомневающимся, Арвек. Мне это не нравится, не в канун битвы.
Тон Железного Шлема не устрашил Кьярлскара. Он был слишком стар, слишком искушен битвами, чтобы сильно переживать об авторитете или репутации.
— Не обвиняй меня в страхе, лорд или даже нежелании — я буду сражаться рядом с тобой за дверьми Хеля, и ты знаешь об этом. Я всего лишь озвучиваю вопрос, который мы все оставили незаданным. — Он ответил своему господину невозмутимым взглядом. — Убивали смертные когда-нибудь примарха в битве? Можно ли вообще это сделать?
Железный Шлем не пошевелился на его ответ.
— Не знаю, мой друг, — ответил он. — Хотя перед тем как это закончится, так или иначе, ответ на вопрос будет получен.
На холодных просторах Асахейма зародился новый день. Клык представлял собой обуглившееся, униженное зрелище. Плазменный обстрел с орбиты прекратился, работа была сделана. Дождь наступательной артиллерии также прекратился, так как на склонах горы не осталось оборонительных батарей, способных навредить им.
Дым поднимался угрюмыми столбами с почерневших скалистых стен. С окончанием вызванной вирдом бури ясный утренний солнечный свет озарил весь масштаб разрушений.
Тысяча Сынов теперь контролировали обе дороги. Их войска свободно двигались по обширному каменному пространству. Разбитые роты восстанавливали свою численность. Снабжение доставлялось на фронт, а раненые и убитые забирались с него. По склонам ползло все больше танков, теперь им не мешали защитники. Гора возвышалась в одиночестве, окруженная пеленой осаждающих, обитатели спрятались в ее глубинах. Если бы не посадочные платформы, все еще видимые на самой вершине, ее можно было принять за любой другой пик Асахейма, безжизненный и одинокий.
Когда солнце поднялось в небо, Афаэль пришел на наблюдательную платформу в километре от выжженной цитадели. Холод добрался до него. Благодаря телосложению он должен быть невосприимчивым к таким климатическим крайностям, особенно когда был заперт в своем доспехе, но он по-прежнему дрожал.
Он знал причину этого. Изменение плоти стало ускоряться. Афаэль сомневался, сможет ли он теперь снять шлем, даже если захочет. Мышцы пальцев внутри перчаток болезненно сжало. Он менялся. Первая реакция — неверие — сменилась вселяющей страх покорностью.
В трансформации должна быть какая-то цель. Она всегда есть. Просто он не знал в чем она заключалась.
Платформа была окружена рубрикаторами. Несколько из них погибли при штурме Врат, в то время как смертных было уничтожено сотни. Свирепость Волков была ожидаема, и Афаэль использовал огромные силы под своим командованием, чтобы ослабить их несравненное военное искусство. Отдельный Космический Волк был, возможно, самым лучшим мастером ближнего боя в галактике, но даже он мог убить только ограниченное количество врагов, прежде чем погибал сам.
Хетт ждал его на платформе. Его мантия была разорвана и обуглилась, после того как его отделение рубрикаторов попало в переделку. Афаэль слышал о том, что несколько Волков впали в ярость берсерка и вырезали дюжины солдат, прежде чем с ними покончили. Это было на пользу. У него были лишние солдаты, а ошибки Псов указывали на психическое напряжение, которое довлело над ними.
— Хорошая ночная работа, а, Рамсез?
Раптор кивнул в знак приветствия.
— Для тебя, наверное. Я потерял своих рубрикаторов. Какой-то безумный щенок спятил из-за смерти своего наставника.
— Тогда ты должен взять ответственность еще за нескольких, мой друг.
Афаэль бросил взгляд на дымящуюся гору. Когда-то невинные скалы теперь были грязно-коричневого цвета. На дорогах по-прежнему полыхали пожары, вызванные подожженным прометием. Ошеломляющее зрелище уже превратилось в очаг опустошения.
Мы уже достигли так многого, Псы. Смотрите, как мы продолжаем осквернять ваш мир.
— Это поражает меня, — задумчиво произнес Хетт, глядя туда же, — как быстро Псы способны убивать. Я никогда не видел подобного боя. Любая другая армия в галактике спряталась бы за этими стенами, ожидая, когда мы придем к ним. Они же встречают нас в открытую, сражаясь как демоны. Что движет ими? Что делает их такими, какие они есть?
Афаэль пожал плечами.
— Неужели я заметил восхищение, брат? — спросил он. — Если да, то оно неуместно. Они были созданы делать грязную работу, на которую не были способны другие Легионы. Они истребители, контроль за вредителями Империума. Они не могут измениться, и они не могут стать лучше. Также как и мы, они ограничены образом своего примарха.
При упоминании Русса Хетт сделал предостерегающий жест. Афаэль резко рассмеялся.
— Не бойся — тебе хорошо известно, что он не сможет прийти к ним на помощь.
Оба мага замолчали. Далеко внизу сильно бронированные машины ползли сквозь ряды. Они были древнего и неизвестного проекта, хотя историк Имперской армии смог бы узнать еле заметную эмблему Легио Кибернетика на их бортах.
— Так что теперь? — спросил Хетт.
— Как я говорил раньше, брат, — ответил Афаэль, наблюдая за машинами с рассеянным интересом. Перья на шее раздражали его. — Воспользуемся "катафрактами". Псы предпочли уйти под землю.
Затем Афаэль сделал глубокий, уставший от войны вздох, чувствуя резкость воздуха даже через фильтры.
— А мы, мой друг, решили вытащить их оттуда.
Черное Крыло вернулся на командный трон «Науро». Нейман снова вел корабль из уединенных покоев, а оставшиеся кэрлы находились на своих постах. Курс был все тем же и на той же полной скорости, несмотря на то, что двигатели истекали топливом и охлаждающей жидкостью.
С момента стычки с колдуном Тысячи Сынов и его немым телохранителем прошел стандартный терранский день. Это был бессмысленный отрезок времени, не соответствующий ни фенрисийскому дневному циклу, ни естественному ритму космического корабля, однако члены экипажа цеплялись за него, возможно считая, что в нем отражалось что-то из их неотъемлемой человечности.
Какой бы не была причина, двадцать четыре часа было далеко недостаточно, чтобы восстановить спокойствия на «Науро». По репутации командира Черного Крыла был нанесен удар. Все кэрлы, которых он взял с собой на охоту, погибли, и весь экипаж знал, что только неожиданное применение смертоносного варп-глаза навигатора спасло его шкуру. Возможно, в обычных условиях это несильно навредило бы репутации Черного Крыла, но все были изнурены и измучены бесконечными требованиями к ним. В результате началось перешептывание, достаточно тихое для сплетников, чтобы чувствовать себя в безопасности, но достаточно громкое для звериного слуха Черного Крыла, чтобы уловить сказанное.
Сплетни и жалобы не беспокоили его. Случившееся говорило о том, что его полностью переиграли тяжело раненный колдун и один воин в силовом доспехе. Бой должен был пройти лучше. Он был в своей стихии, выслеживая в тенях, как и подобает волчьему скауту. Он должен был обнаружить незваных гостей раньше, устроить на них засаду и поймать их так, как его самого поймали.
Тот факт, что он так дерзко был вовлечен в перестрелку, был хуже, чем небрежностью. Это был конфуз.
По крайней мере, хвала Всеотцу, она не закончилась для него плохо. Рубрикатор был наполовину уничтожен гибельным взором навигатора. Когда в свою очередь был убит колдун, последний оживляющий его дух был устранен и неуклюжий воин-дрон застыл. Машины уничтожили их останки, превратив искореженный металл и разорванную плоть в еще одну порцию топлива для алчных печей.
С того времени Черное Крыло провел много времени, размышляя о двух безбилетных пассажирах. Тело колдуна, хоть и изуродованное неумелой переброской, было в основном таким же, как и его: усиленная физиология, широкий, коренастый скелет с чрезмерно развитой мускулатурой и улучшенными органами. Во многих отношениях тело колдуна было ближе к идеалу Адепутс Астартес, чем собственное Черного Крыла, стройное и с происходящими из Хеликс особенностями.
