Мелинда Снодграс - Кристаллические слезы
Бортинженер выключил запись и потряс Кирка плечо. Очнувшись, тот непонимающими глазами уставился на Скотти.
– Что это было, черт возьми? – испуганно протянул Кирк.
– Это фоновое излучение субпространства, вернее, его звуковой диапазон. Именно оно, по-моему, индуцирует разрушение дилития, – пояснил бортинженер. – Вы ощутили на себе, как они влияют на живую материю, теперь представьте, что происходит в хрупких кристаллах.
– И чем вызвано это фоновое излучение?
– Этого я не знаю. Не могу сказать даже приблизительно, где находится источник.
– Клингоны? – предположил Кирк.
Скотти решительно покачал головой:
– Нет, не думаю. Мендес не сводит глаз с их крейсеров и заметила, что у их двигателей также упала мощность. Учитывая, что корабли Империи работают на том же принципе, что и наши, можно смело предположить, что и их техники ломают головы, пытаясь выяснить, что происходит. У меня есть странное чувство, что фоновое излучение как-то связано с тайгетянскими «песнями». Других источников я не вижу. Хотя это и похоже на фантастику, – поспешил уточнить бортинженер.
– Вы доложили Споку о своем предположении?
– Пока нет.
– Тогда сообщите, и пусть он займется этим вопросом сейчас же.
– Есть, сэр. Да, вот еще что, – спохватился Скотти, – останавливая капитана у самого порога, – Мы должны предпринять какие-то действия для спасения кристаллов.
– Ах, да… Ну, и каковы ваши предложения, мистер Скотт?
– Необходимо сойти с орбиты и удалиться от планеты на безопасное расстояние. Чем дальше мы уберемся от этих генераторов-тайгетян, тем целее будут наши кристаллы.
– Как далеко вы хотите отогнать «Энтерпрайз»?
– На границу звездной системы.
– Не пойдет, – покачал головой Кирк. – Этим мы лишим экспедицию на Тайгете-Пять нашей поддержки, а мистера Мартэна оставим без медицинской помощи. Я только что отправил маэстро на планету и не хочу им рисковать. Кроме того, мы должны принимать в расчет и два клингонских крейсера.
– Мы сообщим клингонам о своих подозрениях и вынудим их также уйти с орбиты.
– Вы так уверены в том, что Кор последует нашему примеру? – усомнился капитан.
– Не совсем, – признался Скотти.
– Поэтому мы останемся.
– Сэр, в двигателях, особенно маневренных, мощность катастрофически падает. Кончится тем, что мы просто зависнем в пространстве. А если все же придется сцепиться с клингонами?
Кирк лучезарно улыбнулся бортинженеру и панибратски похлопал его по спине.
– Я уверен, что клингоны останутся дружелюбны, как и мы.
– То есть вы уверены, что Кор последует нашему примеру? – вернул колкость Скотти.
– Будем надеяться. Пока у нас общие проблемы и общие трудности. Если мы перестанем доверять друг другу, феномен искривления пространства-времени проглотит нас с потрохами – и Федерацию, и Империю – вместе с нашими страхами и подозрениями.
– Скорее я поверю элазийским чертям, чем клингонам, – пробурчал Скотти себе под нос, когда капитан покинул инженерный отсек.
* * *– Я хотел кое-что предложить вам, мистер Спок, – сказал Кирк, когда Т'зеела наладила связь с экспедицией.
– Ждем новых идей как манны небесной, – признался первый офицер. – Работа мистера Мартэна зашла в тупик. Мы перепробовали все известные методы, но результатов никаких. Должен признать, что сейчас мы дальше от решения загадки тайгетянского языка, чем в первые дни после высадки.
В голосе вулканца звучало раздражение, смешанное с беспомощностью и даже обреченностью. Кирк сам начал сомневаться в успешном завершении экспедиции, и это ужасно злило его. До последнего момента экипаж «Энтерпрайза» решал любые поставленные перед ним задачи с легкостью, быстротой и эффективностью, вызывая этим зависть у большей части офицеров Звездного Флота. Сейчас же, казалось, перед ними возвышалась непробиваемая стена.
– Попробуйте вот что, – заговорил капитан. – Мистер Скотт совершил небольшое открытие, пытаясь определить причину разрушения кристаллов дилития. Возможно, оно не стоит и выеденного яйца, но, повторяю, попробовать не мешает…
По знаку Кирка лейтенант Мендес включила запись субкосмического фонового излучения. Через несколько минут Спок взволнованно заговорил:
– Подождите, я приглашу мистера Мартэна. Пусть тоже послушает. По-моему, эти звуки очень похожи на «песни» тайгетян. Я хочу, чтобы маэстро лично подтвердил или опроверг мои подозрения.
Вскоре в эфире раздался равнодушный и усталый голос Мартэна:
– Я слушаю, капитан…
Кирк вновь дал сигнал Мендес включить запись. Было слышно, как маэстро подпевает и подсвистывает, видимо он уже не раз слышал звучащую мелодию. Внезапно он замолчал и секунду спустя закричал страшно возбужденным голосом:
– Вот оно! Вот оно! Еще! Дайте запись с начала!
Страстные вопли маэстро стихли, сменившись невнятным бормотанием: очевидно, Мартэн отошел от микрофона. Шепот и приглушенные голоса сменились громким смехом, аплодисментами и восторженными воплями, из чего можно было сделать вывод, что в лагере землян началось радостное буйство.
– Что там у вас происходит? – недоумевал Кирк, сожалея о том, что вынужден торчать на орбите, в тысячах миль от своих подчиненных, и не может призвать к порядку распоясавшуюся экспедицию.
– Вы поняли?! – пробивался сквозь общий гвалт растроганный голос Мартэна. – Мы сейчас слышали невероятно сложный мелодический рисунок, изящный и в то же время мощный и страстный…
– Спок! – взревел капитан.
– Я здесь, – ответил первый офицер.
– Кто-нибудь может сказать мне, что у вас, черт возьми, происходит?
– Кажется, на маэстро снизошло озарение. Мистер Мартэн, – обратился он к композитору, – если вы чуть-чуть умерите свой пыл, то я смогу узнать у капитана, где это Скотти раздобыл такую прекрасную музыку. Да тише вы, черти!
– О, да, капитан, нам жутко интересно узнать! – откуда-то издалека прозвучал голос музыканта.
– Скотт тщательнейшим образом исследовал повреждения в кристаллах дилития и вспомнил, что точно такие же повреждения появляются в стекле под воздействием мощного генератора колебаний. Ну, например, в оперном театре начинают позвякивать стаканы… Оставалось лишь найти этот мощный излучатель. Попутно в тех диапазонах частотного спектра, на которые мы никогда не настраивали свои приемники, мы обнаружили фоновое излучение в субпространстве…
– Капитан, распорядитесь, пожалуйста, чтобы лейтенант Мендес поставила запись еще раз, мы запишем ее и проанализируем на синтезаторе мистера Мартэна.
– Благодарю, мистер Спок. Я сам как-то не додумался до этого, – вновь раздался далекий голос маэстро. – Вот это будет эксперимент!
– Когда вы доложите о результатах? – торопил Кирк.
– Не знаю, капитан. Нам потребуется время, чтобы осмыслить информацию. Но мы дадим вам знать сразу же, как только обнаружим что-нибудь существенное. Да, и попросите доктора Маккоя спуститься в лагерь. Его присутствие будет очень полезно.
– Хорошо. Я прибуду вместе с ним.
– Не советую, капитан, – предостерег Спок.
– Да? Почему же? Вы боитесь, что я помешаю?
– Мне кажется, это будет опрометчиво. Может случиться всякое – помните растерянные глаза капитана исчезнувшего «Уондерласта»? Будьте уверены, сэр, мы проинформируем вас о каждом предпринятом нами шаге. Конец связи.
– Ну и ладно, – в сердцах бросил Кирк, вдруг почувствовав свою бесполезность. Несколько минут он сосредоточенно смотрел на приборную панель, затем вспомнил о просьбе Спока прислать доктора.
* * *Спок держал в руках длинную распечатку, испещренную цифрами и графиками, и пытался вникнуть в их смысл. В палатку Мартэна набилось много народу. Присутствовали почти все члены экспедиции, пришла даже Кали. Спок распорядился послать за ней еще днем, считая, что не следует ничего скрывать от клингонов.
Мартэн сидел на кровати, уткнувшись в плечо Ухуры и закрыв глаза.
– Почему вы не ложитесь? – прошептала девушка, но натолкнулась на упрямый взгляд маэстро. Выйдя из палатки, она залюбовалась восходом первой из лун Тайгеты-Пять.
Спок нестерпимо долго изучал результаты эксперимента. Наконец, он откашлялся и произнес:
– Поздравляю вас, мистер Мартэн. Вам удалось схватить суть закономерности. По-моему, мы уже можем заключить ее в строгую математическую форму.
Задремавший было маэстро встрепенулся и гордо выпрямил спину:
– Нет. Пока что у нас в руках только фрагмент, сам по себе не имеющий никакого смысла.
– Но это – ключевой фрагмент. Он позволяет препарировать любую тайгетянскую «песню», что, в свою очередь, позволит нам проникнуть в образ мышления этих существ. Я бы сказал, что налицо явный прогресс.
– Согласен, что, владея кодом, мы сумеем составить общую картину из имеющихся кусочков мозаики, – пробормотал Мартэн, устало закрывая глаза. В эту минуту он был похож на ребенка, которого взрослые забыли уложить спать.
