Ник Перумов - Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 2

– Ладно, чего там… проехали. Приношу свои извинения, Эвис.

– Вот и ладно, вот и хватит об этом, – поторопилась перевести разговор на другое Клара. – Нам надо обсудить…

– Обсуждать станете после, – раздался холодный голос Архимага, и Эвис первая опустилась на правое колено, приветствуя старейшего волшебника Долины по всем правилам Долгого Этикета.

Её примеру последовали остальные. Последней, чуть помешкав, на одно колено опустилась Клара. Она ждала, что Игнациус, страшно не любящий подобных церемоний, сейчас же начнет вопрошать «ну когда же наконец прекратятся эти глупости?!», требовать, чтобы все немедленно встали и отряхнулись, однако…

– Благодарю вас, господа, – сдержанно сказал Игнациус. Архимаг облачился в своё самое лучшее, парадное одеяние – длинный коричневый плащ с золотыми звёздами, на седые волосы он надел знак своего достоинства – узкий обруч чистой платины с огромным, величиной с воробьиное яйцо, лучащимся диамантом посредине. На памяти Клары Игнациус надел этот обруч впервые.

– Вы можете встать, господа, – после паузы произнёс наконец Архимаг. Он слегка повернул голову – как бы в поисках, куда сесть. Несколько пар рук мгновенно пододвинули кресло.

– Благодарю, – сдержанно сказал Игнациус. – Прошу выслушать меня стоя, господа Гильдия. Так, я надеюсь, вы поймёте меня лучше.

Мы стоим на самом краю истребительной войны. И притом с таким врагом, о котором мы почти ничего не знаем. Страшным врагом. Врагом, который жаждет не просто захватить наш мир или обратить его в доминион Хаоса, но уничтожить, целиком и полностью уничтожить, обратив в нечто совершенно нам чуждое и непонятное. Я думаю, госпожа Клара Хюммель, что столкнулась с этими тварями лицом к лицу, сможет дополнить мой рассказ. Прошу тебя, Клара!

Падая, Фесс перекатился через плечо раз, другой и замер, прикрывая голову руками. Ничего большего он сделать сейчас не мог. Только молить всех известных ему богов и демонов.

Над мельинской брусчаткой стремительно разворачивались извивы тёмно-алого чешуйчатого тела. Широкие крылья упёрлись в воздух, увенчанная рогатой короной голова взметнулась выше крыш. Янтарные глаза вспыхнули яростным пламенем. Синевато-стальные когти, каждый длиной в руку взрослого человека, заскребли по камням, высекая снопы искр. Длинный хвост, заканчивавшийся мощным жалом на манер скорпионьего, щёлкнул, играючи обрушив внушительного вида стену.

Дракон воплотился между Фессом и восьмёркой магов. Пасть чудовища раскрылась, извергнутый Искажающим Камнем поток огня исчез в ненасытной утробе; дракон торжествующе взревел, по чешуйчатой броне безвредно щёлкнуло несколько зеленоватых разрядов – напрасные попытки остановить гиганта, – и созданное магией из крови Фесса существо ринулось в атаку.

Удар хвостом – и тела магов летят в разные стороны, ударяясь о стены, точно тряпичные куклы, раскидываемые капризным ребёнком. Шея дракона изгибается, из глотки вырывается поток пламени; человеческие тела на мостовой вспыхивают, распадаясь чёрным пеплом; однако и дракон вдруг начинает дёргаться, горло конвульсивно вздувается, он исступлённо ревёт – и брюхо его внезапно лопается под напором того самого зеленоватого огня, что создание Фесса с такой жадностью глотало несколько мгновений назад.

…Когда стих вихрь, Фесс осторожно приподнял голову. Никого. Драконье пламя – лучшее средство для разрушения нацеленных в тебя заклятий. Жаль, конечно, что чудовище продержалось так мало. Видно, к крови неплохо бы добавить ещё и знаний.

Шатаясь и зажимая порез грязноватым платком, Фесс шагнул взглянуть на останки. Нет… нет… ничего нет. Пламя без остатка слизнуло и плоть, и кость, и камень, и сталь. Булыжник мостовой обратился в зеркально блестящую лужу. Не уцелело ничего; хотя нет – что это там, в стороне?

Не тронутый драконьим огнем, в сточной канаве лежал выпавший из руки чародея посох. Посох с Искажающим Камнем в навершии.

Недолго думая, Фесс подхватил свою добычу.

И как раз в этот миг раздался знакомый сигнал – «легиону к атаке!».

Впереди, в самом конце улицы, Фесс увидел стремительно растущую стену щитов.

Он добрался до легионов Императора, однако теперь, с этим посохом в руках, как бы его самого не приняли за мага.

Фесс повернулся и бросился бежать. Объясняться с рядовыми легионерами никак не входило в его намерения.

Как, впрочем, и лезть в самую гущу боя, что стремительно нарастал за его спиной.

Маги столкнулись лицом к лицу с солдатами имперских когорт.

Аврамий успел довести своих, прежде чем волшебники нанесли удар. Прямо посреди шеренг вспыхнуло ослепительно белое огненное кольцо, языки пламени взметнулись, словно зубцы в короне. Легат слышал отчаянные вопли заживо сгораемых, видел падающих легионеров – против этого чародейства не помогали ни латы, ни щит.

Первый ряд наступающих рассыпался, но назад не повернул. Десятка полтора солдат – и среди них сам легат – остались целы и невредимы.

И в тот же миг – любо-дорого было посмотреть! – все уцелевшие дружно метнули пилумы; короткие копья ещё летели, а легионеры уже выхватили мечи.

У легата пилума не было, и он не успел нагнуться, подхватить оружие у мёртвых. За ним, огибая пламенное кольцо и перешагивая через трупы товарищей, двигались задние шеренги, раздирая глотки хриплым и отчаянным боевым рёвом.

Пилумы летели…

Летели, пока не врезались в ставший внезапно видимым перламутровый призрачный щит – такой же, что останавливал арбалетные болты. Железо наконечников вспыхнуло, однако сжечь тяжёлые копья было не так-то легко, как быстрые, но лёгкие в сравнении с пилумами стрелы.

Аврамий видел, как горящее копьё ударило одного из волшебников в бок, так что тот со стоном скорчился и повалился навзничь. Ага, значит, этот барьер можно прорвать!

Кольцо волшебников почти исчезло за взметнувшимися снопами искр. Прикрывшись щитами, легионеры набегали, готовые к последнему, решающему удару мечами, легат нагнал своих, затыкая одну из прорех в и без того неплотном строю; он уже видел искажённые ужасом лица магов – несмотря ни на что, они не разрывали кольца; перед самым лицом колыхался перламутр магической завесы, и Аврамий со всего разбега ворвался в неё.

Он не думал в тот миг о себе, не думал и о смерти; он знал лишь, что через перламутровый щит можно пробиться, и Аврамий вломился прямо в него в тот миг, когда Искажающие Камни всех семи посохов извергли настоящий дождь коротких зелёных стрел.