Дэн Абнетт - Почетная гвардия

Маккол был вынужден признать, что зрелище получилось впечатляющим.

Дым и пыль долетели до дороги, где стояли «Саламандры». Маккол прикрыл глаза и намеренно придержал людей.

Меньше, чем через шесть минут «Гнев Пардуса» и его брат — «Лев Пардуса» уже катились к Лимате, оставляя позади изувеченную, обугленную дорогу.

Маккол поднялся на крыло «Саламандры» и приказал всем трем легким танкам двигаться вперед за ними.

Он оглянулся. «Разрушитель» исчез.

— Что за фес?

Как могло такое здоровое, тяжелое и уродливое испариться?

— Командир разведотряда — «Разрушителю»! Фес, где вы?

— «Разрушитель» — командиру. Простите, что запутал вас. Стандартные полковые передвижения. Я свернул с дороги, чтобы залечь. Лобовые атаки — это работа «Завоевателей», и Сирус знает, что делает.

— Понял, «Разрушитель», — Маккол, в целом незнакомый с правилами танковых сражений, уже подметил бросавшуюся в глаза разницу между боевыми танками типа «Завоеватель» и низкими «Разрушителями». «Завоеватели» были высокими и горделивыми, почти что величавыми, с массивными орудиями, а «Разрушители» — с длинным корпусом, гладкие, только с одним орудием, закрепленным на горбатой задней части, а не на башне. «Разрушители» были хищниками, охотниками среди танков, вооруженными только одной, но впечатляющей по мощности лазерной пушкой. Макколу они казались аналогом снайперов в пехоте. Аккуратные, проворные, неприметные, и попасть в них было сложно.

«Разрушитель», отправленный вместе с разведотрядом, назывался «Серый мститель». Его командира, капитана Ле-Гуина, Маккол никогда вживую не встречал, только узнавал его по голосу и по танку.

Сквозь поднявшуюся пелену дыма Маккол увидел, что «Завоеватели» уже вошли в деревню. Они взрывали пыль и грязь. Внезапно слева на них обрушился дождь выстрелов из ручного оружия.

«Гнев Пардуса» повернул пушку и единственным снарядом разнес в пыль целое здание. Его партнер начал обстреливать правую сторону главной дороги поселения. Дома на опорах разлетались в пыль или вспыхивали яркими факелами. Огнеметы на обеих машинах кипящей струей вспарывали стены домов и превращали их в обугленные руины.

По воксу раздались триумфальные крики капитана Сируса. Маккол мог разглядеть его в башне, подкреплявшего залпы главного орудия выстрелами из пушки на вертикальной турели.

— Какая показуха, — проворчал за его спиной Домор.

— Мальчишки с машинками, — промурлыкал Каобер. — Всегда хотят показать, у кого пушка больше.

Приблизившись, они нашли окровавленные и обугленные останки трех дюжин инфарди в руинах, которые организовал Сирус. Лимата была взята. Маккол сообщил новости Гаунту и ускорил продвижение отряда, соединив свою команду с впереди идущими «Саламандрами». «Разрушитель» выбрался из своего убежища и присоединился к арьергарду колонны.

— Следующая остановка — Бхавнагер! — с энтузиазмом воззвал Сирус из своего «Завоевателя».

— Выдвигаемся, — велел Маккол.

Прошло уже больше полусуток, как спаянная команда Корбека проехала место засады, увидев останки «Саламандр» и «Химер», которые команды «Троянов» столкнули на край дороги.

Корбек объявил привал. Все равно двигатель «Химеры» перегрелся, так что солдаты выбрались на воздух. Корбек, Дерин и Брагг прошлись по обочине, где куски темной земли и наскоро оструганные колья указывали на могилы павших.

— Бой, который мы пропустили, — сказал Дерин.

Корбек кивнул. Это место стало первой битвой Призраков, в которой он не участвовал. И это неправильно. Он проделал весь долгий путь с Танит, чтобы быть со своими людьми. Здесь он должен был сражаться и умереть, а не лежать в постели в милях отсюда.

Заныло в груди. Он проглотил еще пару обезболивающих пилюль, запив их глотком теплой воды из фляжки.

Грир спустился с оставшейся на дороге «Химеры» и рывком открыл задний капот, выпустив на волю жирный черный дым. С болезненной гримасой он пытался охладить хворые системы машины.

Майло хотел поговорить с Саниан, но эшоли отошла с Нессой к воде. Кажется, девушка-гвардеец учила студентку основам языка жестов.

— Ей нравится учиться, не так ли?

Майло оглянулся и увидел улыбку капитана Даура.

— Да, сэр.

— Я рад, что ты нашел ее, Брин. Не думаю, что мы далеко продвинулись бы без хорошего проводника.

Майло уселся на обломок дорожного полотна, Даур осторожно опустился рядом, чтобы не растревожить рану.

— Что вы знаете, сэр? — спросил Майло.

— О чем?

— Об этой миссии. Корбек сказал, что вы знаете столько же, сколько и он. Что вы… гм… чувствуете то же самое.

— Я не могу тебе объяснить, если ты просишь об этом. Просто я не могу избавиться от этого чувства…

— Понимаю.

— Нет, не понимаешь. И я это знаю. И люблю тебя, как брата, за то, что ты пошел с нами, пребывая в таком неведении.

— Я верю полковнику.

— Как и я. У тебя не было снов? Видений?

— Нет, сэр. Все, что у меня есть, это верность Корбеку. Вам. Гаунту. Богу-Императору человечества…

— Да защитит всех нас Император, — почтительно вставил Даур.

— Вот и все. Верность. Призракам. Вот все, что я знаю. И это все, что мне пока нужно.

— Но ты достал нам проводника, — внезапно раздался спокойный, слабый голос.

— Что?

Даур замолчал и поморгал.

— Что? — спросил он Майло, который смотрел на него с подозрением.

— Вы сказали «но ты достал нам проводника», только что. И голос был необычный.

— Да? Правда?

— Да, сэр.

— Я имел в виду Саниан…

— Знаю. Но фраза была странной.

— Я не помню… Фес, я вообще не помню, чтобы говорил такое!

Майло с сомнением воззрился на Даура.

— Со всем уважением, капитан, вы ведете себя сейчас очень подозрительно и очень меня настораживаете.

— Майло, да я сам себя настораживаю.

— Док.

— Корбек.

Они стояли в зарослях возле могил. Впервые с отъезда из Доктринополя им выпала возможность поговорить наедине.

— Твой сын, говоришь? Микал?

— Мой сын.

— Во снах?

— Теперь и днем. Думаю, это началось, когда я искал тебя в Старом Городе, старый ты мерзавец.

— Прежде тебе не снился Микал?

Микал Дорден погиб на Вергхасте. Он был единственным Призраком, который после гибели Танит имел выжившего родственника. Рядовой Микал Дорден. Главный медик Толин Дорден. Призраки, отец и сын, были вместе до… улья Вервун и Врат Виверна.

— Конечно. Каждую ночь. Но не так. А сейчас словно Микал хотел, чтобы я что-то знал, был где-то. И он сказал только «мученик Саббат». Я понял, когда услышал, как ты говоришь то же самое.

— Похоже, будет трудно забраться туда, — мягко промолвил Корбек и указал на Священные Холмы, которые маячили в отдалении, частично закрытые от взглядов пеленой дождя над лесами.

— Я готов, Корбек, — улыбнулся Дорден. — Думаю, что и остальные тоже. Но присматривай за рядовым Вамберфельдом. Его первый бой прошел не слишком удачно. Шок. Не все могут оставить такое в прошлом. Не думаю, что ему стоит быть здесь.

— По правде говоря, никому из нас не стоит. Я делаю все, что могу. Но я тебя понял. Буду за ним присматривать.

— Я тебя уважаю.

— Уверен, что уважаешь, парень, — промолвил Грир, заботливо латая старый движок «Химеры» и возвращая машину к жизни.

— Но я, правда, тебя уважаю, — повторил рядовой Вамберфельд.

— Это за что? — рассеянно спросил Грир, проверяя топливный шланг.

— За то, что присоединился к нашему походу. Это так благочестиво. Бесконечно благочестиво.

— Ну да, благочестиво, конечно, — пробурчал Грир.

— Святая разговаривает с тобой? — спросил Вамберфельд.

Грир посмотрел на него, скептически подняв брови.

— А с тобой она говорила?

— Конечно, говорила! Она была победоносной и совершенной!

— Это здорово. Но прямо сейчас мне нужно закрепить двигатель.

— Святая поможет тебе в работе…

— Да ты что?! Вот когда святая Саббат покажется здесь и поможет промыть охладитель, тогда я поверю.

Вамберфельд выглядел слегка подавленным.

— Тогда почему ты пошел?

— Из-за золота, разумеется, — ответил Грир, акцентируя каждое слово, словно разговаривал с ребенком.

— Какого золота?

— Из-за золота в горах. Даур тебе ничего не говорил?

— Н-нет…

— Это единственная причина, почему я здесь! Золотые слитки! Вот это для меня.

— Но никакого сокровища нет. Ничего материального. Только вера и любовь.

— Как пожелаешь.

— Капитан не солгал бы.

— Конечно, нет.

— Он любит всех нас.

— Разумеется. А теперь, если ты меня извинишь…

Вамберфельд кивнул и послушно побрел прочь. Грир покачал головой и вернулся к работе. Он не понимал этих танитцев, которые, на его взгляд, были слишком впечатлительными и чувствительными. С момента приезда на Хагию он столько слышал, как люди вновь и вновь твердили о вере и чудесах. Да, это был мир-храм. И что с того? Грир особенно не задумывался над всем этим. Ты живешь, ты умираешь, вот и конец истории. Иногда везет, и ты живешь дольше. Иногда удача отворачивается, и смерть получается скверной. Бог-Император и святые, сияющие ангелы, и все в таком духе — всей этой чушью люди забивали себе головы, когда им не везло.