Маруяма Куганэ - Кровавая Валькирия
С помощью одного своего таланта владения мечом Газеф взобрался на свою текущую должность. В глазах дворян, которые имели долгую историю и наследие, он был не более чем разбогатевшим за ночь выскочкой. Вот почему они питали к Газефу отвращение. Более того, его навыки владения мечом не имели равных в Королевстве, что только усугубило враждебность дворян.
Труднее всего эти выдающиеся дворяне принимали то, что есть человек, превзошедший их по способностям, хотя по статусу был ниже. Несколько дворян даже не дождались, пока Газеф закончит, они один за другим высказались против Аинза Оала Гоуна.
Сидевший на троне король с тенью восхищения в голосе хрипло провозгласил:
— …Достаточно. Мы решили, что суждение воина-капитана не ошибочно.
— Ну… если так говорит ваше величество…
Дворяне не стали возражать, временно сдержав свои насмешливые улыбки.
Газеф с благодарностью посмотрел на монарха, которому поклялся в верности, и который в свою очередь очень высоко ценил Газефа.
Встретившись с ним взглядом, король мягко кивнул.
***После всей той борьбы за власть и лести сердце и разум истощились, но Газеф не позволил этому показаться на лице. Сейчас он сопровождал короля.
Король шёл с тростью, он повредил колено в прошлой войне, иногда его походка была неустойчивой, но учитывая достоинство короля, Газеф не протянул руку помощи. Более того, если бы он достиг того состояния, в котором требовалась бы помощь других, чтобы ходить, голоса Фракции больших дворян в поддержку отречения стали бы сильнее, и они вынудили бы короля отречься от престола в пользу марионеточного принца.
Хотя Газеф печалился, король должен был идти своими силами.
Когда они почти дошли до королевской опочивальни, король вдруг заговорил:
— …Сила дворян всё ещё нужна, чтобы сдерживать Империю. Если их советами открыто пренебрегать, страна расколется на части даже без вторжения Империи.
Хотя разговор будто начался с середины, Газеф понимал, что король хочет сказать, так что ему оставалось только прикусить губу.
— Я завидую Империи.
Газеф не знал, какими словами может утешить короля.
Три поколения назад Империя тоже была феодальным государством. Однако сила дворян постепенно ослабла, и когда текущий император взошёл на трон, страна стала абсолютной монархией.
Нынешнего императора звали Зиркуниф Рун Фарод эль Никс.
Во время восхождения на трон пролились целые реки крови, поэтому его, тогда ещё юношу, прозвали Кровавым Императором. Газеф вспомнил, как встретил его на поле боя, императора, который когда-то хотел его завербовать.
Император поистине родился, чтобы править.
— Из-за моего поверхностного мышления я не смог тебя защитить, за это я искренне прошу прощения. Даже отдав тебе опасный приказ, я не смог дать лучшую экипировку… мы просим твоего прощения, нет, я прошу прощения… Твои подчиненные тоже потеряли жизни из-за этого.
— Нет, вовсе нет…
— Газеф, хотя это нельзя назвать извинением, но я хочу возместить ущерб семьям умерших. Кроме того, я хотел бы выразить искреннюю благодарность господину Гоуну за то, что он спас моего самого верного и надёжного помощника.
Хотя спасён был не сам король, он всё же хотел лично отблагодарить обычного простолюдина. С этим должны быть проблемы, но…
— Полагаю, такой добродетельный человек, как он, будет удовлетворён просто этими словами.
— Неужели… ох?
В глазах короля отразились две фигуры, идущие им на встречу, в особенности красавица, идущая впереди. По слухам такое очарование невозможно было передать на портрете, поистине неописуемая красота.
Король улыбнулся. Юную принцессу он любил намного больше других детей.
Реннер Тэир Шарделон Райл Вайсеф.
Третья принцесса унаследовала ослепительную внешность матери, и была знаменита как «Золотая Принцесса». Ей было шестнадцать, возраст, когда уже можно выходить замуж. Это была ещё одна причина дворянам создавать проблемы. Её прозвали так за золотые, мягкие и шелковистые волосы, ниспадающие со спины. Губы, расцветшие в улыбке, были светло-вишнёвого цвета. Насыщенные тёмно-синие глаза сияли теплом словно сапфиры. Стильное белое платье ещё больше усиливало образ чистоты. На шее висело золотое ожерелье, казалось, будто это эмблема её благородной души.
Рядом с ней стоял юноша, который уже почти превратился в мужчину. Он носил белые доспехи, и его можно было описать как «бушующий огонь». Над изогнутыми глазами санпаку были две грубые брови, а на загорелом лице воля такой силы, словно сталь. Для удобства передвижения и уклонения в бою, а также по другим причинам, его светлые волосы были подстрижены и хорошо уложены.
Этого юношу звали Клаим, и Газеф не знал, как с ним себя вести. Не то чтобы он его не любил, скорее даже наоборот. Однако Газефу было трудно иметь дело с тяжёлой атмосферой, которую тот источал. Он не ненавидел серьезных людей, но всё же надеялся, что собеседник может хоть немного расслабиться.
Тем не менее Газеф понимал чувства Клаима.
Клаим, который всегда был возле самой красивой женщины Королевства, часто страдал от ревности и негодования других, и даже не имел ни одного друга. Кроме того, его происхождение было как и у Газефа, нет, даже хуже. Следовательно, ему нельзя было показывать никаких слабостей, он не мог позволить, чтобы из-за каких-либо его действий госпожу критиковали.
— Отец, воин-капитан.
Король улыбнулся подбежавшей к нему лёгкими шагами Лане, и кивнул низко поклонившемуся Клаиму.
— Кажется, ваша встреча наконец закончилась.
— Да. Мы много о чём поговорили.
— Я тоже так подумала, и когда мне захотелось, чтобы отец выслушал мою идею, я решила подождать вас здесь.
— Неужели? Тогда мне и вправду очень жаль.
Её идеи были не пустяковыми.
Ещё её прозвали «Золотой Принцессой» за ум и восхитительный дух. Она не только учреждала институты, но и предлагала новые законы. Почти все её предложения были планами по облегчению жизни низшего слоя общества. Более того, это была не благотворительность, а подготовка хорошей программы социального обеспечения, чтобы дать гражданам, которые хотят сами себе помочь, шанс стать самодостаточными. И вместе с тем поднять гражданам статус, укрепить их преданность к королевской семье и увеличить продуктивность. Всё это влияло на политику, в которой была заинтересована королевская семья.
Хотя ей мешали дворяне, не желавшие укрепления положения граждан, и почти все установленные институты распускались, довольно широкий круг знакомых и людей, получивших её благодать, высоко оценивали её усилия.
— Значит, мы пойдём к тебе и я внимательно тебя выслушаю.
— Однако, отец, у вашей дочери сейчас время прогулки. Клаим и я немного погуляем и потом вернёмся.
Когда Клаим услышал, что принцесса заявила, что прогулка важнее разговора с королём, лицо у него стало ещё жёстче. Газеф почувствовал к нему некоторую жалость. Однако принцесса Реннер постоянно делала всё по-своему. Как сопровождающее лицо он не мог жаловаться.
— Неужели? Тогда иди. Потом найдешь меня в моей комнате.
— Поняла. Пошли, Клаим.
— Извините.
Газеф, как воин, заговорил с низко поклонившимся Клаимом:
— Клаим, ты должен усердно улучшать свои навыки владения мечом, чтобы суметь защитить принцессу Реннер при любых обстоятельствах.
— Да! — Клаим решительно кивнул.
С другой стороны, Реннер сказала недовольным голосом:
— Клаим силён. Он и так может защитить меня когда угодно.
Её слова были беспочвенными. Однако в том, как принцесса их проговорила, казалось, была крупица истины.
— Тогда мы уходим, Клаим.
Своими тонкими пальцами Реннер подтянула Клаима за одежду. Хотя это было просто бессознательное действие, лицо Клаима стало твёрдым, как бриллиант.
— Да, принцесса.
Хотя у него на лице, пока его тянула принцесса, отсутствовали эмоции, в глазах виднелась печаль и смирение.
Те двое забыли выразить своё уважение, но король, похоже, был не против, он лишь молча смотрел на них двоих, как будто бы смотрел на то, что уже давно потерял.
— …Королю не следует чувствовать сожаление.
Клаим был неизвестного происхождения. Он был бедным ребёнком, подобранным Реннер, когда та вышла погулять за пределы замка.
Кожа да кости — он почти умер от голода. Теперь же постоянно пытался защитить спасительницу. Нет, он не просто стремился. Он не был наделён ни талантом владения мечом, ни таланом в магии, и он не был благословлён какой-либо выдающейся силой. Однако крупица за крупицей он усердно тренировался. Конечно, его успехи не дотягивали до уровня Газефа, а уровня героев он подавно не достиг. Однако сила, отточенная усердным трудом и практикой, достигла высшего уровня среди солдат Королевства. Однако было нечто, чего нельзя было превзойти.
