Тень Королевы (ЛП) - Джонстон Эмили Кейт

И ей это очень нравилось.

Она любила острые ощущения, которые сопровождали наблюдение за тем, как кто-то разговаривает с Сабе, думая, что это была Амидала. Ей нравилось, как люди смотрят сквозь нее, Падме Наберри, как будто она-ничто. Ей нравилось брать это ничтожество и использовать его в своих целях. И да, это было ради безопасности, и да, ее намерения были столь же благородны, как и на НАБУ. Она все еще помнила, как посмотрела на капитана Панаку поверх головы Сио Биббла, и тот кивнул, что пора.

Мы храбры, Ваше Высочество.

Все они были очень храбры. Именно так отбирали служанок, или, по крайней мере, это была сильная часть этого. Вот почему у Саше были шрамы на каждой части тела: потому что они были храбрыми. Падме никогда не позволит себе забыть об этом, никогда не позволит себе отмахнуться от того, что ее друзья умерли ради нее, потому что они относились к ней и верили, что она поступает правильно. Они стояли рядом с ней, как королевой, и теперь они стоят рядом, и она сделает все возможное, чтобы быть уверенной, что достойна их преданности.

Она нащупала на шее медальон, на мгновение забыв, что больше его не носит. Она отдала его на сохранение в знак благодарности двум девушкам на планете, наблюдающим за небом над заливом, заполненным звездолетами, которые преграждали им путь. Это был детский жест, хотя и не менее искренний из-за своей невинности, и один из последних таких жестов, которые она когда-либо делала. Об этом позаботилась Торговая федерация. Сабе пыталась вернуть ей ожерелье после битвы на НАБУ, как велела Падме, но к тому времени Падме передумала и сказала Сабе, что оно принадлежит ей, благодаря планету, которая никогда полностью не оценит то, что она сделала.

Теперь Падме носила другое платье, которое было личным и не имело ничего общего с народом НАБУ. Оно был сделан вручную, как и все лучшие сокровища, и символизировал удачу и память. Падме не любила полагаться на удачу и редко нуждалась в помощи, чтобы что-то вспомнить, но это помогало ей сосредоточиться на чем-то другом.

Она съела последний кусок своего ужина, хотя он уже остыл. Она проверила, все ли в порядке у Тайфо, и когда он кивнул, подошла к окну и позволила себе потеряться в ярком свете ламп.

Глава 13

Сенатор Амидала была одета в платье такого ярко-красного цвета, что оно казалось почти черным. Рукава были длинными, почти волочащимися по земле, когда она шла, а на богато украшенном воротнике были вышиты сотни крошечных золотых бусин. Ее волосы были собраны в десятки косичек, каждая из которых была туго закручена и низко заколотs на затылке. Из них поднимались три переплетенных металлических круга, на которых радужные нити были вплетены в мягко светящуюся паутину. Когда она поворачивалась именно так, и свет падал на складки ткани, алые и малиновые блики вспыхивали изнутри, но если вы быстро взглянете на нее, то ничего этого не заметите.

Никто быстро не взглянул на сенатора Амидалу.

Когда она и ее спутники спускались по широким ступеням террасы, все головы повернулись в их сторону. Падме глубоко вздохнула. Если они будут пялиться на нее, она заставит их сделать это на своих условиях. Она старалась попадать в каждый прожектор под правильным углом, двигаясь медленно, когда тяжелая на вид юбка со свистом обхватывала ее ноги. На самом деле это не слишком обременяло ее—дизайн НАБУ был слишком хорош для этого—но это выглядело так, и этот взгляд только делал ее более сильной в данный момент.

В толпе она нашла Мон Мотму. На лице Чандриланца появилась довольная улыбка, когда все записывающие устройства в садах повернулись, чтобы проследить за появлением Падме.

"Я тебе покажу", - подумала Падме. Я покажу тебе, что мы можем сделать вместе.

Их сопровождал один из помощников Мон Мотмы, который незаметно наблюдал за ними во время процесса, и они заняли места для сидения на виду у всех террас, где могли освежиться, прежде чем смешаться c толпой. Версе была отправлена с их заказом на выпивку. Она вернулась через несколько минут с маленьким дроидом позади нее, дроидом, который быстро пролил бокал Тонирейского вина на подол Амидалы. Сенатор удалилась в дамскую комнату вместе с двумя своими помощниками и охранником, но не раньше, чем любезно успокоила очень встревоженного протокольного дроида, который подошел посмотреть, из-за чего поднялся шум. Версе уже перепрограммировала серверного дроида и отправила его восвояси.

Дорме проделала невероятную работу, и сегодня она проделала ее уже дважды. Она тренировалась на Корде целую неделю, сокращая время, необходимое для нанесения макияжа и создания прически, пока не смогла справиться со всем этим сама менее чем за десять минут. К тому времени, когда она, Падме и Сабе заперлись в дамской комнате после снятия охраны, Корде могла бы полностью переключиться во сне.

- Ты немного пугаешь меня, - прошептал Тайфо ей на ухо, когда сенатор, служанка и охранник вышли и присоединились к их компании.

“Я знаю, - сказал Дормэ. “Это одна из причин, почему я тебе так нравлюсь.”

Торжественное мероприятие проходило в одном из общественных садов на верхних уровнях Корусканта. Днем это помещение представляло собой элитный рынок с круглым центральным полом и широкими ступенями, поднимающимися вверх с трех сторон. Сады располагались на этих ярусах, каждый из которых поддерживал свой собственный биом. Кабинки, обычно стоявшие вдоль тротуаров, были спрятаны, а на их местах стояли удобные кресла, столы с прохладительными напитками и самые хорошо обеспеченные жители Корусканта.

Сенатор Амидала была популярной мишенью для всех, кто имел записывающее устройство, но она заметила, что очень многие сенаторы искали ее, чтобы тоже поздороваться. Она была благодарна Падме за то, что та постоянно занималась зубрежкой. Она знала большинство их имен, читая отчеты, но связь с лицами была совершенно новой.

- Сенатор Амидала, как я рад вас видеть” - послышался голос справа от нее.

Сабэ повернулась, устроив настоящую операцию в платье, и поняла, что все они столкнутся с первым настоящим испытанием ночи. Она надеялась, что Падме уже сняла шляпу.

- Сенатор Фарр."Сабе говорила в модифицированном тоне, который был разработан для использования Амидалой на общественных мероприятиях. Он был гораздо более гибким, чем голос Королевы. Привязанность, которая теперь наполняла ее слова, не была притворной: она также любила сенатора Родиана, который был одним из самых старых друзей отца Падме.

В этот вечер Онаконда Фарр был великолепен в переливчатом синем костюме, отчего его глаза сверкали еще ярче, чем при вечернем освещении. Он улыбался, по крайней мере на Родианский манер, и уже держал стакан в левой руке.

“Я так рад наконец-то видеть тебя, моя дорогая, - сказал Фарр. Он шагнул вперед и сказал, что счел бы это таким же странным, но как старый друг, он имел на это право. “Я надеялся, что мы встретимся раньше, но, полагаю, вы хотели сначала немного освоиться?”

“Да, - сказал Сабе. Служанки и стражники отошли в сторону, чтобы пропустить остальных, пока сенаторы разговаривали. Падме осталась позади вместе с Тайфо. “Я рада, что ты меня понимаешь. Мне и так тяжело быть новичком, и как бы я ни ценила ваше руководство и наставничество, я не хочу, чтобы меня считали зависимым от связей моего отца, помимо всего прочего.”

- Совершенно верно, - сказал Фарр. “Это разумный шаг, даже если мы оба хотим иного. Разумеется, мы с Валорумом были очень близки. У тебя все в порядке?”

“Да, - сказал Сабе. “Я начинаю чувствовать себя вполне уверенно.”

Сабе была лучшей приманкой по целому ряду причин, и главным из них был тот факт, что она могла говорить правду, как Амидала, которая несла в себе убежденность, потому что они были правдивы и о ней самой. Она поселилась на Корусканте. Это была сложная, подавляющая работа, но она находила в ней ритм. Даже стояние здесь сегодня вечером, как Амидала, было частью ее уловки, и она чувствовала себя полной впервые с тех пор, как ступила на Татуин.