Борис и Ольга Фателевичи - Волчья шкура
«Доброе утро, курсанты! Тема занятия: «Вышиб двери», — ровный, глуховатый голос капитана Гронского зазвучал в ушах.
Привет, капитан! Знаешь, сколько жизней спас «вышиб» в разных горячих и очень горячих точках планеты? Теперь вот и в Шхеме пригодилась твоя наука: «…сдвоенный удар ногами в прыжке… очень сильный толчок стопами… вся масса концентрируется в районе пупа бьющего… можно с места, можно в подшаге… при ударе замок выламывается, дверь… с грохотом ударяется во внутреннюю стену»…
С грохотом — это чудно, это как раз то, что нужно. Можно и в подшаге, лишь бы грохота побольше! Перепугать, гадов к ихней матери!
От удара замок, как и обещал капитан, выломался, дверь распахнулась. Анчар стрельнул взглядом по комнате: пусто, дверью никого не пришибло, ступеней перед входом нет.
«Рыбкой» бросился он вперед, перекатился через голову, выпрямился и замер в боевой стойке. Есть!
В этот момент земля ушла из-под ног. Стена наклонилась, скользнула вверх. Черт! Кажется, все-таки ступенька! Сверху на голову обрушилась тяжесть. Бочка? Мешок? В глазах потемнело.
Сознание вернулось вместе с тупой болью в затылке. Мешок давит на спину. Анчар повел плечами, чтобы сбросить его, но тело не слушалось, а тяжесть еще сильнее придавила его к полу, покрытому ковром. Нет, это не мешок, это, ни много ни мало, двойной «нельсон» в партере… Горло сдавило, как в тисках. Щас шея хрустнет — не фиг делать! Хреново, Анчар, начало ты проиграл. Остается выждать, прикрыв глаза, пока они не увидели, что ты пришел в себя. Дыши, как учили, расслабься и не шевелись.
Один уперся в его спину коленями и сопит. Другой в левый локоть вцепился. Первый ослабил захват, поднялся, но правую руку не отпустил, и теперь обе выворачивают за спиной. Двое, их двое. С обеих сторон Анчара схватили за плечи и, по-прежнему крепко удерживая заломленные руки, рывком поставили на ноги.
Сквозь опущенные ресницы Анчар рассмотрел комнату. Окон нет, лампа под потолком. Стены и пол в коврах. По всей комнате разбросаны подушки, расставлены столики, на них подносы и тарелки с фруктами и сластями, кувшины с разноцветным питьем, несколько бутылок минералки и «колы». Богато!
Возле глухой стены — стол с мониторами. Толпа, лавки, магазинчики — рынок. Это в одном. В другом — пустая комната-склад, дверь, перед которой он только что стоял. Оказывается, видели его, рассматривали, ждали, посмеиваясь. Шелковую скатерть расстелили и выдернули из-под ног. Разноцветным комом лежит она сбоку, свидетельница его унижения.
Казема и Ирины здесь нет, но есть еще одна дверь, она приоткрыта.
Вот кто-то пошел к приоткрытой двери. Ага, это Ахмед. Значит, Мухамед сопит сзади от усердия. Он и на заводе посапывал, когда помогал Анчару. Боль в вывернутых назад суставах становится обжигающей.
Из угла, которого Анчар не может видеть, слышен тихий дробный стук. Что-то знакомое. На что это похоже?
— Казем… Казем… командир, мы его взяли.
Ахмед постучал в приоткрытую дверь, но даже не попытался заглянуть, глаза опустил. Дисциплина…
А ты, Анчар, молодец, время не терял в арабской бригаде, кое-что выучил.
— Ну, взяли, и хорошо. Свяжите и подождите, пока я освобожусь.
И это понятно. Почти. Голос раздраженный. Бормочет что-то тихо. Не так уж хорошо Анчар понимает арабский, так, сотню слов, не больше, в гортанном бормотании различает знакомое: «Наташа… Наташа…» А Ирина молчит. Хоть бы пискнула, что ли, по шороху Анчар бы понял, что в той комнате происходит.
Парни тоже молчат, видно ищут, чем бы связать пленника. Догадались: Ахмед расстегивает свой ремень. Идиот! Кто же своим вяжет! Для этого у пленного ремень заимствуют.
Нет ни злости, ни ненависти, ни жажды крови. Работают ребята, свой хлеб отрабатывают. Придет время, и он поработает. Может, даже пришибет кого, может, и до смерти. А злиться ни к чему, зачем зря силы терять.
С этой стороны уже все осмотрено, пора узнать, что там стучит. Похоже на «морзянку». Интересно, что будет, если чуть приоткрыть глаза? И голову назад повернуть?
Ожидая окрика или удара, Анчар потихоньку поворачивает голову в другую сторону. Не заметили…
Вот это да! Анчар редко удивлялся, а тут чуть не присвистнул, хорошо, вовремя вспомнил, где находится.
В углу перед компьютером, удобно положив подушки под живот, лежит маленький мальчик. Или девочка? Бейсболка повернута козырьком назад, из-под нее выглядывают белые волосы, стянутые резинкой. Белые пальчики ловко бегают по клавиатуре. Босые белые пятки постукивают одна о другую в воздухе. Рядом с клавиатурой стоит тарелка с печеньем.
Мальчик… Миша! Мальчик внимательно смотрит на дисплей сквозь темные очки. Бред! В комнате такое творится, а он даже головы не повернул. Как там Ирина говорила? «Он у меня особенный». Странный, так будет вернее.
— Андрей, закрой глаза и лицом в пол! Не шевелись, пока я не разрешу. Ну же, Анчар!
На звук детского голоса оба террориста повернули головы. Оказывается, мальчишка и по-русски может! С ними он говорил по-арабски. Да что там говорил! Приказывал, и так, что не выполнить приказ было невозможно. Даже Казем подчинялся. Поняв только слово «Андрей», они перевели взгляд на «русского». У пленного, вот-вот челюсть отвалилится. Он застыл с широко раскрытыми глазами, удивленный не меньше их.
Мальчик повернулся, сдвинул бейсболку на затылок, снял темные очки. По комнате, мерцая, начал разливаться синий свет.
— Андрей, это приказ. Вспышка сзади!
Услышав знакомое и уместное в любой ситуации спасительное слово «приказ», Анчар зажмурился, но успел заметить, что Миша неторопливо начал поднимать вверх ладонь правой руки. Жгучая тяжесть в плечах отпустила, стало легче дышать, затекшие кисти освободились. Он упал ничком на пол и прикрыл голову руками, как делал при разрыве гранаты…
— Подожди еще минутку, я заканчиваю. Можешь открыть глаза.
Анчар приподнял голову. Мальчишка резво двигал мышкой, не глядя по сторонам. Синее мерцание исчезло.
Ахмед и Мухамед уже поднялись с пола, беспомощно растопырив пальцы и слепо подняв вверх залитые слезами лица. Их можно взять голыми руками, как новорожденных котят. Комнату заполнял вой.
Но это была победа не Анчара.
Вдруг дверь в дальней комнате распахнулась, и в проеме появился разъяренный Казем. В секунду он увидел, что его подчиненные, тычутся в стены, шарят руками в поисках опоры, натыкаются друг на друга; пленный вскочил с пола, растирая руки, а мальчик увлеченно рассматривает карты на дисплее.
Рыча ругательства — да что же это такое, нельзя ни на минуту оставить недоумков — он рванулся вперед и застыл перед Андреем: ноги чуть согнуты в коленях, рукоять пистолета зажата в ладони правой руки.
Не теряя ни единой драгоценной секунды, Анчар перенес вес на левую ногу и качнулся влево, кувыркнулся вперед и вскочил на ноги сбоку и чуть сзади от противника, оказавшись в «мертвой» зоне.
И вовремя: он опередил выстрел на мгновение. Уши заложило от грохота, всплеск воздуха лизнул щеку.
Правильно, теперь Казему деваться некуда, он повернется за противником, выставив пистолет. Молодец, подставился неграмотно, вот тебе ребром ладони по «мушке». Так плохие мальчики остаются без оружия.
Пистолет вывернулся из руки, выстрел слился с ударом пули об пол.
На секунду оба замерли: невысокие, худощавые, крепкие, один смуглый, другой рыжеватый. И каждый увидел перед собой врага. Анчар подался вперед — Казем, отшатнулся. И это была победа Анчара.
Те, что сзади, уже не в счет. О Мише можно пока не думать. Ирина! Анчар готов был вцепиться Казему в глотку и вынуть из него душу, за все, что пришлось пережить Ирине. Выдал ли свое намерение Анчар взглядом, задышал ли тяжело, или от его ненависти между ними сгустился воздух, но Казем развернулся и бросился назад в комнату. Анчар, подхватив пистолет с пола — за ним. Вот тут тебе и конец!
Страшный араб ворвался в комнату и исчез за дверью. Ира дернула головой ему вслед, но он уже скрылся в арке. А в комнату влетел Андрей! Не помня себя от радости, Ира вскочила с топчана и бросилась ему на шею. Наконец-то! Счастье, счастье и радость! Он здесь, Миша рядом, что еще! Скорее, скорее отсюда, из этого жуткого логова, на волю, к свету, домой, в прежнюю жизнь…
— Андрей!
— Да что ты все время под ноги лезешь! С дороги! — Анчар с досадой оттолкнул Ирину. — Сядь в сторонке, не мешай!
Но секунды были потеряны. Враг исчез, в пустой комнате осталась одна Ирина. Ну и видок! Растрепанная, босая, тонкая лямка дурацкого платья болтается, вырванная вместе с клоком блестящей материи. Стоит, руки опустила, хоть бы прикрылась, полуголая. Где шаль Валюхина? От такого зрелища не то, что Казем, кто угодно… гм-м, ладно, отведи глаза, Анчар, чего уставился!
— Ира, Ир, ну что ты… что, глупая… Успокойся, все кончилось, Миша с тобой, сейчас домой поедем. Ну, хватит, хватит…
