Дэн Абнетт - Титаникус
Рыжеволосая, веснушчатая женщина по имени Саша ссутулилась на противоположной стороне улицы. Калли так и не уловила её фамилию. Саша разговаривала с темнокожим прислужником Механикус по имени Робор, для которого служба в третьем резерве была частью кузнечного ученичества. Кузница требовала от большинства низших работников отслужить срок или два в СПО. Предполагалось, что это сближает имперскую и механиковскую половины Ореста, но все понимали, что половины всегда будут раздельными, так же как все знали, что половины никогда и не были половинами.
Дальше от Саши и Робора стоял мелкий, отвратный крысёныш по имени Фирстин, у которого были самые плохие зубы, которые Калли когда-либо видела. Фирстин курил вонючие чёрные чируты, которые и объясняли состояние его зубов. Голла сказала, что Фирстин находился в третьем резерве по приговору магистратума за торговлю запрещёнными товарами. Рядом с ним, пробуя одну из его гадких чирут, стоял горилла по имени Вольпер — толстошеий тупица, который работал грузчиком в Аргентуме.
Ещё были двое, чьих имён она вспомнить не могла. Это сколько получалось? Восемнадцать, включая её? Мобилизованная двадцать шестая уменьшилась до восемнадцати человек. Тем не менее, ответственность была большая.
Подошли Голла с Иконисом.
— Калли-детка, мы с Боном тут осмотрелись, — сообщила Голла. — Не нашли ни вокса, ни еды, ни колонок и проточной воды. Мы с Боном искали очень тщательно.
— В поселении таких размеров должна быть вода, — сказала Калли.
Бон Иконис помотал головой:
— Мы искали. Тут нет водоснабжения, нет труб, нет стоков. Им приходилось беречь и охранять воду наравне с остальными ценностями. Они унесли её с собой.
— Унесли с собой? — переспросил Биндерман.
— Здесь никого не осталось, — ответил Иконис.
— Тогда почему у меня ощущение, что за мной следят? — спросил Биндерман, бросая взгляды по сторонам. Калли тоже огляделась. В ярком свете дня щебечущие стайки зефирид лавировали между верхушками бункеров. Дженни Вирмак по-прежнему пялилась в никуда.
— Калли-детка? — позвала Голла.
— Мы идём дальше, — сказала Калли решительно. — Отыщем воду и найдём укрытие на ночь. Третье желание — вокс. Бон, мистер Биндерман, будьте добры, подгоните остальных, чтобы были готовы к выступлению.
Она пошла прочь, Голла догнала её.
— Ты куда направилась, сестрёнка?
— Нужно поговорить с Дженни, — тихо ответила Калли. — Она уже на грани.
— Угу, — ответила Голла.
— Так что, это Бон Иконис?
— Что?
— Мы с Боном то, мы с Боном сё…
— Замолчи!
— Он тебе нравится. Хочешь, чтобы он стал твоим особым другом.
— Замолчи сейчас же! — прошипела Голла, сдавленно фыркая.
Калли остановилась и с улыбкой повернулась к подруге.
— Только попробуй сказать, что нет, — прошептала она.
— Нет!
— Врунья.
Голла Улдана залилась краской.
— О, да ты втюрилась не на шутку! — сказала Калли. — Насмерть просто.
— Так очевидно, да?
— Так же, как очевидно, что он обалденный.
— Ты же замужем, Замстак!
— Если я не хожу в магазин за плойнами, ещё не значит, что не сумею разглядеть тот, что посочнее.
Голла хихикнула:
— Он обалденный, да! А что, правда, так заметно?
Калли покачала головой:
— Да, так заметно.
— Замолчи!
— Иди, поднимай остальных. Можешь построить глазки своему обалденному Бону.
Голла поджала губы и спросила:
— Я как, нормально выгляжу?
— Ты в центре зоны боевых действий, Улдана. Хватит уже!
Голла прыснула и побежала обратно к остальным.
Калли подошла к Дженни Вирмак.
— Твоя подруга, — произнесла Дженни, не глядя на Калли, — хороший человек.
— Моя подруга?
— Большая женщина. Из низов, я полагаю, но очень сердечная.
— Голла очень добрая, — сказала Калли. — Ты как?
— Я хочу… Я хочу домой, — ответила Дженни Вирмак.
— Мы работаем над этим, — заверила её Калли.
— Я хочу в улей, где безопасно. Я хочу внутрь. Папа хочет, чтобы я пришла домой.
— Твой папа?
Дженни кивнула. Калли увидела, что у той набегают слёзы.
— Папа велел мне вступить в третий резерв. Он сказал, что для меня это будет жизненный опыт, и оплатил учения. Он сказал, что это поможет мне познакомиться с людьми и изучить все слои улья. Он никогда не думал, что меня отправят на войну. Он, должно быть, в ужасе. Он, наверное, сейчас отправляет своих людей искать меня, но они меня не найдут, потому что я не там, где должна быть.
«Если бы ты была там, где должна быть, Дженни Вирмак, ты была бы мертва», — подумала Калли, но удержалась и не произнесла этого вслух.
Дженни отвернула взгляд от далёкого силуэта Ореста Принципал и в первый раз посмотрела на Калли:
— Можно, я пойду домой? Пожалуйста? Мне здесь плохо. У меня так бьётся сердце, что кажется — земля вздрагивает.
Хлынули слёзы. Калли обняла её. Дженни Вирмак была гораздо выше Калли, но приняла её объятия, словно материнские, положив щёку на правое плечо Калли и крепко сцепив руки у неё за спиной.
— Всё хорошо, — утешала Калли.
Она почувствовала, как в груди девочки бешено колотится сердце. Дженни права, бедняжка. Словно земля вздрагивает при каждом ударе.
Калли взглянула поверх плеча Дженни. Увидела ржавые макушки бункеров на фоне горячего синего неба. Ощутила тяжёлый толчок. Увидела, как с крыш бункеров сорвались и заметались в ужасе стайки зефирид.
— Дженни.
— Что?
— Беги.
Калли оторвалась от девочки и сняла с плеча карабин.
— Беги! — крикнула она, не отрывая глаз от бункеров. Повернулась назад и завопила остальным на перекрёстке: — Бегите! В укрытие!
Все озадаченно посмотрели в её сторону.
— Бегом! — заорала Калли.
Она почувствовала, как под ногами подпрыгнула земля, на этот раз не от сердцебиения. И ещё раз.
Остальные по-прежнему стояли на месте, недоумевая.
Из-за шеренги бункеров появилась боевая махина.
Калли забыла сглотнуть, хотя ей очень, очень это было нужно.
Махина была бесконечно огромной. Почему-то под резким, суровым светом солнца она выглядела больше, чем вообще возможно. Махина сделала ещё один потрясший Вселенную шаг и повернулась к Калли. Между ними не было ничего, кроме длинной и прямой пыльной дороги, шедшей через полуразрушенный центр Горловины Пласта.
Калли обнаружила, что не может двинуться. В двухстах метрах от неё махина сделала ещё один шаг. «Владыка войны», это «Владыка войны». Она узнала базовую конструкцию. Стефа восхищали легионы Титанов, и как только они перебрались на Орест, он несколько раз водил её посмотреть публичные парады на Марсовом поле, где Легио Темпестус выставлял свои грандиозные махины. Калли узнала модель, очертания и цветовую схему: Легио Темпестус, легион Ореста.
Махина сделала ещё один тяжёлый шаг. Наконец-то поняв, что видит, Мобилизованная двадцать шестая рассыпалась в ужасе, разбегаясь в разные стороны. Бросая снаряжение и оружие, они бежали, заскакивали в дома и прятались в сумраке.
Калли не двигалась с места.
Реактор махины рокотал. Послышался скрежет металла по металлу, когда она сделала ещё один шаг. Калли, оставшаяся на улице в одиночестве, в ответ отступила на шаг назад, не отрывая глаз от махины.
Махина, похоже, была ранена. Она выглядела ссутулившейся и измученной. На левом боку зияли обожжённые дыры, из теплообменников струился прозрачный сизый дым. Она остановилась и медленно выпрямилась, голова поднялась из ссутуленных плеч. Махина осторожно повернула корпус влево, вправо. Орудийные конечности и корпусные установки были открыты и готовы. Калли услышала лязг хорошо смазанных механизмов и благородный гул внутренних моторов.
Калли отступила ещё на шаг назад.
Она почувствовала, как задрожали барабанные перепонки и завибрировали глазные яблоки. «Владыка войны» обшаривал ауспиком улицу. Он охотился за чем-то. А Калли была лишь частью местности. Хоть и было похоже, будто махина шла и остановилась перед ней, Калли понимала, что та её вообще не заметила.
Но Калли всё равно подняла руку:
— Прошу вас…
И не сказала больше ничего. Фасад одного из монументальных десятинных домов взорвался — сквозь него прорвалась вторая махина, разбрасывая штукатурку и кирпичи. Она двигалась быстро, обратновыгнутые ноги размашисто и напористо несли её вперёд. «Владыка войны» начал поворачиваться к ней, но меньшая машина — «Боевой пёс», если Стеф научил Калли чему-нибудь, — уже обошла его с фланга, стреляя с орудийных конечностей.
Калли дрогнула от грохота орудий. Она ощутила запах озона: высокомощный лазер молотил по вздрагивающим пустотным щитам. «Боевой пёс», быстрый и настырный, казался уродливым мелким зверьком, если нечто, возвышающееся над крышами, можно назвать «мелким». Сгорбленный и боевитый, он отважно наскакивал на огромного «Владыку войны», похожий на разозлённую, пританцовывающую ворону, которая пытается отпугнуть орла.
