Темное кредо (ЛП) - Рейнольдс Энтони
В дверях появился огромный силуэт, столь большой, что ему пришлось пригнуть голову, чтобы выйти из посадочного аппарата. Воитель выпрямился в полный рост лишь тогда, когда ступил на парадное поле, и глаза Верена расширились.
Префект знал, что Консулы большие — он видел бесконечные видеозаписи их публичных выступлений, а фрески и статуи Астартес окружали гвардейца всю жизнь — но к их размеру его не подготовило ничто. Воитель был настоящим великаном.
Космодесантник был закован в тяжёлый латный доспех, столь же белый и безупречный, сколь и мрамор Сирены Принципал. Он был выше Верена на две головы. Огромные наплечники защищали громадные плечи Консула, на нагруднике которого блистал двуглавый орёл. Поверх силового доспеха был надет королевский синий табард, который украшала орлиная голова — геральдическая эмблема Белых Консулов. Её кайма была вышита тонкими нитями серебра. Верен узнал в космодесантнике коадъютора Аквилия.
Голова соправителя была обнажена, а широкое лицо было молодым и уверенным. Консул зашагал навстречу легату 232-го, держа шлем под рукой. Верен поборол порыв попятиться.
-‘И страх воплотился в имени его’, — услышал префект шепот легата.
Коадъютор замер в нескольких шагах от командира подразделения и его свиты. Он пристально посмотрел на легата с непроницаемым выражением бесцветных глаз на суровом лице.
— Цитата из Светона, — заговорил космодесантник. Голос, отметил Верен, был глубже, чем у обычного человека. Впрочем, это соответствовало размерам, — «Ин Номинэ Глорифидэ». Седьмой акт?
— Девятый, — ответил легат.
— Конечно, — Аквилий склонил голову в знак уважения. Дискуссия о классической литературе была последней вещью, которой ожидал Верен.
По резкому приказу солдаты Боросского 232-го с идеальной синхронностью отдали честь проконсулу. Космодесантник ответил на салют. По второму приказу полк вновь застыл по стойке смирно.
Одетый в мантию адепт Министорума, чью левую половину лица скрывала паутина аугментики, подошёл к Белому Консулу. Паривший над его плечом серво-череп зажужжал нечёткий инфокод.
— Легат Катон Мерула, 232-ой Полк, Имперская Гвардия Бороса Прима, отозван с линии фронта Иксксус IX в Фраксийском Походе под руководством лорда-командора Тибульта Горацио, — произнёс речативом из полупоклона адепт, который протянул руку в сторону командира подразделения. Его пальцы были игловидными механизмами, которые жужжали от выгружающейся информации, — Месяц перевооружения, перекодирования и рекрутирования перед возвращением на линию фронта. Статус исполнения: XX.V.II.P.C.IX.
Адепт обернулся к коадъютору и принизил себя, упав на одно колено и склонив голову к земле.
— Лорд Гай Аквилий из 5-ой Роты Белых Консулов из Адептус Прэсис, Дюкс Милитари, Коадъютор Бороса Прима, — изрёк монотонным голосом адепт, — Да восславиться Бог-Император.
— Да восславиться, — прошептал легат.
— Да восславиться, — сказал коадъютор Аквилий.
— Для меня честь обращаться к вам, сыны и дочери Бороса, — начал коадъютор, чей звучный голос легко достигал ушей каждого солдата 232-го без всяких вокс-усилителей.
— Проконсул собирался выступить сам, но ему помешали прибыть государственные дела, — сказал Аквилий, — Надеюсь, что вас не разочаровало моё присутствие.
Верен знал, что все солдаты 232-го ничуть не разочарованы. Лишь немногие из них когда-либо видели космодесантников, да и то издалека.
— Я робею в присутствии таких благородных воинов, как вы, — продолжал коадъютор, — Вы делаете всё, что я прошу от вас, даже больше, и я верю, что так будет и дальше. Я салютую вам, мужчины и женщины прославленного 232-го!
Адъютант Аквилия шагнул вперёд с покрытым изысканным орнаментом полковым знаменем. Золотая аквила сверкала на древке над резной крестовиной из кости. Само знамя было плотно свёрнуто и скреплено запонками. Адъютант припал на одно колено и протянул знамя командиру 232-го, который жестом приказал молодому офицеру, полному благоговейного страха аквилиферу полка, выйти вперёд и забрать знамя.
— С великой печалью узнал я о потере штандарта 232-го во время Даксийского Наступления на Фраксии Минор, — сказал Аквилий, — Я приказал своим личным оружейникам создать замену. Да послужит она подразделению верой и правдой.
После воодушевляющего кивка легата молодой аквилифер начал дрожащими руками вытаскивать запонки из знамени. Он поднял его высоко в воздух, чтобы знамя развевалось. Открылся гобелен такой красоты, что среди солдат раздались восхищённые вздохи. Чудесный образ крылатой святой мученицы Амелианы — официальной покровительницы подразделения — был выписан золотыми и серебряными нитями на голубом фоне. В верхнем левом углу была полковая эмблема и символы сорока походов долгой истории подразделения. На тыльной стороне знамени серебряными нитями были написаны имена каждого легата, который вёл подразделение в битву — всех трёхсот семидесяти четырёх.
Верен не знал, чего точно ждать при встрече с одним из чтимых Консулов лицом к лицу, но точно не ожидал подобной скромности от того, кто был настолько выше простых гвардейцев.
Следующие несколько минут промелькнули, пока коадъютор знакомился по имени с каждым офицером 232-го. Внезапно Белый Консул встал перед Вереном. Немногие люди были выше префекта, но тот ощутил себя ребёнком, когда посмотрел в широкое лицо Аквилия.
Коадъютор протянул руку, и они с Вереном пожали друг другу предплечья. Это было всё равно, что рукопожатие со статуей. Префект ощутил чудовищную силу хватки космодесантника.
Наконец, Белый Консул отдал честь 232-ему и зашагал обратно в шаттл. Охваченный благоговением Верен наблюдал, как «Аквила» возносилась к «Крону» подобно ангелу, который возвращался на небеса.
На борту «Аквилы» брат Аквилий барабанил пальцами по подлокотнику, — Где проконсул?
— Увы, я не могу сказать, коадъютор, — произнес сильно аугментированый помощник Аквилия. Соправитель глубоко вздохнул.
— Знамя было хорошим штрихом, — произнёс он секунду спустя.
— Я думал, что оно подойдёт, коадъютор. Полагаю, что его оценили.
— Да. Благодарю.
Белый Консул пристально смотрел сквозь иллюминатор на заполнившего вид «Крона».
Даже с расстояния в несколько сотен километров станция была колоссальной. По сравнению с ней золотой шаттл был совершенно незначительным. Аквилий видел в доках форта десяток кораблей имперского флота класса эсминец и выше. Даже два линейных крейсера боевой группы Хекс, «Виа Люций» и «Виа Крурий», казались карликами по сравнению с «Кроном», хотя в длину были больше трёх километров.
— Хотели бы вы, чтобы я показал вам оставшееся дневное расписание, коадъютор?
Взор Аквилия задержался на широких посадочных палубах и рядах орудийных батарей, которые усеяли закрытые мощными щитами бока станции.
— Коадъютор? — спросил слуга, протягивая космодесантнику инфо-планшет.
Аквилий отвернулся и кивнул.
Два часа спустя, когда его разум онемел от встреч с бюрократами и адептами Министорума, брат Аквилий шёл по ярко освящённому коридору в глубине звёздного форта «Крон». Он остановился и прижал ладонь к матово-чёрной сенсорной панели. Противоударные двери с шипением распахнулись, и Аквилий вошёл в тренировочные залы.
В воздухе повис тяжёлый запах пота и озона.
Аквилий остановился у третьей и единственной занятой камеры. Он покосился на экран инфопланшета командной кафедры и скривился.
Из камеры раздался высокий визг энергетического разряда, когда был выпущен тренировочный сервитор.
Воин внутри двигался с неуловимой смесью мощи и грации. Каждый взмах перетекал в парирование нового удара, а каждый выпад был точным и смертельным. Он проявлял изумительную экономию движений без лишней показухи или экстравагантности. Воин сражался боевым щитом и мечом, а его голова взмокла от пота. Воителя окружали четыре боевых сервитора, чьи безликие головы и стремительные тела мелькали за гудящими щитовыми устройствами. Руколезвия раскали воздух, когда машины пытались попасть по величавому мечнику. Тренировочные сервиторы атаковали, словно единое целое, ибо были запрограммированы дополнять друг друга.
