Денис Белый - Нас больше нет
Уже в лежащую на снегу кошку, Тариман воткнул со всей силы копьё, для надёжности провернув его несколько раз. На его лице тут же заиграла безумная улыбка источающая эйфорию победы.
Амур бросился к месту боя слишком поздно. Затуманенный и уставший разум анализировал информацию с большим опозданием. Тигрица лежала почти не шевелясь, лишь иногда судорожно подёргивая лапой. Император остановился и поняв наконец смысл произошедшего, стал пятиться назад к склону. Было слишком поздно что-то сделать, да и смог бы? Вряд ли…
Несмотря на обреченность витавшую буквально в воздухе, Амуру было очень обидно за зверя. Зверя, которого он так и не узнал и в иной ситуации убил бы без капли сожаления, а теперь переживал за него и, понимая, что тот мёртв, искренне где-то очень глубоко в душе скорбил. Эта скорбь была особенной, не похожей ни на какие другие переживания, которые доводилось ему испытывать ранее. Она была чистой и настоящей, без ложной пелены и сомнений. Дикий зверь в дикой и чужой стране отдал жизнь за то, чтобы человек смог насладиться ею хоть немного дольше. Теперь уже неважно было, с какой целью спасал ему жизнь тигр. Важно было его намерение и сила этого намерения. Он выполнил то, что было для него важно, до последней капли собственной крови. Это было выше всяких похвал, великих побед, свершений. Это являлось настоящим…. Самым настоящим, что когда-либо видел и знал император, и в тоже время оно было самым простым…
Всё тело Амура было напряжено до предела. Казалось ещё чуть-чуть и жилы разорвутся как перетянутая чересчур тетива. Тариман дал знак бойцам оставаться на месте, а сам медленно стал приближаться к склону. В одной руке он держал меч.
— Видать Боги, которым ты молишься, хранят тебя, Амур? — негромко, с усмешкой произнёс он, когда подошёл на расстояние в десяток шагов и остановился.
— Хранят, — коротко ответил Амур.
— Видать плохо хранят, не уберегли защитника твоего, — он кивнул за спину. — Странные здесь звери, не правда ли? Безумные. Полагаю здесь не обошлось без тёмных сил, благодаря которым ты ещё жив.
— Не безумнее тебя, — сквозь зубы процедил Амур.
— Да уж…. Ты ведь понимаешь, брат, что обратной дороги нет. Воины тебя не признают никогда. Они верят, что их император погиб от рук гарийцев, а ты, лишь демон в его обличии. Если думаешь, что вернувшись в империю, сможешь там восстановить свою власть, ошибаешься. Вся империя уже давно оплакивает великого императора. Отряд с трагической вестью ушёл ещё до холодов. Скоро и мы уйдём, как только снега таять начнут. Я бы конечно остался, но сам понимаешь, нужно закрепить власть в Красном Солнце и принять трон по правилам. Через весну мы вернёмся и завершим начатое. Народ здесь оказался жалкий и неспособный к войне. До крупных городов мы не добрались пока, слишком велика территория, да и силы обновить не помешало бы, люди устали… — Тариман тяжело вздохнул, лениво взмахнул несколько раз мечём, рассекая воздух. — Так что, брат, сам понимаешь, хотя я и уверен, что ты стал не опасен, но не имею права рисковать. Бродишь здесь, пугаешь воинов моих, а они ненужными вопросами потом задаются. Ты умер, Амур, смирись с этим…
— Не брат ты мне! — охрипшим голосом произнёс Амур, и резко метнувшись к Тариману, взмахнул мечём, нанося рубящий удар. Противник с лёгкостью отбил лезвие клинка.
Амур запнулся, повалился в снег, кое-как поднялся, сделал пару шагов назад и тяжело дыша, остановился на краю склона. Он больше не мог драться. Все силы, что смог собрать, ушли на этот бессмысленный выпад.
— Зачем мучаешься, ведь ты стал слаб как старик. Не трать силы, брат, умри спокойно, — ехидно ухмыляясь, сказал Тариман.
— Не брат ты мне! — повторил Амур, убрал меч в ножны и, развернувшись, прыгнул вниз со склона.
Несколько раз, больно ударившись о попавшиеся на пути крупные камни, его тело свалилось в воду, и было подхвачено бурными водами реки. Император готов был отдать свою жизнь беспощадной воде, но только не Тариману. Это всё чего он сейчас желал и просил неизвестно у кого, а может у самого себя. Он слышал, как Тариман кричал, что-то приказывая бойцам, но было уже неважно…
Сознание часто гасло на короткие мгновения, потом снова просыпалось. Амур видел, как по берегу бегут солдаты, но река была быстрее. Ей ничего не мешало, она стремительно несла свои воды по знакомому пути, ускоряясь после крутых поворотов. Постепенно бойцы отстали, теряя из вида императора. Берега были часто завалены крупными валежниками, на преодоление которых тратилось много времени и сил.
Поняв, что река не собирается его убивать, Амур изо всех сил старался оставаться в сознании, полагая, что если расслабится, смерть тут же поспешит навстречу.
Лес начинал редеть, чередуясь небольшими полянами. Река расширялась, и течение её замедлялось. По пути начали попадаться редкие льдины. Император заметил впереди полоску сплошного льда рассекавшую реку пополам, и обрывавшуюся у берегов. Приблизившись к ней, в очередной раз собравшись с силами, он направился к берегу перебирая окоченевшими руками по кромке.
Выбравшись на сушу, Амур отполз подальше от воды и понял, что двигаться больше не может. Он совершенно не чувствовал ног. Они бессмысленным грузом тащились за ним, не реагируя на попытки ими пошевелить.
Тело била крупная дрожь. Окончательно отчаявшись, император глубоко несколько раз вздохнул и прикрыл глаза. Сознание пыталось угаснуть, тогда он с большим трудом открывал глаза, но под сильной тяжестью, веки через мгновение закрывались. В очередной раз, распахнув их, Амур увидел лицо Дары склонившейся над ним.
Происходящее казалось бредом. Страшный гул в голове нарастал, болезненно давя на разум.
— Не бойся, ты справишься…. Ты сильный…. - слышал Амур обрывки расплывчатых фраз, слабым эхом доносившихся до слуха.
Глава 10
Знакомая прохладная тёмная комната с одним небольшим окном явилась взору императора, когда он открыл глаза.
Некоторое время он лежал без движений силясь осмыслить происходящее. Последнее, что он помнил это лицо Дарьяны. Всё сходилось. Император лежал в том же самом углу, на постели расстеленной на полу, прикрытый одеялом. Физически он ощущал себя не то чтобы хорошо, но и не совсем уж плохо. В теле присутствовала небольшая вялость. Амур отбросил покрывало, пошевелил руками. Приподнялся на локтях, хотел было встать с постели, но ноги не слушались. Император их не чувствовал совсем. Он присел, кое-как прислонившись к стене, снова попробовал расшевелить беспомощные конечности, помогая им руками.
Дверь отворилась. В комнату вошла девушка.
— Не пугайся, Амур, — сказала она, увидев, что гость бодрствует.
— Что со мной? — сухо, слабым голосом поинтересовался он.
— Всё хорошо. Ты сильный, холод не одолел тебя, — Дара опустилась рядом на пол и, улыбнувшись, заглянула в глаза императору.
От её взгляда Амуру стало хорошо и тепло на душе. Как и в прошлый раз, глаза этой странной девушки заставляли забыть обо всём, лишь желая любоваться их глубиной бесконечно долго. Император чувствовал, что безмерно рад этой встрече. Он понял, что совершенно не беспокоится о том, человек она или нет. Было абсолютно все равно.
Дара отвела взгляд, и Амур тут же очнулся от наваждения.
— Что с моими ногами? — спросил он девушку, пытаясь их сдвинуть с места рукой.
— Холод, — переменилась в лице Дарьяна. — Но ты не бойся, если получится, они снова будут тебя слушаться.
— Что значит — если?!
— Они уснули, если постараешься, то разбудить удастся довольно скоро.
— Ты говоришь непонятно, женщина.
— Представь, Амур, что твоё тело состоит из множества маленьких частичек, которые крепко держась друг за дружку, создают одно целое. Эти частички в твоих ногах уснули. Очень крепко уснули, чтобы не погибнуть вовсе. Подобным они пытались защитить себя от полной гибели, хотя ещё чуть-чуть и они погибли бы наверняка. Но разбудить их не просто тебе будет, что сложно это слишком. Твой разум существует отдельно от тела и не в состоянии этого сделать быстро. Понимаешь, Амур, все люди когда-то были иные. Они помнили себя и умели управлять телом собственным. — Дарьяна придвинулась к боковой стене, соседней от той, где сидел император, поджала ноги, обхватила руками колени и слегка задумчиво улыбнулась, глядя куда-то в сторону окошка.
— Человек мог залечить рану на своём теле очень быстро. Не любую рану, но мог. Это не сложно было. Душа, разум, находилось всё в гармонии с телом и частички этого тела при обращении разума к ним, старались изо всех сил, чтобы выполнить задуманное разумом. Это была их главная цель, они старались как можно ярче сиять, только бы душа пришедшая жить с ними в гармонии была счастлива. Им взамен ничего не нужно было за исключением одного — чтобы разум оставался чистым. Они питались этой чистотой, в этом была заключена их сила. Ты — это разум, а тело это твой дом. Но в какой-то момент, человек стал забывать и потерял связь с собственным домом. Сейчас твои раны заживают, лишь благодаря памяти, которая ещё осталась в частичках тела. Им с каждым разом всё сложнее становится, они стараются, но память тускнеет, и нет того, кто бы им дал возможность всё вспомнить. Это может сделать лишь душа, но она заблудилась и также всё позабыла. Пройдёт какое-то время, разум отдалится ещё дальше, тело вовсе будет неспособно лечить себя и быть достойным домом. Ты, наверное, задавался вопросом, как смог оправиться от той смертельной раны, которую тебе причинила стрела? Твоё тело само с ней справилось. Я лишь попыталась и дала возможность частичкам увидеть на мгновение твою душу. Не испытывая подобного многие сотни лет, они были настолько поражены красотой, что старались изо всех сил, чтобы преобразить дом для твоей души, в надежде на то, что когда-то им снова удастся увидеть её. Им хватило того короткого мгновения лицезреть тебя настоящего. Это дало огромные силы для созидания. Поэтому ты и выжил.
