Елизавета Дворецкая - Корни гор, кн.1: Железная голова
– Я расспрашивал здешних, все говорят разное! – вставил Гельд. – Кто говорит – пятьдесят, а кто – триста. Мой Бьёрн видел дружину человек в восемьдесят. Но кто-то мог присоединиться и после ухода Гримкеля отсюда. У них же есть родичи во внутренних землях.
– Если мы выйдем с Острого мыса и встретимся с Гримкелем под открытым небом, то наше положение будет одинаковым! – продолжал Хьёрлейв. – Если бы точно знать, что у него пятьдесят или восемьдесят человек, то это не страшно. Даже если оставить половину дружины охранять корабли, со второй половиной мы бы его побили. А если у него две, три сотни? Надо помнить, что он здесь – у себя дома, а мы – нет. Он лучше нас знает, где и сколько людей он может набрать. Он не пошел бы на такое дело, если бы не был уверен в успехе. Гримкель ведь не из тех, кто кидается в битву очертя голову и мечтает лишь со славой погибнуть! И здешние ведьмы при случае скорее помогут ему, чем нам!
– Если не собирать с них дань, – хором сказали Сёльви и Слагви, получившие теперь общее прозвище Хранители Железной Головы.
– А пока мы остаемся на Остром мысу, наше преимущество несомненно. Мы занимаем дом самого Гримкеля! Ему некуда вернуться. Если он вздумает драться, то Острый мыс сгорит дотла. Этот предатель должен будет отбивать собственную усадьбу! А если не выйдет, то ему придется отступать в Медный Лес. И тогда уж он не сможет называться правителем квиттов. Торбранд конунг посадит здесь своего человека.
– И будет вынужден держать здесь постоянно целое войско, – проворчал Исбьёрн сын Стейнара. – Мы ведь не бездонные.
– Зато мы сможем собирать дань только в свою пользу и не делиться с остатками Лейрингов. За это можно постараться. Ради такого дела у каждого из наших хёльдов найдется младший сын!
– А нет, так родят! – вставил Гейрбранд Галка, и большинство засмеялось.
– Но так мы можем прождать его до Середины Зимы! – ответил Хьёрлейву Асвальд. Он не мог не признать верности этих доводов, но ему хотелось скорее наказать подлеца. – А если Гримкель узнает и передумает возвращаться? Нам придется тут зимовать или идти искать его, чтобы выяснить, что с ним сталось. Кто у нас умеет видеть вещие сны?
– Рано или поздно мы о нем узнаем. Это ведь не камень, чтоб упасть в воду и пропасть без следа. Услышим. Дружина в сто или двести человек не может просто так пропасть, да еще и зимой. Ты сам говорил, что в Медном Лесу народ не слишком-то любит своего нового конунга. Некоторые вообще не знают, что он у них есть!
Довольно быстро Асвальд уступил. Его раздражение утихало, и возможность спокойной мести не выходя из дома стала приятно щекотать воображение. Сидеть у очага в доме своего врага, зная, что хозяин сейчас мерзнет и мокнет под зимним дождем и снегом! И даже не ведает, что ему некуда возвращаться. Да, это хорошая месть. Хродмар сын Кари не высидел бы и дня, а непременно устремился бы в погоню, но ему ведь всегда не хватало выдержки. Асвальд сын Кольбейна не собирался брать с него пример.
– Мы останемся здесь, – решил он. – Гейрбранд, распорядись втащить корабли в сараи. Если не хватит места – пусть торговцы убираются куда хотят.
– А если и тогда не хватит?
– Тогда пусть вся эта шваль убирается! И двери открыть, какие были! Устроили гостиный двор!
– Вот кто теперь здесь хозяйничает! – сварливо причитала на женской скамье, что возле двери в девичью, фру Йорунн. – Пусть твои хирдманы, отважный ярл, сами стряпают себе и тебе еду! Я пальцем не шевельну, раз я тут больше не хозяйка! Когда же приедет твоя жена? Я брошу все ключи ей в лицо! – Старуха гневно гремела связкой ключей у себя на поясе, однако снимать ее не спешила. – Ох, если бы все мои родичи спустились из Валхаллы, они бы показали тебе, как у нас расправлялись с врагами! От нас ничего не осталось, ничего! Младенец, мальчишка и две девчонки… Где мой племянник Хагир? Почему я его не вижу? Что вы с ним сделали, козлиноголовые? – завопила она с удвоенной силой. – Убили? Значит, он присоединился к родичам!
– Что ты несешь, старая? – раздраженно крикнул Асвальд. Браниться со старухой – не самое достойное дело для мужчины, но настырная и неотвязная Йорунн так его допекла, что не было сил терпеть. – Какой племянник Хагир? Я не нанимался следить за твоими щенками, у тебя для этого достаточно рабынь!
– Это вы… – начала Йорунн и вдруг замолкла.
Ее взгляд наткнулся на лицо Борглинды. Девушка смотрела на нее в упор, и ее глаза горели какой-то многозначительной ненавистью. «Что ты делаешь, старая метла? – кричал этот взгляд. – Ты губишь и то, что у нас осталось!»
И Йорунн замолчала, краем грязного передника вытирая слезящиеся от напряженного крика глаза. В ее неглупой голове зашевелились догадки. Девчонка что-то придумала. Хагир исчез неспроста. Борглинда сделала то, что надлежало сделать самой Йорунн. Она и сама догадалась бы, если бы только не ввязалась в перебранку с этим сутулым мерзавцем.
Старая Йорунн знала, что женщины рода Лейрингов способны на многое. А Борглинда как-никак родное дитя воинственного Халькеля Бычьего Глаза, что получил в грудь копье самого Одина и тем стяжал вечную славу. Ничего удивительного, что младшая сестра Даллы, Мальфрид и Гудрун потихоньку подрастает.
Асвальд, даже удивленный, что старуха так быстро замолчала, вопросительно обернулся и заметил Борглинду. Но она уже смотрела в пол, и он не видел ее глаз. Йорунн, чтобы притушить подозрения, опять начала негромко голосить.
На четвертый день прискакал дозорный десяток, посланный в долины на север. Гримкель конунг с дружиной приближался к Острому мысу.
– У него полторы сотни человек, около того! – рассказывали хирдманы. – Идут пешком, к вечеру точно будут здесь. Если не решат заночевать по дороге. Непонятно, знают про нас или нет.
– Конечно, знают! – уверенно ответил Асвальд. – Иначе не вернулись бы так скоро. Они подождали бы нас у Ступенчатого перевала подольше – как можно знать, когда тамошние ведьмы нас выпустят?
– Кто-то их предупредил, – заметил Хьёрлейв.
– Еще бы! – охотно поддержал Гейрбранд. – Не вижу ничего удивительного. За всеми ведь не уследишь. У нас кто-нибудь наверняка предупредил бы Торбранда конунга, если бы в его пустой дом явился… да хотя бы Гутхорм Длинный!
Фьялли вокруг засмеялись: такой нелепой показалась подобная возможность.
– Так это же у нас! – сквозь смех простодушно вставил Эймод сын Ульва.
– Как будем встречать? – спросил несмеявшийся Хьёрлейв.
Когда первые ряды Гримкелевой дружины вышли из долины и вступили на Острый мыс, им сразу стало видно, что перед усадьбой Лейрингов пестреют ряды цветных щитов. Асвальд ярл выстроил своих людей тремя крепкими клиньями между заселенной частью мыса и подходящим войском Гримкеля. Во главе срединного, самого большого клина стоял он сам, опираясь на длинное копье. Пестрый ряд сомкнутых щитов, блеск клинков, трепет стягов с молотом Тора, злое лицо Асвальда и копье, приготовленное, чтобы посвятить войско противника Одину, говорили о неизбежной схватке.
Но конунг квиттов не выражал готовности к битве. Он ехал верхом, но в виду противника сошел с коня и отдал его гестам*. Взмахами руки он приказал своему войску остановиться, а сам с несколькими людьми пошел вперед.
Асвальд ярл с двумя хирдманами по бокам шагнул ему навстречу и остановился в десяти шагах перед строем фьяллей. Он стоял, распрямив сутулые плечи, отчего казался еще выше ростом, одной рукой уперев в землю древко копья, и на лице его отражалось горделивое презрение.
Гримкель конунг, наоборот, тщился изобразить на своем лице изумление с примесью радости, сейчас более чем неуместной. Изумление было вполне искренним. Когда к Ступенчатому перевалу прискакал Хагир со своими новостями, Гримкель не сразу решился ему поверить. Подробности, в том числе ответы Йорунн на вопросы фьяллей, звучали очень убедительно, но Гримкель не мог взять в толк, каким образом фьялли попали на Острый мыс, минуя Ступенчатый перевал. Тролли их принесли, не иначе! И они сразу повели себя так решительно и грозно, что сомневаться не приходилось: они знали, что не застанут хозяина, и знали почему. И что теперь? Уйти в Медный Лес или на восточное побережье – лишиться власти конунга. Вернуться – возможно, лишиться головы. И все же Гримкель решил вернуться. Надеясь как-нибудь выкрутиться, он считал это решение доказательством своего большого мужества.
– Я вижу, боги обманули меня и привели тебя на Острый мыс, Асвальд ярл… – начал он еще издалека, запнулся и продолжил, поскольку Асвальд отвечал ледяным молчанием. – Другим путем… Как ты сюда попал? Ведь мы уговорились, что ты вернешься через Ступенчатый перевал, чтобы я смог прийти тебе на помощь, если у меня появится такая возможность…
Во время этой речи он приблизился к Асвальду шагов на пять, но тут Рэв и Бранд склонили наконечники длинных копий, намекая, что славному конунгу следует остановиться. Гримкель послушно остановился, глядя на копья с таким выразительным недоумением, будто никогда в жизни не видел этих длинных палок с острыми железками на концах и вообразить не может, для чего они предназначены.
