Аарон Дембски-Боуден - Разведчик Пустоты
При условии, что Септимус был все еще жив. Кораблю приходилось очень туго, и команде заодно с ним.
Ему будет не хватать этого меча, без сомнения. Конечно, если удастся выжить. Он верил, что в бою превосходит любого из Первого Когтя (и, если говорить откровенно, любого из Повелителей Ночи, не считая Малека из Чернецов), но дуэль с чемпионом роты Адептус Астартес была не шуткой. Особенно если у чемпиона такое мощное оружие и доспехи.
Ксарл отбил удар громового молота сломанным цепным топором Узаса и в который раз безрезультатно попытался пробить прочный доспех Толемниона собственным клинком. Цепной меч, лишившийся большей части зубьев, скользнул по многослойному керамиту, оставив лишь несколько царапин. Зубьев сохранилось так мало, что клинок не мог даже врубиться в броню. Ни одно цепное оружие не способно было выдержать длительный бой с громовым молотом. Ксарл с проклятием отшвырнул меч.
Три бешеных удара по щиту Толемниона заставили чемпиона отступить настолько, насколько нужно было Ксарлу. Он повторил трюк с подкидыванием, носком ботинка отправив меч Талоса, похищенный Клинок Ангелов, в воздух и поймав его свободной рукой. Достаточно было сжать рукоять, чтобы оружие активировалось. Меч зашипел и выплюнул убийственную молнию, заплясавшую на золотом лезвии. Воздух затрещал от разряда.
Все изменилось в тот миг, когда он взялся за меч, — теперь у него было оружие, вполне способное дать отпор смертоносной булаве. Ксарл, действуя мечом и топором, нанес удар по рукояти молота и отбил его в сторону. Противоборствующие силовые поля столкнулись, рассыпав яростные искры. Когда Толемнион поднял щит, готовясь принять сокрушительный удар, топор Ксарла врубился в верхний край. Повелитель Ночи дернул застрявший топор и вырвал щит из рук имперца.
Они мгновенно отступили друг от друга. Ксарл, не отключая обоих клинков, наступил ногой на профиль аквилы на упавшем щите. Толемнион взялся за молот двумя руками.
— Ты хорошо сражался, предатель, но сейчас это кончится.
— По-моему, я выигрываю бой, — ухмыльнулся Повелитель Ночи под наличником шлема. — А как по-твоему?
Делтриан добрался до третьего поврежденного генераторного столба. Этот, в полукилометре от первого, превратился в наплыв расплавленного металла. Его разбитая верхушка едва торчала над обгоревшей бронированной шкурой корабля. Под ногами была изрытая воронками и оплавившаяся пустыня изувеченной стали. Этот участок сильно пострадал во время последнего обстрела.
Впервые за последние десятилетия Делтриан почувствовал что-то близкое к отчаянию. Чувство оказалось слишком немудреным, сильным и внезапным, чтобы просто подавить его, как механикумы обычно поступали со всеми проявлениями смертного, несовершенного и органического.
— Лакуна Абсолютус.
— Ваше преподобие?
— Веди оставшуюся команду к последней поврежденной антенне. Этой займусь я сам.
Лакуна Абсолютус стоял рядом со своим господином. Его собственный красный капюшон парил в невесомости. Лицо его было хромированной копией старинной терранской маски смерти — бесстрастное, однако не скрывавшее осуждения. Голос адепта раздавался из вокалайзера размером с монету, вшитого в горло:
— Понял. Но как вы собираетесь разобраться с этим, ваше преподобие?
Делтриан ухмыльнулся, поскольку он ухмылялся всегда. Черты его лица не оставляли ему другого выбора.
— Ты слышал приказ. Ступай.
Но тут техножрец получил информацию с корабля, и по его позвоночнику пробежала дрожь.
— Нет, — вслух произнес он.
— Ваше преподобие?
— Нет, нет, нет. Генератор был стабилизирован.
— Пустотные щиты, — донеслось по внутренней связи, — отказывают.
VIII
ПОВОРОТНАЯ ТОЧКА
Ксарл тяжело размахивал мечом. С каждым хриплым выдохом внутрь шлема летели брызги крови. Поединок продолжался считаные минуты, во время которых оба воины превратились в два размытых пятна. Они наносили удары и отражали их с лихорадочным отчаянием. Вся грация исчезла, и на окровавленной палубе остались лишь два бойца, желавшие истребить друг друга.
Ксарл с огорчением осознавал, что уже устал. Выдержать удар громового молота, раскалывающего танки, оказалось не легче, чем столкнуться с самим танком. Его левая рука свисала, бесполезная и недвижная. Наплечник был разбит, как и плечо под ним. Каждый вдох давался с трудом, словно в легкие всадили тысячи игл, — это расколотый нагрудник пробил грудь в нескольких местах.
— Просто умри, — выдохнул он и снова занес меч.
На сей раз клинок не завяз в доспехе, а, пробив броню на животе Толемниона, показался наружу в облаке осколков, мокрых от крови.
Чемпион обмяк. Его доспех превратился в такую же развалину, а неподъемный молот скреб о настил палубы.
— Еретик, — рыкнул космодесантник, — за твою… оскверненность…
Возвратный удар Ксарла прервал его угрожающую проповедь, сбив с головы имперца шлем.
— Знаю, знаю… Ты все это уже говорил.
Повелитель Ночи и сам отступил и выронил меч. Здоровая рука вцепилась в замки шлема. Надо было избавиться от него. Снять шлем, чтобы снова дышать и видеть.
Герметический запор открылся, воздух со свистом устремился наружу. Как только измазанные кровью линзы перестали мутить зрение, Ксарл снова поднял клинок Талоса. Корабль вокруг них ходил ходуном.
— Ваши щиты отключились, — хрипло рассмеялся Толемнион. — На борт высадится еще больше моих братьев.
Ксарл не ответил. Он бросился в атаку со всей силой, на которую был способен. Ярость наполнила его мышцы наравне с адреналиновой резью боевых наркотиков. Меч снова и снова сталкивался с молотом, гудя и рассыпая искры. Силовые поля возмущенно стонали при каждом соприкосновении. Человеческий глаз не смог бы уследить за движениями воинов. Оба отплевывались и сыпали проклятиями, вкладывая последние капли энергии в заключительные секунды боя.
Толемнион не сдавался. Он просто не был способен отступить. Клинок Ксарла гремел о его доспех, врубаясь беспощадно и глубоко. Каждая рана высасывала из имперского чемпиона последние драгоценные крохи силы. Его молот — медлительная, неповоротливая булава — наносил удары редко, но, когда это происходило, раздавался похоронный звон и Повелитель Ночи отлетал к стене.
Ксарл снова вскочил на ноги, чувствуя, как осыпаются разбитые пластины внешнего доспеха. Он содрогнулся при мысли о том, как долго придется оружейнику Первого Когтя исправлять ущерб. Споткнувшись, он снова чуть не упал, переступив через Кириона. Второй Повелитель Ночи пытался встать, но без малейшего успеха.
— Ксарл, — прорычал Кирион сквозь шлем, — помоги мне подняться.
— Оставайся там, — с трудом выдохнул Ксарл.
Бросив короткий взгляд на распростертую фигуру брата, он понял все, что требовалось: Кирион был все равно слишком слаб, чтобы чем-то помочь.
— Сейчас я закончу.
Молот и меч обрушились одновременно, столкнувшись на полпути между потными, окровавленными бойцами. Вспышка была такой сильной, что перед глазами Ксарла заплясали лиловые пятна, а зрительное поле заполнили бледные остаточные картинки.
Он не сможет победить, если продолжит вести честный бой, — а обмануть противника становилось все труднее с каждой каплей крови, вытекавшей из тела. Броня ублюдка была слишком толстой, а если Ксарл пропустит еще один удар молота, то не сможет встать — и Толемнион довершит работу.
Космодесантник из ордена Генезиса набрал воздуха для очередной проповеди. Ксарл выбрал эту секунду, для того чтобы ударить его головой в наличник.
Жизнь, полная резни и кровопролитных сражений, приучила Ксарла к боли — но удар лбом по твердому и неровному шлему ротного чемпиона Адептус Астартес мгновенно занял одну из верхних строк в каталоге боли. Голова Толемниона откинулась, но Ксарл не отпустил противника. Перегнувшись над гудящим силовым молотом и мечом, он нанес второй удар. Потом третий. От ударов весь коридор загудел, как наковальня, а на четвертом нос Ксарла сломался с тошнотворным хрустом. На пятом что-то треснуло в лобовой кости. Затем последовали еще два. Он разбивал в лепешку собственное лицо, и ощущения были одновременно неописуемые и безумно мучительные.
Кровь хлынула ему в глаза. Он уже не мог видеть, но чувствовал, как мышцы Толемниона становятся ватными и как в горле противника хрипит после шейной травмы. Тогда Ксарл сплюнул. Вязкий комок кислотной слюны, смешанной с кровью, размазался по левой глазной линзе Толемниона и с шипением начал разъедать плоть под ней.
От восьми ударов головой оба они шатались. Толемнион, спотыкаясь, отступил к стене, а Ксарл потерял равновесие и на несколько секунд упал на колени. Меч Талоса вывалился у него из руки. Ослепленный, он зашарил по полу в поисках утерянного клинка.
