Елизавета Дворецкая - Ведьмина звезда, кн. 2: Дракон Памяти
Кто-то, смутно похожий на тень от черной ночной птицы, приближался по самой границе песка и воды. Хагир, щурясь и вглядываясь в темноту, шагнул вперед. Вдоль спины скользнул холодок: память отозвалась на знакомое ощущение. Сердце холодело и при том билось сильнее, как будто само боялось и хотело убежать от опасности.
Нет, это была не тень и не морок: теперь уже ясно слышался легчайший скрип песка и камешков под чьими-то ногами, ветер с моря раздувал чьи-то длинные волосы, и от этого ночной гость походил на летучую мышь с распростертыми крыльями… Хагир испытывал немыслимую смесь чувств: странное удовлетворение оттого, что встреча в сердце Медного Леса ему не померещилась, тревожное ожидание, недоверие и даже страх, что она может выходить из своего живого царства. Или ее владения не кончаются у перевала Троллиное Седло, а простираются до самого моря? Так или иначе, но она здесь, трепет и ужас, сердце Медного Леса, душа камней в человеческом теле. С чем она пришла?
Дагейда вышла в круг света от ближайшего костра и тут остановилась. Хирдманы столпились вокруг, но шуточки замерли на губах: такой странной девочки никто еще не видел. Глаза ее в свете костра разбрасывали вокруг пронзительные желтые отблески, рыжие волосы вились по ветру, а ее лицо, в котором не было заметных недостатков, все же казалось отталкивающим из-за холодного, дикого, насмешливого и недоброго выражения.
– Отдыхаете? – язвительно произнесла Дагейда, и всем стало нехорошо от первого звука ее голоса. – Валяетесь здесь, славные герои, и не знаете, что ваша добыча лежит у вас под носом! Где Бергвид, сын Стюрмира и Даллы? Я хочу его видеть.
– Если хочешь, то почему бы тебе не подойти поближе? – спросил издалека Бергвид, не трогаясь с места. – Я не побегу навстречу каждой бродяжке!
Дагейда обернулась на голос, глянула через темноту, бывшую для нее прозрачнее светлого дня. И Бергвид вдруг вскочил и поспешно сделал несколько шагов к ней, от торопливости спотыкаясь о песок. Лицо его из надменного стало тревожным, даже испуганным: он не понял, что за великан схватил его за ворот и толкнул вперед. Он даже оглянулся, но сзади над ним было лишь синее небо весеннего вечера в белых огонечках звезд.
– Я принесла тебе подарок, а ты не хочешь даже встретить меня! – насмешливо сказала ведьма. – Иные подолгу ищут меня, а к тебе я пришла сама. Неподалеку отсюда стоит фьялльский корабль. Козлиные головы не хотели здесь ночевать, но Ньёрд оказался сильнее их. К тому же у них руль поврежден. До утра им не уплыть. Смелый сумеет воспользоваться случаем, не так ли, Бергвид сын Стюрмира? Я не так уж много попрошу за то, чтобы показать вам это место. Только одно: ты поклянешься перебить всех фьяллей до единого и отдать их души корням и камням Медного Леса.
– Всего ничего! – озадаченно произнес кто-то из хирдманов.
Но Дагейда не обернулась, а продолжала смотреть на Бергвида.
– Кто ты? – с беспокойством воскликнул он. – Зачем тебе…
– Я – Дагейда дочь Свальнира! – Ведьма гордо вскинула голову. – Я – хозяйка Медного Леса.
– Зачем тебе убитые фьялли? – спросил Хагир.
Дагейда посмотрела на него и на миг расширила глаза, бросила ему тот загадочный взгляд, что заменял ей улыбку. Она как будто намекала на что-то, известное им обоим, на какой-то тайный сговор между ними.
– У меня с вами общая месть, хотя у меня мало общего с людьми, – сказала она вполголоса, и, казалось, сами волны притихли, ловя ее слова. – Моего отца убил Торбранд конунг. Тот же, что продал в рабство твою мать, Бергвид сын Стюрмира, и взял в жены Хёрдис Колдунью, убийцу твоего отца! Я буду мстить фьяллям. Их жалкие души пойдут в пищу моему Медному Лесу, душой которого раньше был мой отец. О, мой отец был выше этих гор и сильнее этого моря! – Ведьма горделиво повела рукой вокруг, и в темноте все ею названное казалось еще более огромным и могучим, горы уперлись в самое небо. – Мне еще не скоро удастся дорасти до него. Но они мне помогут, те, кто виноват в его смерти! А тебе ничего не придется делать! – Она опять посмотрела на Бергвида. Взгляд ее представлялся ласковым, но каждому, на кого он падал, казалось, что глаза ведьмы вытягивают из него душу. – Только сказать: я посвящаю убитых мною тебе, дух корней и камней! Больше ничего. Пока больше ничего.
Она бросила Хагиру еще один долгий, широкий, намекающий взгляд.
– А когда я получу белого дракона, то взамен я дам такую силу, какой не имел на Квиттинге ни один смертный! – таинственно шепнула она и медленно попятилась назад, из круга света.
– Если здесь есть храбрые мужчины, то пусть они следуют за плящущим огоньком, что появится в полночь! – зазвучал из темноты тихий вкрадчивый шепот, который тем не менее услышали все до единого. Ведьма скрылась из глаз, шептала сама темнота. – Он приведет вас к добыче и славе…
Шепот стих, и перед кораблями повисла тишина.
– Про какого белого дракона она говорила? – произнес Бергвид среди молчания.
– Чего она хочет? – беспокойно воскликнул Халльгард сын Халльгрима. – Какая-то ведьма… Не очень-то мне хочется ходить за всякими там пляшущими огоньками! Заведет еще куда-нибудь к великану на нос!
Хирдманы загудели: каждый хотел высказать чего-нибудь в этом роде.
– Дурачье! – крикнул Бергвид, перебивая общий шум. – Это дочь великана Свальнира! Я слышал о ней! Она хочет отомстить фьяллям за своего отца! У нас с ней общая месть! Она поможет мне!
Бергвид казался возбужденным и разгоряченным, его глаза блестели, по чертам лица пробегала дрожь. Он словно проснулся от надменного сна, в котором пребывал все это время. Казалось, ее-то, Дагейду дочь Свальнира, он и ждал; казалось, ее появление и было для него знаком к действию.
– Не думается мне, что от этакой твари будет толк! – прямо высказался Вебранд. – Видал я этих ведьм! Месть, честь – это все не про них! У них одни пакости на уме!
– Я знаю, она поможет мне! – непреклонно твердил Бергвид. – Она может многое сделать! И не тебе сомневаться в этом, Вебранд сын Ночного Волка! Разве твой отец после смерти целых двадцать лет не держал в страхе всю округу и тем не помогал твоей власти? У каждого конунга должен быть могучий покровитель из тайных сил! Боги послали мне дочь великана, чтобы она служила мне!
– Еще кто кому послужит! – буркнул у Хагира за плечом Хринг кузнец.
– Но хотелось бы мне знать, что за белого дракона она хочет получить? – Бергвид вопросительно глянул на Хагира.
– Она говорит о кубке. – Хагир неохотно кивнул на свой мешок. – О Драконе Памяти, нашем родовом кубке.
– О моей славной добыче? – оживился Вебранд. – Ты точно знаешь? Хе-хе! Дракон, говоришь?
– Она уже просила его у меня. Но только я никаким ведьмам не отдам мое родовое сокровище!
– Это правильно! – одобрил Вебранд. – Раз уж чего добыл, так нельзя выпускать из рук, хе-хе! И всяким ведьмам нечего разевать рот на чужое добро!
– Сначала надо разобрать, кто больше имеет прав на этот кубок! – сказал Бергвид, глядя на Хагира в упор. – Он ведь происходит из родового наследства Лейрингов, да?
– Конечно, – согласился Хагир. Взгляд Бергвида не нравился ему, и он был готов отстаивать свое наследство.
– Во мне не меньше крови Лейрингов, чем в тебе, – продолжал Бергвид. – Моя мать, кюна Далла, была дочерью Бергтора Железного Дуба, главы рода. Все наследство Лейрингов по праву должно принадлежать мне.
«Вот это наглость!» – так и прыгнуло на язык Хагиру, и он с трудом удержался, чтобы не сказать этого вслух при хёльдах и дружинах. Все раздражение и неприязнь, которые в нем копились с первых дней, вдруг вскипели и превратились в резкое негодование, почти ненависть. Щенок! Раб и сын рабыни! Еще волосы не отросли, а смеет указывать благородным людям! Сам не бывал еще ни в одной битве, а уже лезет вперед! И только потому, что та рабыня приходилась родственницей и самому Хагиру, он удержался от того, чтобы сказать все это вслух.
– Родство по материнской линии не дает права на наследство, если это не было оговорено заранее, при жизни старших поколений, и не объявлено при свидетелях! – холодно и четко ответил он. – А права твоей матери никак не оговаривались. Выходя замуж за Стюрмира конунга, она получила свое приданое, а от конунга в день свадьбы получила свадебные дары. Не знаю, где все это теперь, но этим все ее имущество и исчерпывается. У нее нет никаких прав на наследство прочих Лейрингов, и ты его не получишь.
– Это все верно для мирных времен! – ответил Бергвид так самоуверенно и свысока, словно не он, а Хагир большую часть жизни чистил свинарник. Сейчас они делили нечто большее, чем серебряный кубок, и оба это знали. – Когда в стране есть конунг, все законы должны служить ему! У квиттов нет другого конунга, кроме меня, и все, что увеличит мою силу и силу квиттов, должно принадлежать мне! Кто знатнее всех, тот и имеет наибольшие права! А кто была твоя мать?
