Брайан Герберт - Песчаные черви Дюны

Мурбелла крикнула во всю силу легких:

– Подождите! Надо доказать, что они лицеделы, прежде чем вы начнете убивать всех без разбора…

Старуха тоже кинулась к дверям, горя желанием скорее добраться до чиновников. Она наступила Мурбелле на ногу, услышала, как та призвала ее к осторожности и повернула к Командующей Матери злое лицо с прищуренными, как у змеи, глазами.

– Почему вы колеблетесь, Преподобная Мать? Помогите нам схватить предателей. Или вы сами лицедел?

Рефлексы Досточтимой Матроны возобладали. Рука Мурбеллы автоматически нанесла удар. Ребро ладони врезалось в шею старухи. От удара она без памяти рухнула на мостовую. Мурбелла не хотела ее убивать, но когда женщина упала на землю, к ней бросилась дюжина людей из толпы. Они затоптали ее до смерти.

С сильно бьющимся сердцем Мурбелла прижалась к стене, стараясь избежать напора этого человеческого стада.

Если кто-нибудь сейчас покажет на нее пальцем и закричит: «Лицедел! Лицедел!», то толпа убьет ее без малейших колебаний. Даже обладая навыками рукопашного боя, она не сможет устоять перед таким численным превосходством.

Она отступила и спряталась за высокой статуей давно забытого героя времен Великого Голода, закрывшего ее огромной пластоновой массой. Орущая толпа давила сама себя, чтобы ворваться в правительственное здание.

Она услышала донесшиеся изнутри крики, выстрелы и взрывы. Вероятно, многие чиновники решили защищаться до конца. Мурбелла ждала, понимая, что скоро все будет кончено…

Кровавое нападение закончилось в полчаса. Толпа нашла и убила двенадцать правительственных чиновников, в которых подозревали врагов – лицеделов. Потом, не утолив жажду крови, толпа обратилась на тех, кто не проявил должного рвения в этой вакханалии убийств, а затем насилие испарилось, уступив изнуряющему чувству вины…

Выйдя из-за укрытия, Командующая Мать вошла в здание. Глазам ее явилась удручающая картина: разбитые окна, раскрытые ящики, изуродованные произведения искусства. Торжествующие убийцы вытащили трупы на полированный пол главной галереи законодательного собрания. Были убиты почти тридцать мужчин и женщин. Одних застрелили, других забили до смерти. Некоторые трупы были изуродованы настолько, что невозможно было определить их пол. На лицах убитых застыло выражение страха и потрясения.

Действительно, среди убитых оказался один лицедел.

– Мы были правы, Преподобная Мать, – какой-то мужчина указал на лежавшее у его ног тело человека, меняющего обличье. – Они проникли в нашу среду, но мы искоренили врага, мы убили его.

Мурбелла окинула взглядом всех невинно убитых: с ними покончили ради того, чтобы обнаружить всего одного лицедела. Это и есть страшная бухгалтерия кровопролития? Она постаралась взглянуть на дело трезво. Сколько вреда мог нанести один этот лицедел, докладывая хозяевам об уязвимых местах в обороне планеты? Неужели этот вред стоил стольких жизней? Да, и этими отнятыми жизнями ограничиться не удастся.

Судя по воодушевлению толпы, можно было видеть, что люди считали себя победителями, и Мурбелла не могла с этим спорить. Но если эта волна безумной бдительности покатится дальше, то не рухнут ли все правительства? Может быть, даже на Капитуле. Но кто тогда организует людей для обороны?

11

Слабые умы внушаемы. Чем слабее мышление, тем легче верится в самые смешные вещи. Сильные умы, подобные моему, могут обратить этот феномен к своей выгоде.

Несмотря на то что у него не было оружия, барон презрительно смотрел прямо в красные глаза огромного беспородного пса. Рычащий зверь, обнажив острые клыки, приближался к нему по выложенному плитами полу, готовый к прыжку.

По счастью, некоторое время назад барону удалось убить одну из этих свирепых тварей ядовитой пулей, и теперь это набитое ватой механическое чудовище будет покорно следовать заложенной в нее программой. Имитация замерла в нескольких шагах от барона, когда он вскинул руку, изображая выстрел. Интересная игрушка.

Девятилетний Паоло топтался в охотничьем зале, восхищаясь возникающими на дисплее зверями. Барон часто брал мальчика с собой на охоту в девственные леса Каладана, чтобы ребенок привыкал к виду убийства. Это было очень полезно для его образования и воспитания.

Раббану всегда очень нравились такие вещи, но Паоло изначально испытывал врожденное отвращение к кровавым сценам. Вероятно, это обусловлено какими-то изъянами в его наследственности. Однако постепенно барону удалось сломить это внутреннее сопротивление. Применяя систему поощрений и наказаний (с явным преобладанием последних), барон смог почти полностью раздавить врожденную доброту гхола Пауля Атрейдеса.

Погодные спутники обещали затяжные дожди и сильный ветер на всю неделю. Барону очень хотелось отправиться на охоту, но скверная погода обещала испортить все удовольствие. Из-за дождей они с Паоло оказались запертыми в замке. Между ними установилась замечательная связь. Какая ирония – дружба Дома Атрейдесов с Домом Харконненов! Но несмотря на то, что Паоло был клоном сына ненавистного герцога, если его правильно воспитать, то он будет больше похож на Харконненов.

Между прочим, он все-таки твой внук, зазвучал в мозгу издевательский голос Алии.

Преодолев желание рявкнуть на нее, барон стал смотреть на четырех рабочих, которые принялись в этот момент устанавливать в охотничьем зале новую игрушку – действующую модель мастафонта, огромного вымирающего зверя, с которым барону довелось встретиться прошлой осенью в поле, где свирепое животное бросилось на охотников, выставив вперед свои смертоносные зазубренные рога. Но барону, Паоло и дюжине егерей удалось из лазерных пушек и дисковых ружей уложить зверя, когда до него оставались считанные шаги. Какой волнующей была та охота!

Паоло посмотрел на имитацию животного на стенде.

– Вместо того чтобы идти куда-то в лес, мы можем поохотиться и здесь. Можно вообразить, что они живые. Тогда нам не придется волноваться по поводу холода, сырости и простуды.

Барон взглянул на затянутое тучами небо, засомневавшись, что плохая погода – настоящая причина нежелания Паоло идти на охоту.

– Да, я могу терпеть боль, но отсутствие личного комфорта – это совсем другое дело. – Он осмотрелся, ища возможность что-то сломать, и улыбнулся. – Ты абсолютно прав, мой мальчик.

Барону доставляло удовольствие слышать свой ставший низким мужской голос.

Они приказали слугам принести лазерное оружие, дротиковые пистолеты, шпаги и кинжалы для следующей эрзац-потехи. Как только были активированы механические системы, мертвые модели животных ожили и принялись носиться по охотничьему залу. Охотники, прячась за укрытиями, принялись разносить в клочья шкуры, кости, набивочный материал и оставленную настоящую плоть оживших чучел. В последнюю очередь они активировали мастофонта и стали внимательно наблюдать, как он топчет останки других зверей. Наконец, открыв перекрестный огонь из лазерных ружей, бравые охотники срезали зверюге четыре ноги, и огромное тело рухнуло на пол, корчась в автоматических судорогах.

Барону доставляло удовольствие насилие само по себе, и, кажется, даже Паоло вошел во вкус. Смелые охотники благополучно пережили опасную охоту и, смеясь, вышли в коридор. Барон заметил трех рабочих, у которых на лице было написано явное желание раствориться в воздухе и стать невидимыми.

– Идите в зал и уберите всю грязь!

Ты всегда все превращаешь в грязь, не так ли, милый дедушка?

Барон прижал ладони к вискам.

– Заткнись, будь ты проклята!

Алия принялась напевать какие-то мелодии, очевидно желая свести его с ума. Когда изумленный Паоло вздумал пристать к Владимиру с вопросами, барон просто отшвырнул его в сторону.

– Оставь меня в покое! Ты так же ужасен, как и твоя сестра!

Испуганный Паоло резво отбежал в сторону.

Скрипучий голос Алии продолжал вибрировать в мозгу барона, становясь совершенно невыносимым. Харконнен поспешил прочь из замка. Не разбирая дороги, он, несколько раз наткнувшись на статуи своих предков, кинулся к прибрежным скалам.

– Я брошусь со скалы – клянусь тебе, Мерзость, – если ты не оставишь меня в покое!

Он добежал до открытого всем ветрам края скалистой кручи еще до того, как голос Алии сладостно замолчал в его голове. Барон, упав на колени, с томительным головокружением и дрожа взглянул в бездонную пропасть. Может быть, действительно надо было броситься вниз, на черные камни и в волны прибоя. Если он так сильно нужен этим проклятым лицеделам, то они вырастят нового гхола, и барон Харконнен снова оживет, но уже без этого ужасного порока.