Майк Ли - Колдун Нагаш
Нагаш прошел мимо царского возвышения, и тени сделались еще гуще. Тхутеп сидел на самом краешке трона Сеттры и любезно улыбался посланнику Кватара, все еще не закончившему свою длинную прощальную речь. Небольшая группа телохранителей и чиновников, согласно царской воле, стояла в темноте сразу за возвышением. Нагаш быстро прошел мимо них и приблизился к трем широким каменным дверям в дальней стене зала. Около каждой двери стояли на страже статуи богов: Неру у двери слева, Птра в центре и Гехеб справа. Двое ушебти с огромными ритуальными мечами в руках охраняли среднюю дверь. Их кожа по благословению бога солнца мягко сияла. Около них спокойно и терпеливо стояла жрица. Нагаш подошел, она грациозно поклонилась ему и негромко заговорила с преданными. Те кивнули и отошли в сторону. Верховный жрец мельком взглянул на женщину и распахнул каменную дверь.
Небольшую приемную освещали не менее дюжины масляных ламп, стоявших в нишах, вырезанных в стенах. Превосходные ламийские ковры, привезенные на восток из Шелковых Земель, устилали пол. В воздухе густо пахло курившимися благовониями. Низкие софы широким кольцом стояли в центре комнаты и все были повернуты к мягкому креслу с орнаментом из золотых листьев. Неферем, Дочь Солнца, сидела лицом к двери, выпрямив спину и легко положив руки на подлокотники. На голову она надела ослепительный венец царицы Кхемри, а на грудь — золотое украшение, усыпанное драгоценными камнями и лазуритом. Глаза она подвела темной краской, а кожа ее в свете ламп казалась бронзовой. Царица едва заметно улыбнулась Нагашу, и верховный жрец с удивлением понял, что пульс его участился. Нет, болван Тхутеп не заслуживает такой жены!
Нагаш приблизился к царице, отметив, что в дальнем конце комнаты, на приличном расстоянии, стоят на коленях не меньше полудюжины служанок царицы. Он вежливо поклонился Дочери Солнца.
— Ты звала меня, о святейшая? — осведомился Нагаш.
— Да пребудут с тобой благословения Великого Отца, верховный жрец, — ответила Неферем голосом томным и сочным, как мед. Она говорила с мелодичным ламийским акцентом, и каждое ее движение было изящным и выверенным. Царица указала на софу справа от себя. — Прошу тебя, садись. Желаешь вина или, может быть, перекусить?
— Я не пью вина, — сказал Нагаш. — Оно затуманивает разум и оскверняет чувства, а я не терплю ни того ни другого. — Верховный жрец опустился на край софы. — Но в любом случае благодарю.
Прислужницы в другом конце комнаты беспокойно зашевелились, но царица осталась невозмутимой.
— Мой супруг на днях говорил о тебе, — начала она. — После смерти вашего великого отца он почти не видит тебя.
Нагаш пожал плечами.
— Мой брат и я никогда не были особенно близки, — отозвался он, — а обязанности в храме отнимают почти все мое время. — И прищурился. Конечно, он тщательно скрывал свои посещения Великой пирамиды оба эти года, но вдруг Тхутеп шпионит за ним?
— Разумеется, я знаю, сколь многого требуют от тебя боги, — с понимающим видом произнесла царица, — а твое влияние как верховного жреца погребального культа Кхемри распространяется далеко за пределы Живого Города на всех жрецов Неехары. Кое-кто может сказать, что твоя власть даже соперничает с властью Жреческого совета Махрака.
Нагаш едва заметно улыбнулся.
— Все люди умрут, о святейшая, — сказал он. — В этом источник нашего влияния. — Он небрежно махнул рукой. — Меня занимает великая тайна жизни и смерти, и времени на мелкие политические махинации духовенства у меня просто нет.
Молчавшие женщины снова зашевелились. Неферем внимательно посмотрела на верховного жреца, подперев подбородок кончиками пальцев, и спросила:
— Но цари Неехары почитают своих жрецов за проницательность и мудрость, разве нет?
— Одни больше, другие меньше, — пожал плечами Нагаш. — К примеру, цари-жрецы Ламии довольно равнодушны к требованиям своих святейших.
— Полагаю, все зависит от советов, — возразила царица, — и того, кто их дает.
Нагаш скрестил руки на груди и холодно взглянул на Неферем.
— И какой совет ты хочешь дать мне, о святейшая?
Дочь Солнца улыбнулась.
— У твоего брата довольно дерзкие мечты, — сказала она. — Ваш отец принес в Неехару мир и процветание. Тхутеп, опираясь на это, желает снова объединить страну.
Нагаш выгнул бровь, глядя на царицу.
— Он хочет восстановить империю Сеттры?
— Не империю, — ответила Неферем. — Союз равных, объединенных торговлей и взаимными интересами. — Ее глаза заблестели. — Мы все станем одним народом, связанным с богами Соглашением. Благословенная Земля принадлежит всем нам. Империя Сеттры давала лишь намек на блаженство, которого мы можем достичь, если забудем о соперничестве.
Верховный жрец насмешливо хмыкнул:
— Ты хочешь, чтобы народ Кхемри поверил, будто он равен блохастым конокрадам из Бхагара? Это невозможно!
Неферем выпрямилась в своем кресле, и ее прекрасное лицо сделалось надменным.
— Они уже равны, — отрезала она, — и оба города только выиграют, если поймут это. Чего добилась Неехара за столетия войн, кроме застоя и смертей?
— Смерть — это способ существования мира, — ответил Нагаш. — Зачем человек будет что-то покупать, если он может это захватить? — Верховный жрец встал на ноги. — Хетеп это понимал. Цари-жрецы Неехары склонились перед его властью, потому что он был великим полководцем, и они боялись мощи его армии.
— И посмотри, как недолго продержалось это после его смерти, — сказала Неферем. — Двор Кхемри опустел. Страх может подчинить себе людей, но не может надолго объединить их.
— Без постоянного подкрепления — не может, — прошипел Нагаш. — Тхутеп выказал свое бессилие, когда решил не мстить Зандри за гибель нашего отца. — Он сделал резкий жест в сторону Двора. — Могущественные дома презирают его, а он ничего не делает. И я не удивлюсь, если многие из них вступили в заговор против него. Как он рассчитывает создать союз царей, если не может справиться с собственным двором?
Царица застыла:
— И что, по-твоему, он должен делать?
— Мои желания не имеют значения, — рявкнул Нагаш. — Но если Тхутеп надеется и дальше править Кхемри, ему придется пролить кровь. Должны полететь головы, и здесь, и за пределами Живого Города. Только так города богатеют и становятся могущественными, а не потому, что идут к соседям и молят о помощи.
Подбородок Неферем напрягся, когда царица услышала пренебрежительный тон Нагаша, но голос ее оставался ровным.
— Не буду отрицать, что осуществить мечты моего супруга трудно, — произнесла она. — Мы не закрываем глаза на честолюбивые замыслы Зандри, верховный жрец. Я надеялась, что тебя можно убедить вмешаться от имени твоего брата. Если остальные города объединятся против Некумета…
— С какой целью? Чтобы выбросить мечи и превратиться в нацию купцов? — Нагаш с отвращением скривил губы. — И ты думала, что я отдам свой голос за такую глупость? Ты оскорбляешь меня, о святейшая.
Лицо Неферем окаменело.
— Сожалею, если обидела тебя, — без выражения произнесла она. — Не буду больше отнимать у тебя время, верховный жрец. Мой супруг много говорил мне о твоем блестящем уме, и я знаю, что значит отказаться от собственных амбиций ради служения храму. Я надеялась отвести тебе важную роль в построении будущего Кхемри.
Верховный жрец низко поклонился царице.
— Чтобы построить будущее Кхемри, мне потребуется корона, — холодно сказал он. — Но пока эта привилегия принадлежит царю-жрецу Зандри.
Нагаш круто повернулся и направился к выходу. Вслед ему летел испуганный шепот служанок. Он вернулся в тени Двора Сеттры. Пока Нагаш беседовал с Неферем, большой прием завершился, и в зале стоял гул голосов — юные аристократы спешили выйти на солнце и отправиться на поиски более интересных развлечений. Несколько взволнованных молодых матерей стояли у подножия возвышения и прижимали к себе младенцев, дожидаясь благословения Дочери Солнца. Тхутеп уже ушел, покинув Двор через дверь Неру в дальнем конце зала.
Царское возвышение опустело. Нагаш остановился рядом с ним.
— Корона, — пробормотал он задумчиво, разглядывая трон Сеттры.
Верховный жрец поднялся по каменным ступеням и встал рядом с древним троном. Положив руку на его подлокотник, он смотрел в спины уходивших аристократов, и в глазах Нагаша отражались его темные мысли.
Колдун-друкай стоял в центре каменной комнаты и хмурился.
— Ты уверен, что она выходит точно на север? — спросил Мальхиор на своем шипящем языке.
Нагаш поднял глаза от книги.
— Конечно, — сказал он, — пирамида выровнена строго по сторонам света. Жизненно важно поддерживать в ней специфическую ауру. Что, у тебя на родине не разбираются в геомантии?
