Брайан Герберт - Песчаные черви Дюны

— Он впал в кому, — произнес Юйэ.

Раввин согласно кивнул. Как палач, объявляющий о своих планах, он сказал:

— Он слишком слаб. Сейчас он умрет.

У молодого Скиталя упало сердце.

— Он так надеялся на меня. — Теперь отец так и не узнает, что будет дальше, он погибнет в сомнениях и тревоге, это будет последнее крушение в долгой цепи бед и катастроф, обрушившихся на расу тлейлаксов.

Он схватил умирающего за руку. Как она холодна, как холодна. «Я не смог!»

Словно пораженный станнером, Скиталь упал на колени у смертного одра старого тлейлакса. В отчаянии он вдруг отчетливо понял, что ему никогда, никогда, не удастся восстановить свою окостеневшую память. Не осталось ни единого шанса. Все погибло! Навсегда погибло! Все, что составляло славу и величие расы тлейлаксов. Громадность несчастья была невыносима. Чувство реальности поражения словно острый осколок стекла вонзилось в его сердце.

Но внезапно юный тлейлакс почувствовал, что внутри него что-то разительно переменилось, в голове, распирая виски, прозвучал взрыв. Скиталь громко закричал от резкой, почти непереносимой боли. Сначала ему показалось, что он тоже умирает, но вместо спасительной черноты небытия, он ощутил, как в его мозгу вспыхнуло пламя, в сознание, обжигая, хлынули погребенные в клетках мысли. Память вскипела словно пена, но Скиталь захватывал ее, усваивал, перерабатывал и пропускал через синапсы мозга. Драгоценная память вернулась и сделала его таким, каким он должен был стать.

Смерть отца смела барьеры. Скиталь получил то знание, каким должен был обладать, он получил доступ ко всем знаниям мастеров Тлейлаксу, теперь он знал все древние тайны своей расы.

Ощущая непомерную гордость, выказывая неведомое прежде чувство собственного достоинства, он поднялся с колен. Вытерев горячие слезы, он взглянул на свою отработанную копию. Это была всего лишь жалкая высохшая оболочка. Скиталю был больше не нужен этот старик.

В этих детях гхола обитают древние души, похожие на голоса Другой Памяти Преподобных Матерей. Вызов состоит в том, чтобы достучаться до этих душ и извлечь из них пользу.

Веллингтон Юйэ с нарочитой медлительностью шел по коридору, память долгой жизни, отягощенная стыдом за содеянное, переполняла угловатое неуклюжее тело подростка. Каждый шаг приближал его к моменту, которого он страшился больше всего на свете. Лоб горел в том месте, где должна была находиться татуировка в виде бриллианта. По крайней мере хоть в этом ему теперь не приходилось лгать.

Юйэ понимал, что, если он хочет прожить другую жизнь, свободную от преступлений прошлого, то должен посмотреть в глаза тем ужасным вещам, которые совершил в прошлом.

Здесь, тысячи лет спустя, на другом краю вселенной, Дом Атрейдесов снова ожил: Пауль Атрейдес, леди Джессика, Дункан Айдахо, Суфир Хават. Хорошо, что пока среди них нет герцога Лето. Юйэ не знал, как будет смотреть в глаза человеку, которого он предал.

Да и встреча с Джессикой сулила стать суровым испытанием.

Тяжело переставляя ноги по пути к своей каюте, Юйэ услышал впереди детский смех и укоризненный женский голос. Внезапно из двери в коридор выползла Алия, попытавшаяся скрыться в соседней каюте, вслед за ней спешила укорявшая ее проктор. Двухлетняя девочка отличалась ранним развитием, в ней угадывалась гениальность, отличавшая и подлинную Алию; насыщение пряностью в аксолотлевом чане несколько изменили личность ребенка, но она не обладала полным объемом Другой Памяти Преподобных Матерей. Проктор вслед за ребенком вошла в каюту и закрыла за собой дверь, даже не взглянув на Юйэ.

Алия родилась последней из детей гхола. Программа была остановлена после злодейского убийства трех аксолотлевых чанов и детей. «По крайней мере это преступление — не на моей совести». Правда, сестры Бене Гессерит вскоре снова приступят к продолжению программы «Гхола». Они уже сейчас обсуждают, какие клетки имплантировать в новые аксолотлевые чаны. Ирулан? Самого императора Шаддама? Графа Фенринга… или кого-то еще хуже? От одной этой мысли Юйэ бросило в дрожь. Он боялся, что ведьмы вышли за пределы здравого смысла и теперь просто играют чужими жизнями, забыв разумную осторожность.

Он остановился перед дверью каюты Джессики. «Я встречу свой страх и приму его». Кажется, это часть литании, которую так часто повторяют ведьмы. В своем нынешнем воплощении Джессика и Юйэ были достаточно близки для того, чтобы считать себя друзьями. Но теперь, когда он действительно стал доктором Веллингтоном Юйэ, все изменилось.

«Сейчас у меня появился второй шанс, — подумал он. — Но мой путь к искуплению будет долог и тернист».

Джессика открыла дверь на сигнал.

— О, привет, Веллингтон. Мы с внуком как раз читаем голографическую книгу о молодых годах Пауля, один из тех томов, которые бесконечно писала принцесса Ирулан. — Она пригласила Юйэ в каюту, где на покрытом ковром полу, скрестив ноги, сидел Лето II. Лето был одиночкой, однако много времени проводил со своей «бабушкой».

Юйэ нервно вздрогнул, когда Джессика закрыла дверь. Путь к отступлению был отрезан, и Юйэ ощутил обреченность. Он опустил глаза и, тяжело вздохнув, произнес:

— Я хочу просить у вас прощения, миледи. Хотя и понимаю, что вы никогда не сможете меня простить.

Джессика положила ладонь на его плечо.

— Мы уже прошли через это. Ты не можешь чувствовать вину за то, что ты совершил так давно. Да к тому же на самом деле это был вовсе не ты.

— Нет, это был я, потому что я все очень хорошо помню. Мы, гхола, были созданы с одной определенной целью, и должны принять на себя груз последствий.

Джессика нетерпеливо посмотрела на него.

— Мы все знаем, что ты сделал, Веллингтон. Я приняла это и давно простила тебя.

— Но простите ли вы меня после того, как вспомните? Когда в вашем сознании будут открыты его сокровенные подземелья, вскроются и старые раны. Нам придется столкнуться с виной, лежащей на наших предшественниках, или нас задавят деяния, которых мы никогда не совершали.

— Для нас это пока неизведанная территория, белое пятно, но подозреваю, что у каждого из нас есть вина, которую надо загладить. — Она изо всех сил старалась его утешить, но он чувствовал, что не заслуживает этого.

Лето остановил демонстрацию фильма, в глазах его сверкнуло понимание.

— Лично я собираюсь отвечать только за то, что совершу в своей второй жизни.

Джессика ласково провела пальцем по щеке Юйэ.

— Я не могу себе представить, через что тебе пришлось пройти, чтобы восстановить память. Но скоро, наверное, узнаю. Но тебе надо думать, о том, каким ты должен стать, а не о том, каким ты боишься стать.

Она произнесла это очень просто и обыденно, но, несмотря на все свои усилия, Юйэ так и не смог успокоиться.

— Но что, если и во второй жизни я сделаю что-то постыдное?

Выражение лица Джессики стало жестким.

— Тогда никто не сможет тебе помочь.

Ты ничего не видишь, хотя и думаешь, что твои глаза открыты.

Волны бились о черные рифы Баззелла, поднимая в воздух тучи мелких брызг. Рядом с бывшей опальной сестрой Командующая Мать Мурбелла стояла на краю маленькой бухточки, наблюдая за веселыми играми фибианцев в воде. Они резвились — амфибии с гладкой, лоснящейся, как у дельфинов, кожей, — ныряя под высокие волны, а потом выпрыгивая на поверхность.

— Они любят свою свободу, — сказала Користа.

«Как дельфины морей древней Земли», — подумала Мурбелла, восхищаясь их совершенной формой. Они люди, но как разительно все же отличаются от нас.

— Мне было бы интереснее наблюдать, как они собирают камни су. — Она подставила лицо соленому ветру. На небе скапливались серые тучи, но влажный воздух оставался теплым.

— Наши долги из-за войны достигли астрономических сумм, кредит превзошел всякие разумные границы, некоторые из наших поставщиков согласны теперь принимать только твердую валюту — такую, как камни су.

Покинув несколько месяцев назад Окулиат, Мурбелла посетила множество планет, изучая готовность их населения к обороне. Осознав грозившую опасность, местные цари, короли, президенты и военные диктаторы были готовы предоставить свои боевые корабли в дополнение к поставкам Гильдии, которая продавала Мурбелле корабли, построенные на верфях Джанкшн. Все правительства, все союзы и федерации планет лезли из кожи вон, чтобы изобрести или купить новое вооружение, чтобы использовать его против Врага, но пока никакое оружие не оказалось эффективным. Иксианцы продолжали испытания своих облитераторов, производить которые оказалось труднее, чем ожидалось. Мурбелла продолжала требовать работы, материалов и жертв, каковых все равно оказывалось недостаточно.