Стивен Эриксон - Буря Жнеца
– Вот как. Не желаешь присоединиться к нему в соседнем кургане?
– Думаю, что нет.
– Тогда полагаю, что после освобождения Сильхас не склонен будет простить твое равнодушие.
– Похоже, тебя ждет сюрприз.
– Ты и твой род всегда удивляли меня, Аномандарис Пурейк.
– Знаю. Итак, богиня, мы договорились?
Она склонила голову набок: – Я намерена изгнать всех претендентов. Если Эмурланну суждено умереть, пусть сделает это сам.
– Иными словами, ты хочешь, чтобы Трон Тени остался незанятым.
– Да.
Он подумал и качнул головой: – Согласен.
– Не обманывай, Солтейкен.
– Не обману. Готова, Килмандарос?
– Они составят союзы. Они обрушатся на нас войной.
Аномандарис пожал плечами: – Мне уже давно нечем заняться.
Властители прошли врата и совместными усилиями закрыли их. В это королевство ведут и другие тропы. Тропы, не являющиеся ранами.
В Куральд Эмурланне они встали, оглядывая разрушенный мир. Решая, как его очищать.
***Овл’дан, в последние дни правления короля Дисканара
Преда Биветт, командующая гарнизоном Дрены, оказалась далеко от родных мест. Двадцать один день в фургоне во главе экспедиции из двухсот солдат армии Рваных Стягов, отряда легкой кавалерии Синей Розы и четырехсот людей из вспомогательных сил, в том числе штатских. Отдав приказ разбивать лагерь, она соскочила с лошади и прошла пятьдесят шагов до края обрыва.
Ветер молотом ударил в грудь, будто стремясь сбросить со скалы. Океан казался пейзажем кисти безумного живописца: зазубренные утесы, клубящаяся вода, над головами рваные тучи. Море было скорее белым, чем синим, оно покрылось пеной; волны с грохотом бились о берег, выбрасывая плюмажи брызг.
Да, поняла она, это именно то место. По костям пробежал морозец.
Рыбацкая лодка потерялась и попала в ужасный мальстрим здешней части океана, в места, которые добровольно не посещают даже самые крупные торговые корабли. Именно здесь годы назад был разломан на части город мекросов, утянувший за собой в пучину двадцать тысяч обитателей плавучего поселения.
Команда рыбаков выжила, сумев затащить пробитую лодку на тридцать шагов от линии рифов, на безопасное мелководье. Они потеряли улов, потеряли и развалившуюся посудину… но все четверо летерийцев спаслись, выбрались на сушу.
Чтобы найти… это.
Затянув ремешок шлема (иначе ветер сорвал бы его с головы), Преда Биветт продолжила тщательно изучать обломки, видневшиеся вдоль берега. Она стояла на мысе высотой в три человеческих роста; внизу был песчаный пляж, покрытый полосами сухих водорослей, вырванными с корнем деревьями, частями давно разбитого волнами Мекроса… И кое-чем еще. Совершенно неожиданным.
Боевые каноэ. Пригодные для путешествий по морю, длиной с кораллового кита, более широкие и высокие, чем ладьи Тисте Эдур. Не выброшенные на берег обломки – нет, они выглядят совсем целыми. Они вынесены за линию прилива; песок слежался, показывая, что появились корабли довольно давно – месяцы назад. А может, и годы.
Кто-то встал рядом. Купец из Дрены, подрядившийся снабжать экспедицию. Он был светлокожим блондином – волосы очень светлые, почти белоснежные. Ветер бил купцу в лицо, но он не сводил глаз с берега, поворачивая голову то на запад, то на восток. – У меня есть дар, – сказал он громко, чтобы перекричать шумный шквал.
Биветт промолчала. Купцы, без сомнения, мастера считать. Этот дар, что ли? Но она офицер летерийской Армии и способна оценить возможную вместимость каждого каноэ без всякой помощи. Сто, плюс – минус двадцать человек…
– Преда?
– Что?
Торговец отчаянно махнул рукой: – Эти каноэ… – Он показывал то на берег, то на море. – Там должно было быть… – Похоже, он не мог подобрать слов.
Но она всё понимала.
Да уж. Ряд за рядом вытащены на всеми забытый берег. Дрена, ближайший город королевства, находится в трех неделях пути к юго-западу. Прямо на юг – земля Овл’дана, где скотоводы гоняют по кругу громадные стада. Летер уже почти завоевал их. И никаких донесений о чужаках.
Так. Недавно сюда прибыл флот. Прибывшие высадились, взяли с собой вещи и, вероятно, пошли в глубь страны.
«Среди овлов должны были ходить слухи, новости. Мы услышали бы об этом».
Но никаких слухов не было. Чужаки просто… пропали.
Не может быть. Как такое возможно? Она снова оглядела ряды кораблей, в надежде, что упустила что-то важное и оно сейчас бросится в глаза, успокоит бешено стучащее сердце, согреет озябшие руки и ноги.
– Преда…
«Да. Сотня на каноэ. А перед нами… Четыре, пять рядов. Сколько всего – пять тысяч?»
Северный берег почти что от горизонта до горизонта стал кладбищем вытащенных из воды, брошенных каноэ. Они заполнили берег, словно бревна срубленного леса.
– Свыше полумиллиона, – заявил купец. – На мой взгляд. Преда, куда они делись, во имя Странника?
Женщина скривила губы: – Пни гнездо своих магов, Летур Аникт. Заставь их отрабатывать умопомрачительные оклады. Король должен знать. Каждую мелочь. Всё.
– Спешу, – ответил он.
А она потревожит отряд эмиссаров Цеды. Чем больше свидетелей, тем лучше. Без помощи лучших учеников Куру Кана она не сможет узнать, что же отпишет в столицу купец, не сможет отличить полуправду от прямой лжи. Вечная проблема с наемными снабженцами: у них есть личный интерес, преданность короне для типов вроде Летура Аникта, нового Фактора Дрены, всегда стоит на втором месте.
Она начала искать способ сойти на пляж. Биветт желала взглянуть на каноэ ближе, в особенности потому, что с кораблей сняты носы. Странное дело. Но такую тайну понять можно… а разбираясь в ней – забыть о тайнах более зловещих.
«Свыше полумиллиона.
Благослови Странник, кто среди нас?»
***Овл’дан, после эдурского завоевания
Волки пришли и ушли. Они вытащили часть тел из кучи на вершине холма – там неизвестные воины стояли до конца – и вволю позабавились с ними; эта деталь заставляла тревожиться всадника, чей конь неохотно шагал между недвижно распростерших руки и ноги трупов.
Бурые волки равнин не упускают шанса поживиться, как и все местные хищники. Но они хорошо знают людей; кислый запах железа должен был разогнать их, даже если к нему примешивался запах свежей крови. Что же притянуло волков на поле брани?
Одинокий всадник – его лицо скрывала темно-красная маска из чешуйчатого материала – съехал к подножию холма и отпустил поводья. Умирающего коня сотрясала дрожь; к вечеру человеку придется идти пешком. Когда он утром собирал пожитки, рогатая змея укусила коня, щипавшего травку у оврага. Это яд медленный, но смертельный. У всадника не оказалось подходящих трав или лекарств. Потеря досадная, но не страшная – он не спешит.
Вороны кружили над головой, но спускаться не торопились. Именно их хоровод над вершиной холма привлек его сюда. Но вороны не рвали трупы и до его приезда: лишь летали вокруг, крича тихо, редко, странно плаксивыми голосами.
Легионеры из Дрены забрали своих убитых, оставив чужаков гнить, питать травы равнины. Утренний заморозок прочертил блестящие узоры по темной коже павших, но процесс распада уже начался; ему казалось, что солдаты плачут. Открытые рты, обмякшие лица, смертельные раны…
Он привстал в стременах, озираясь – обводя взором весь окоем, отыскивая спутников. Но две жуткие твари не вернулись, они еще охотятся; он гадал, не встали ли они на свежий, привлекательный след солдат Дрены, весело марширующих с победой в родной город. если так – быть сегодня бойне. Но это не месть, это случайность. Его спутники не подвержены подобным эмоциям. Они убивают ради удовольствия, насколько он мог понять. Даже если будет вырезана вся Дрена, назвать это отмщением сможет лишь он. Важное различие.
Но такой приятный самообман.
Однако… кто эти чужие солдаты в серо-черных мундирах? Они без доспехов, раздеты, знаки отличия срезаны. Но само присутствие чужаков в сердце родной страны всадника, Овл’дана, весьма тревожит его.
Захватчиков – летерийцев он хотя бы знает. Многочисленные легионы с особыми знаками и вечным соперничеством; бесстрашная кавалерия Синей Розы. И воины из приграничных, еще независимых государств – Д’расильани, Керюна, королевств Болкандо и Сафинанд – он скрещивал с ними клинки много лет и понимает, что здесь полегли не они.
Белокожие, с волосами цвета соломы или ржавчины. Серые, голубые глаза. И… так много женщин.
Его взор выхватил одну из них, лежащую у вершины. Она изуродована магией, доспехи сплавились с плотью… на кольчуге сохранился значок…
Он спрыгнул с коня и поднялся, огибая трупы, шлепая мокасинами по кровавой грязи. Склонился над ее телом.
