Елизавета Дворецкая - Ясень и яблоня. Книга 1: Ярость ночи
От войска оставалось полторы сотни человек. На месте бывшего ночлега утром нашли сорок шесть трупов: фьялли обобрали мертвецов, но сами тела не тронули. Единственное, что туалы могли сделать для своих погибших, – это сложить их потеснее и насыпать над ними курган из камней. Земли и дерева тут не имелось, да и задерживаться слишком долго не стоило. Каждый взгляд на окрестные горы, такие тихие и неподвижные, бросал в дрожь: в памяти еще слишком живы были огромные черные чудовища с горящими глазами! В них словно воплотилась та самая «ярость ночи», от которой туалы прятались за крепкими стенами.
И туалы отправились назад к морю. Теперь перед Ниамором стояла цель скорее воссоединиться с оставшимися тремя вождями. А вдруг королеву фьяллей со всеми ее сокровищами нашли Лабрайд Неустрашимый и Ройг Сокрушитель! А может быть, она тем временем вернулась в Аскефьорд и ее захватил Арху Победоносная Рука! Такая неудача пахла бы потерей Золотого Вепря, то есть шлема и звания военного вождя, и Ниамор спешил к побережью изо всех сил.
Бран сын Ниамора весьма гордился своей предусмотрительностью, хотя и благоразумно молчал об этом. У всех прочих из добычи осталась только мелочь, рассованная по кошелям, всякие пряжки-колечки, не больше. А у него была пленница, молодая девушка, единственная во всем войске! Она ехала верхом и свысока окидывала туалов пренебрежительным взглядом. Даже оказавшись оторванной от родичей и всех соплеменников, оставшись одна среди врагов, Сэла чувствовала себя неплохо – робость и уныние не были ей свойственны, а слыша столько разговоров о ночном разгроме, она почти не беспокоилась о своем будущем. В первые две ночи, пока Ниамор с остатками дружины не догнал их, она почти не спала, ожидая Эрнольва ярла. Бран берег ее, как величайшее сокровище. На ночь ее связывали, и даже этим она втайне гордилась, понимая, что если бы не веревки, то с первым лучом луны она могла бы встать, взять вон ту секиру и идти крушить беспомощных туалов, как червивые грибы. Бран всегда ложился возле нее и даже обнимал для верности, но при этом соблюдал весьма похвальную сдержанность, чтобы не вызывать зависти и не давать повода к раздорам. И Сэла очень одобряла его благоразумие.
Как единственная пленница, она вызывала любопытство всей дружины. Молодая, стройная, с шелковистыми светлыми волосами и тонким белым личиком, Сэла и сама по себе была завидной добычей. А между тем, как она поняла из разговоров вокруг, туалы невольно преувеличивали ее ценность, подозревая, что она – девушка знатного рода. Этому способствовали ее бесстрашие, невозмутимость и тайное презрение в ее глазах; кроме того, туалы неосознанно стремились к тому, чтобы их единственная добыча оказалась поценнее!
– Наверное, род твой высок и знатен? – спросил у нее как-то и сам Бран.
– Очень может быть, – значительно ответила она. – Род мой стоит так высоко, что никого в Аскефьорде не найдется его выше.
Это была правда: усадьба Дымная Гора располагалась в самом высоком месте фьорда и в ясную погоду все остальные крыши видела внизу под собой.
– Вот как! – Бран даже насторожился. – Может быть, ты сестра самого конунга?
Он, казалось, сам испугался своей мысли и притом обрадовался, точно нашел в грязи золотой самородок. На это Сэла не ответила, только двинула бровью. А мысленно отметила, что, конечно, до безумия похожа на рослого, темноволосого, смуглого и кареглазого Торварда, которого все эти бронзовые лбы прекрасно видели.
– Но тогда почему при тебе было так мало людей? – допрашивал Бран. Сэла замечала, что он уже верит в то, во что хочет верить, и только обстоятельства встречи с этим «чудом» ему кажутся странными.
– Вы видели моих людей! – надменно ответила Сэла, как в детстве, когда они с братом и сестрами играли в древних героев. – Вы видели четырех валькирий из моей дружины. И странно вам было бы сомневаться в их мощи, когда один из вас пал от их рук! Но пусть никто не думает, что я забуду и прощу вам смерть одной из моих воительниц!
И Сэла горделиво вздернула голову, сама восхищаясь, как хорошо у нее получается. Скоро стихами заговорит!
– Но почему вы не укрылись в крепости?
– В чем?
– У нас строят каменные крепости, неприступные твердыни, о стены которых разбиваются вражьи рати, как волны прибоя разбиваются о скалы. Там мы пережидаем ярость ночи, когда сила солнца покидает нас. Почему ваши конунги не строят крепостей, где вы могли бы переждать опасность?
«Хорошая мысль!» – отметила про себя Сэла, а вслух сказала:
– Доблесть воинов служит защитой нашим домам. Воины фьяллей одинаково сильны и при свете дня, и в темноте ночи. Это большое преимущество, Бран сын Ниамора, Лосось Глубокого Озера или как тебя там? И вы скоро в этом убедитесь!
Если Бран и не до конца верил, что захватил в плен сестру самого конунга, то по прибытии в Аскефьорд ее способность предвидеть будущее убедила его полностью. Кое-что тревожило туалов еще по пути: усадьбы у двух озер оказались пусты. Здесь не нашлось ни скотины, ни пленных, ни туальских воинов, которые должны были все это охранять. Ради сохранения боевого духа Бран делал вид, что гневается, и сыпал угрозами «подлым мошенникам», которые якобы убежали с добычей на побережье. В душе он подозревал иное и благоразумно не стал ночевать в пустых домах. Ночь они провели в лесной ложбине, где и без «колдовского облака» затруднительно было бы кому-то их найти, и никто их не потревожил. К большому сожалению Сэлы.
В Аскефьорде они сразу обнаружили и Арху Победоносную Руку, и Лабрайда Несокрушимого, и Ройга Сокрушителя. Головы всех троих лежали на песке причальной площадки, где туалы высадились каких-то десять дней назад. Голова Арху, отделенная от тела раньше всех, уже пришла в такое состояние, что узнать ее удалось только по шлему. Над берегом висел плотный запах тления, а вид площадки, усеянной отрубленными головами, был таков, что Сэла вскрикнула и закрыла лицо руками, стараясь подавить приступ тошноты.
С тремя вождями, голов здесь насчитывалось девяносто пять – значит, как вычислили возбужденные туалы, это только дружина Арху сына Бранана. Дружин Лабрайда и Ройга на берегу не было, но головы вождей свидетельствовали о том, что и их люди нашли печальный конец, только где-то в другом месте. «Мы, Фреймар и Ингимар, сыновья Хродмара, сделали это» – огромными красными рунами было начертано на большом камне за причальной площадкой. Туалы посылали проклятия, Сэла в душе радовалась, что сыновья Хродмара унаследовали и доблесть, и удачу своего знаменитого отца и сумели так хорошо наказать заморских пришельцев. От войска в пять сотен теперь остались от силы полторы, в придачу без кораблей.
Но вскоре Сэла поняла, что сыновья Хродмара, торопясь устрашить врага своей боевой удачей, допустили большую ошибку, для нее самой прямо-таки роковую. Если бы они не выложили на причальной площадке мертвые головы, то Ниамор, не зная о бесславной смерти своих людей, остался бы в Аскефьорде в надежде их дождаться. И первой же ночью разделил бы участь прочих вождей. А теперь туалы, осмотрев усадьбу Висячая Скала и легко сообразив, как тут все происходило, приняли единственное верное решение: не оставаться тут еще на одну ночь, а скорее отплыть восвояси. О том, куда делись туальские коракли, в пустом Аскефьорде спросить было не у кого, и решили взять здешние корабли. Никто из туалов не умел управляться с парусом, но у них хватало сильных рук, чтобы идти на веслах. Оставшихся людей разделили на три части, из кораблей Аскефьорда выбрали три, на двадцать пар весел каждый. Это оказались «Единорог» Халльмунда, «Медведь» братьев Хродмарингов и «Рассекающий» Рунольва Скалы. Еще до наступления сумерек туалы погрузили на них все то, что могли посчитать своей добычей, и отплыли.
Когда туалы на веслах выходили из Аскефьорда, у мачты «Единорога» на мягком мешке с мехами сидела Сэла, единственная пленница, которую туалы сумели не только захватить, но и сохранить. Обняв руками колени и опершись на них подбородком, она почти спрятала лицо под волосами и только слушала крики кормчего, помогающие грести в лад. Ей было смешно и досадно видеть, как плохо и неумело туалы управляются с этим прекрасным кораблем, но она не смеялась. Затянувшаяся нелепость принимала все более серьезный оборот. Знакомые берега все уплывают и уплывают назад, и не видно никого, кто наконец ее спасет! Похоже, что с ней, единственной из всех, это действительно случилось – ее увозят на остров Туаль, она – пленница, и неизвестно, увидит ли она еще хоть раз эти бурые скалы, на которых выросла. Сколько раз она смотрела в море за устьем фьорда, воображала золотой корабль заморского конунга, который приплывет и увезет ее… Да уж, приплыл так приплыл! Из-за моря явился «воин в роскошных одеждах» – она покосилась на Брана, которому блестящие золотые кудри и широкое золотое ожерелье все же придавали некое сходство с героем сказания, – назвал ее «дочерью конунга» и увозит с собой! Вот только ни в одной саге не говорится о том, что же стало с прекрасной Этайн после того, как супруг из предыдущей жизни унес ее в свою волшебную страну! Продолжение саги ей предстояло постигнуть на собственном опыте. А что бывает за морями с пленницами, достаточно хорошо известно. Если бы она была настоящей дочерью конунга, то, конечно, все сразу замечали бы необычайную красоту и ум «этой рабыни», как бывает в сагах, и в конце концов тамошний конунг таки женился бы на ней. А что бывает с дочерьми кузнецов?
