Андрей Валентинов - Нарушители равновесия. Если смерть проснется. Печать на сердце твоём
Згур невольно вздохнул. Велик Род-Сокол! Чего только не сотворил! Жалко, что и половины не увидишь.
Скалы выросли, заслонили небо. Згур заметил, что на вершине той, что была слева, вьется небольшой сизый дымок.
— Там что, стража?
Ярчук подумал, почесал бороду:
— Не слыхивал. Може, из-за скандов… Говорят, они уже возле самого Лучева сживаются.
Об этом они услыхали от мадов. Те и сами начинали не на шутку тревожиться. Давно уже сканды не «сживались» на Донае.
Венет озабоченно покачал головой, бросил взгляд на каменные громады и внезапно нахмурился:
— Оно бы спеть надо, боярин. Домой возвертаюсь, стало быть, Возвратную Песнь сложить самое время…
…Домой! Сколько раз за эти дни Згур мысленно торопил гребцов. Добраться до Лучева, затем — двуоконь по весенним дорогам к лехитам, а там и Валин. Может, Улада еще в городе…
— Спеть бы, — нерешительно повторил Ярчук. — Дозволь! Згур быстро оглянулся. Не напугать бы кого!
— Давай! Только негромко!
Ярчук вновь погрузил пальцы в бороду, задумался:
— Чегой-то не идет! Я-то почну, а ты, боярин, подсоби! Круто у тебя выходит!
Похвала озадачила. Спеть-то можно, да вот беда — услыхать могут. Добро б посмеялись, а то свяжут да водой отливать начнут!
Между тем венет вздыбил брови, прокашлялсз? и завел густым басом:
Яко сладко же мене домой возвертати, Бо не можу я теперь в чужбине страдати. Та чужбина, яко тать об острием ноже, И душа родимый край забыта не може! Ге-гей!
Тут вдохновение, похоже, покинуло венета, и он с надеждой взглянул на Згура. Тот обреченно вздохнул. Ладно, чего уж! «Вершом» больше, «вершом» меньше!..
Рвался к дому я вельми, и паки, и паки, Яко рвутся до хлебов голодны собаки. Не пускали мя в пути и люди, и зверы, И сколь счастлив я, бо дом увидел теперы! Ге-гей!
Кажется, он ничего не перепутал. Во всяком случае, Ярчук удовлетворенно кивнул и повел дальше:
Сколь преславна ты, земля, обильна и ладна! Без тебя жилося мне пресильно досадна. И теперы помолюсь богам преизрядно, Что до дому привели меня дорогой отрадной! Ге-гей!
Последнее «Ге-гей!» прозвучало с особенным чувством. Згур поспешил отвернуться, пытаясь сдержать хохот. Между тем венет удовлетворенно крякнул:
— Отож! Вот, почитай, и дома!
— До Лучева далеко? — поинтересовался Згур, стараясь, чтобы голос-предатель не выдал.
— К завтрему вечеру будем. А ты, боярин, и впрямь мастак «верши» складать!
Згур вдохнул побольше воздуха, пождал, выдохнул:
— Мастак, однако. Ге-гей!
Глава 13. ЦВЕТАСТЫЕ ПАРУСА
Первую странность заметили почти сразу, как только скалы остались позади. Донай опустел. Ни рыбацких лодок, ни лодей, ни галер. Только чайки беззаботно носились над серой водой, но их резкие крики внушали теперь тревогу. От такого отвыкли. Неужели местные обитатели рыбу не любят? Згур, не выдержав, обратился к Сове. Тот был тоже встревожен, пояснив, что рыба в этих местах — лучше не найдешь, а главное — самое время торговым людям по Донаю лодьи пускать, В прежние годы за час можно было встретить целый караван, и то мало б показалось. Ярчук, которого Згур тоже привлек к совету, мрачно взглянул на безлюдный простор и, ничего не сказав, дернул плечами.
Наконец, уже ближе к вечеру, одну лодку все-таки встретили — пустую. Весла, сети и даже краюха хлеба в берестяном коробе — все оказалось на месте. Кроме людей. Рыбаки сгинули, только на дне лодки осталась обломанная стрела да чья-то окровавленная шапка.
Не радовал и берег. Первое же село, небольшое, на дюжину домов, стояло пустое, брошенное. Сорванные двери бревенчатых, крытых дранкой изб висели косо, а посреди выгона вороны расклевывали мертвую собаку. И снова стрелы — на этот раз застрявшие в бревенчатых срубах.
От второго села осталась только гарь. Горело недавно, дым еще стлался по ветру, разнося вокруг тяжкий дух паленой плоти. Сюда и приставать не стали. Згур приказал выставить дополнительную стражу, а всем, свободным от весел, держать оружие наготове.
Уже в сумерках вдали показалась лодья. Она шла под большим четырехугольным парусом непривычной пестрой расцветки. Вначале Згур принял ее за обычного «торговца», но опытный фрактарий, несший в этот час стражу, поспешил уточнить: не «торговец». Слишком низко сидят борта, слишком выгнут нос, и не таран ли торчит под деревянным Змеем?
Стало ясно — сканды! Лодью опознали еще несколько «катакитов», когда-то видавших гостей с полуночи. Згур приказал бить тревогу, но лодья с деревянным Змеем на носу поспешила повернуть назад. Гнаться не стали — приближалась ночь.
Чудик советовал остаться в лодьях, но Згур все же решил рискнуть и велел причаливать к широкой песчаной косе. Ближайший лес был далеко — на выстрел стрелы, и подобраться к лагерю незамеченным никому бы не удалось. После ужина костры сразу же погасили, и Згур приказал спать по сменам.
Разбудили его перед рассветом. Встревоженная стража
сообщила, что к погасшим кострам вышли трое. Даже не вышли — выбежали из лесу, словно за ними с собаками гнались. А может, и гнались — вдали и вправду лай слышен.
Вокруг нежданных гостей собрались все, кто не стоял в дозоре. Згур махнул рукой, приказывая расходиться. Принесли факел, и Згур невольно вздрогнул. Дети! Девочка лет двенадцати — не старше Ластивки, мальчонка лет десяти и совсем малышка — лет пяти, не больше. На всех были только рубахи, длиннополые, грубой серой ткани. На той, что постарше, рубаха висела лохмотьями, на голых ногах запеклась кровь.
Увидев Згура, девочка что-то испуганно залопотала, упала на колени, завыла. Та, что помладше, и мальчик стояли молча, в широко открытых глазах светился ужас.
Згур попытался заговорить, но из этого ничего не вышло. Младшие молчали, а старшая, бросившись вперед, обхватила Згура за колени и вновь что-то быстро заговорила, умоляюще, жалко. Згур хотел кликнуть Ярчука, но раздумал. Лучше — Сову. С ним проще.
Белокурый венет долго успокаивал девочку, гладил ее по щеке, что-то говорил на непонятном, странном наречии, наконец отозвал комита в сторону. В неровном свете факела обычно румяное лицо парня казалось серым.
— Она просит, чтобы мы не убивали ее брата и не насиловали сестру…
— Что?! — Згуру показалось, будто он ослышался.
— Это совены, комит. У них другое наречие, даже я понимаю с трудом. Их село за этим лесом, большое, домов на тридцать. Ночью на них напали. Кто, она не знает. Говорит, бородатые, в рогатых шлемах. Как я понял, все в селе погибли. Эту девочку изнасиловали, но она сумела убежать. Она говорит, что всем мужчинам отрубили головы и насадили на колья…
— Ясно…
Все действительно стало ясно. Так было с его родным Буселом, когда сполоты Рыжего Волка ворвались в поселок. И то же делали они сами, когда Меховые Личины бросили на снег свои каменные секиры.
— Бородатые в рогатых шлемах — это сканды?
— Она не знает. Но сканды часто носят рогатые шлемы… Згур кивнул, пытаясь сообразить, что можно сделать.
Послать сотню или даже весь отряд вдогон? Нет, опасно. Ночь, незнакомые места. Они даже не знают, сколько этих, рогатых…
Подбежал Ярчук, и Згур велел ему вместе с Совой успокоить и накормить детей. Итак, война. Он слишком рано успокоился,
Все выяснилось на следующий день, когда лодьи подошли к большому, окруженному тыном поселку. На этот раз их встретили. На берегу собралась большая толпа с кольями и дубинами во главе с толстым перепуганным стариком в полной румской броне. Старик оказался местным деди-чем, а точнее, «боярином», который был готов «людно и оружно» встретить врага. Он долго не мог понять, кто его странные гости, когда же понял — обрадовался, позвал всех обедать и долго упрашивал Згура остаться в поселке хотя бы на несколько дней. Толком рассказать боярин ничего не смог, но за это время Сова, Ярчук и остальные, знавшие венетское наречие, смогли поговорить с местной «людью». Прямо у лодей Згур собрал своих сотников. На песок легла мапа. И каждый рассказал то, что сумел узнать. Згур смотрел на неровные линии и маленькие домики, запоминая. Итак, скандские лодьи появились на Лаге два месяца назад. Великий кнес, что правил в Белом Кроме, слишком долго выжидал, а когда наконец двинул войско, было поздно. В сражении под стенами столицы венеты были разбиты, погиб сам кнес и почти все его кметы. Белый Кром закрыл ворота, но сканды не стали нападать на столицу, а рассыпались по стране, грабя, сжигая беззащитные села и небольшие города. Теперь их лодьи были уже на Донае.
— Что мы знаем о скандах? — Згур отложил мапу и обвел взглядом фрактариев. — Кто с ними воевал? Сотники переглянулись.
— Моя не воевала, — сообщил Сажа. — Моя со сканда-ми в Рум-городе служила. Сканда хитрая. Сканда со спины нападай. Сканда хороша рубится…
