Крис Райт - Битва за Клык
— Ты бы скучал по мне, — сказал он, схватив отступающего солдата и швырнув его на землю, ломая спину, — если бы меня здесь не было.
— Как по снаряду в заднице, брат, — проворчал Красная Шкура, разрубив тело одной жертвы, после чего развернулся и снес голову другой.
Хотя этого никто бы не признал, они измотались. Битва свирепствовала много часов. Это была страшная мясорубка, в которой Волки неуклонно отступали, оттесняемые к своим разрушенным воротам с жестокой неотвратимостью. Несмотря на то, что Когти бросались в атаку за атакой, разрывая врага с каждым броском, позицию нельзя было удержать. Слишком много орудий поддерживали наступление свои огнем, слишком много солдат были готовы заполнить бреши.
И слишком много рубрикаторов. В тот момент, когда стая Бракка пробивалась через сопротивление смертных, из темноты им навстречу вышли сапфировые гиганты, их силовое оружие сверкало в полумраке.
— Предательские отбросы! — заревел Кулак Хель, когда увидел ненавистный профиль доспехов. Он придав своему голосу сарказм, предназначенный только для павших братьев.
Красная Шкура тут же оказался рядом с братом, и двое воинов вместе врезались в идущего впереди рубрикатора, отбросив его назад и выбив из равновесия. Когда другие Кровавые Когти с яростным ревом бросились в бой, в воздухе пронеслась волна грохота и резкого треска.
А затем среди них появился Бракк, орудуя своим силовым мечом огромными, сокрушительными взмахами. Как обычно, Волчий Гвардеец сохранял радиотишину, но его присутствие было ощутимым. Он сошелся с рубрикатором и их клинки столкнулись с тяжелым, громким лязгом. Пара кусков металла танцевали, оба размылись от скорости, рубя и парируя с удивительным контролем и силой.
Кулак Хель и Красная Шкура продолжили атаковать, заставив рубрикатора отступить еще на один шаг. Красная Шкура нанес низкий колющий удар цепным мечом, в то время как Кулак Хель сделал высокий выпад разрушительным полем. Если бы их противник был смертным, он бы немедленно погиб. А так, предатель опустил свой меч, чтобы отбить жужжащий цепной клинок, после чего мастерски отклонился от тяжелого удара Кулака Хель. Выпрямившись, рубрикатор выпустил очередь из болтера в Красную Шкуру, отбросив его назад и из самой схватки.
Вдруг Кулак Хель остался один. На долю секунды он увидел лицо своего врага, освещенное грозой. Лицевая пластина была древней. Из ее линз сочился бледно-зеленый колдовской огонь.
Воин внутри сражался столетия, бесстрастно и мастерски. Было что-то ужасающее в этом безмолвном лице — необратимое разложение того, что когда-то было апофеозом человечества.
На миг Кулак Хель застыл, пораженный видением того, чем Адептус Астартес мог стать. Его собственное отражение были видно в этих страшных линзах.
— Малефикарум! — раздался голос поблизости, настойчивый и отчаянный.
Новая фигура врезалась в рубрикатора, отбросив его. Кулак Хель тряхнул головой, придя в себя и сгорая от стыда.
Он бы убил меня.
Кровавый Коготь снова бросился в бой. Его спас Бракк. Окруженный Волчий Гвардеец схватился с тремя рубрикаторами одновременно, включая того, кто заморозил Кулака Хель. Старый воин сражался как берсеркер древности, размахивая грозным клинком Даусвьер, его обуглившиеся шкуры трепетали. Он ударил кулаком, раздробив маску-змею одного предателя, одновременно глубоко вонзив меч в доспех другого.
— Кровь Русса! — завопил Кулак Хель и поспешил на помощь, чувствуя, как снова ожила энергия в его силовом кулаке.
Он добрался вовремя, чтобы увидеть, как Бракка разрубают на части. Его шлем разлетелся на части от болтерного огня в упор, а третий рубрикатор глубоко вонзил свой клинок ниже нагрудника. Бесшумно приблизились другие предатели, кромсая и разрезая подобно мясникам, такие же невозмутимые в победе, как и в поражении.
— Моркаи!
Кулак Хель ворвался в их ряды, охваченный ужасом и горем. Волк внутри него завопил, распахнув челюсти и вращая глазами. Зрение залило кровью, Он забыл свою тренировку, забыл технику, забыл все, кроме безумия. Он только чувствовал, как движутся его конечности, атакуя с жуткой, сверхъестественной скоростью. Он видел, как разлетаются под его ударами рубрикаторы, разрубаемые в набитые прахом оболочки его сокрушительными ударами.
Где-то глубоко внутри, губы обнажили желтые зубы.
— Кир!
Это могло длиться секунды, а могло и минуты. Бой захватил его, превратив в маниакальную машину смерти. Он убивал, и убивал, и убивал.
— Кир!
Звуки битвы исчезли в единственном реве безумия, континууме звериного бешенства. Он был Волком. Волк был им. Барьер пал.
— Кир!
Перед ним замаячил новый соперник, огромный, как гора, его глаза горели красным светом. Кулак Хель сжался в пружину, готовый разорвать зубами глотку чудовищу, окунуться в горячую кровь, выпить ее и погасить пылающую боль…
Громадная перчатка сомкнулась на его руке с болтером, прочно удерживая ее. Секунду Кулак Хель давил вперед, поглощенный желанием убивать, растворившись в неистовстве кровопролития.
— Кир. Брат. Вернись.
Голос был тверд и непреклонен.
Зрение Кулака Хель прояснилось. Его удерживал громадный Волчий Гвардеец в темно-сером терминаторском доспехе. Тромм Россек. Линзы его шлема были кроваво-красными, цепной кулак — готовый прикончить его. Вокруг них лежали уничтоженные оболочки рубрикаторов. Их доспехи были разбросаны так, словно по отряду прошелся ураган.
Кровь Кулака Хель все еще пульсировала. Ужас был все еще неукротим. Волк все еще звал его, все еще манил в объятия сладкого безумия.
— Он погиб, Кровавый Коготь. Мы отступаем. Под моим присмотром больше никто не погибнет зря.
Голос был полон скорби. Он не допускал неповиновения.
Сколько времени прошло в этом безумном гневе? Кулак Хель взглянул на дисплей шлема. Его отделение понесло серьезные потери. Даже сейчас к их позиции приближались многочисленные вражеские сигналы, притягиваемые бойней.
— Если ты останешься, Волк овладеет тобой.
Кулак Хель знал, что это правда. Он никогда не был так близок к этому. Прежде Красная Шкура и он смеялись над вульфенами, отпуская грубые шутки о безумных ревунах, когда поблизости не было жрецов.
Теперь он увидел это. Теперь он увидел, чем мог стать.
Кулак Хель отключил разрушительное поле вокруг кулака, и энергия исчезла. У его ног лежало изрубленное тело Бракка. Он стоял над ним, погрузившись в маниакальное желание убивать. Теперь безумие прошло, и он почувствовал себя опустошенным.
Испорченным.
Он наклонился и вынул Даусвьер из оцепеневшей хватки Волчьего Гвардейца. На нем не было крови, он использовался только против пустых оболочек десантников-предателей. По крайней мере, он будет возвращен.
Россек одобрительно кивнул, затем потопал прочь, к воротам. Все Волки вокруг них отступали. Дороги были потеряны.
Покачиваясь от терзавших его душу шока и страдания, Кулак Хель повернулся следом за Волчьим Гвардейцем. В этот момент к нему подошел Красная Шкура. Нагрудник Кровавого Когтя был треснут и пробит болтерными снарядами. Его дыхание было булькающим и хриплым, как будто во рту все еще была кровь.
Он неуклюже положил руку на плечо Кулака Хель.
— Брат, — произнес он.
В прошлом, после боя двое Кровавых Когтей всегда относились несерьезно к увиденному. Это был их путь, их уважение к жизненной энергии, пульсирующей в их генетически улучшенных венах.
Не в этот раз. Когда Красная Шкура заговорил, единственной эмоцией был страх — ужасающий, настороженный страх.
Отступление было хорошо спланированным и не вызвало паники. Кэрлы отошли первыми, отступив к ненадежному укрытию разрушенных ворот, тревожимые постоянным огнем в спину. Волки последовали за ними, лицом к врагу, стреляя с пояса и готовые наказать любую слишком энергичную попытку преследовать их. Четверо волчьих жрецов Вирмблейда, включая самого старого пса, извлекли все геносемя, которое смогли, до последнего затягивая с отступлением. Отделения Длинных Клыков усилили прикрывающий обстрел, но он был крайне недостаточным. Большинство установок на скалах вокруг ворот были потеряны, уничтоженные потоком снарядов и лазерных лучей вражеской артиллерии.
Несмотря на то, что авангард Тысячи Сынов сильно пострадал от свирепой вылазки, абсолютный напор числом означал, что он сохранит сплоченность. Когда подходы к громадным воротам были, наконец, захвачены, бронетранспортеры выдвинулись в передние ряды, выгружая все больше рот смертных солдат в зоне битвы. Вместе с ними шагали рубрикаторы, их были уже сотни, направляемые невидимыми за их спинами колдунами. С уходом Штурмъярта и Тучегона поле сражения было вновь свободно для тех, и сверкающие кинетические щиты изогнулись над наступающими рядами. Буря, которая нанесла столько ущерба, начала стихать.
