Аарон Дембски-Боуден - Разведчик Пустоты
Один наплечник воина занимало каменное великолепие белого Крукс Терминатус, второй нес символ ордена, вырезанный в мраморе с синими прожилками и черном железе.
Для братьев он был просто Толемнионом. Для орденских архивов — Толемнионом Сараленом, чемпионом Третьей роты. Для врагов Трона Терры он был воплощенным возмездием в броне цвета кровавого халцедона.
Его доспех — огнеупорную броню из композитного металла — слой за слоем создавали и укрепляли, потратив сотни часов кропотливого труда. Его шлем с декоративным наличником, бронзовой решеткой и гребнем был величественной реликвией минувшей эпохи. Его отковали во времена межзвездного триумфа человечества. В одной красной перчатке был зажат вибрирующий силовой молот. Силовое поле оружия гудело, налившись энергией. В другой находился огромный ростовой щит в форме аквилы. Одно простертое золотое крыло прикрывало владельца щита.
Приказ, который он прорычал своим братьям, состоял всего из двух слов:
— Абордажные клинки!
Трое выживших братьев шагали рядом с ним. Они зачехлили болтеры и вытащили пистолеты и короткие мечи.
Первый Коготь наблюдал за неумолимым приближением противников. Повелители Ночи поливали коридор огнем, но вся их мощь разбивалась о щит чемпиона.
Меркуций угрюмо швырнул штурмовой болтер на пол.
— Снаряды кончились.
Повторяя движение лоялистов, он вытащил болтерный пистолет и обнажил гладиус, до поры прятавшийся в наголенных ножнах.
— Никогда не думал, что мне захочется увидеть Ксарла, — добавил он.
Талос и Кирион обнажили клинки секундой позже. Пророк помог Узасу встать. Никакой благодарности он не ожидал и, услышав дружеское ворчание, был удивлен сверх меры.
За миг до того, как отряды сошлись, имперский щитоносец прорычал сквозь решетку вокса:
— Я — Гибель Еретиков! Я — Злой Рок Предателей! Я Толемнион из ордена Генезиса, Страж Западного Предела, Истребитель…
Первый Коготь не стал дожидаться атаки. Они уже мчались вперед.
— Смерть прислужникам Ложного Императора! — выкрикнул Узас. — Кровь для Восьмого легиона!
VII
ТУПИК
У Первого Когтя был единственный шанс пережить следующие несколько минут, и они вцепились в этот шанс всеми силами. Четверо Повелителей Ночи рванулись вперед, как один, выставив вперед закованные в броню плечи. Талос и Меркуций неслись в авангарде. Их шипастые наплечники врезались в крыло аквилы, и из обеих глоток вырвался бессловесный гневный вопль.
Толемнион уперся в палубу, приняв на себя удар. Из-под подошв его ботинок посыпались искры, когда воина медленно оттеснили назад. У него была лишь доля секунды, чтобы взмахнуть молотом и нанести удар по батарее, расположенной на спине Меркуция, высвободив таившуюся в ней штормовую силу в облаке света и энергии.
Спинной ранец Меркуция взорвался, разбросав во все стороны осколки. Удар молота швырнул Повелителя Ночи на палубу под грохот обесточенной брони — прямо под ноги обоим отделениям. Талос увидел, как жизненные показатели Меркуция исчезли с экрана — датчики отключились еще до того, как зарегистрировали потерю сердечного ритма.
Но не успел Меркуций упасть, как Узас занял его место. Навалившись на щит, он оттолкнул чемпиона назад. Тот пошатнулся и отступил. Кирион врезался в спины братьев, прибавив свой вес и силу к временной фаланге.
Это склонило чашу весов в их пользу. Первый Коготь и их величественная жертва покатились на пол, молотя кулаками, шипя и ругаясь.
Кирион вскочил на ноги первым и первым же оказался перед клинками ордена Генезиса. Он вонзил гладиус в живот ближайшего имперского космодесантника, вызвав стон гнева и боли. Лоялисты осыпали ударами его доспех. Их клинки оставляли серебряные царапины там, где сдирали краску с керамита и керамит с нижних слоев.
Узас даже не потрудился встать. Он взмахнул цепным мечом, отрубив ноги одному из противников по колено. За это второй имперец отблагодарил его, всадив ему короткий меч между лопаток.
Талос, прижатый к щиту Толемниона, никак не мог добраться до чемпиона сквозь преграду из аквилы. Он перехватил падающий сверху клинок аугметической рукой и дернул. Воин Генезиса потерял равновесие и рухнул вперед, напоровшись горделивым нагрудником из помятой бронзы прямо за золотую молнию клинка Талоса. Хруст. Скрежет металла по металлу. Шипение крови на силовом лезвии.
Пророк откатился в сторону, сбив умирающего имперца с ног.
Минус два. Тело как будто вибрировало, реагируя на обострившиеся чувства и рефлексы. Талос поднялся и бросился на последнего космодесантника одновременно с Кирионом. Двое Повелителей Ночи швырнули врага на палубу и утолили жажду своих мечей, нанося удар за ударом.
Мы не солдаты. В первую и последнюю очередь — мы убийцы и останемся ими навсегда.
Кто написал эти слова? Или произнес их? Был ли это Малкарион? Севатар? Оба они любили такие высокопарные фразы.
Голова у пророка кружилась. Глаза слезились. Он вытащил клинок из трупа. Силовой меч со скрипом покинул «ножны» — ключицу космодесантника. Талосу еще ни разу не приходилось вступать в бой почти сразу после пророческого сна. Толемнион поднялся под скрип суставных сочленений доспеха и отшвырнул Узаса в сторону, ударив его краем щита. Легионер отлетел обратно к братьям. Его шлем искорежило до неузнаваемости.
Меркуций неподвижно лежал у ног чемпиона. Трое воинов Генезиса валялись на палубе и тоже не подавали признаков жизни. Талос, Узас и Кирион встали лицом к лицу против Толемниона. Весь их боевой задор — которого и в начале боя было негусто — сейчас улетучился. Узас и Талос едва держались на ногах. В мрачной и вполне бесславной истории Первого Когтя еще не было таких безнадежных поединков.
— Вперед, — пробормотал космодесантник.
Все они ясно услышали в его голосе холодную насмешку, пробившуюся даже сквозь осиное гудение вокс-динамика.
Несмотря на брошенный вызов, Толемнион не стал дожидаться, пока они нападут. Он также не желал допустить, чтобы противники спаслись бегством. Наклонив украшенный гребнем шлем, он двинулся вперед. Силовой молот, готовый разить, наполнил воздух болезненным звоном.
Первый удар встретил Аурум, Клинок Ангелов. Золото заскрипело по серому металлу, и пророк сцепился с чемпионом. Толемнион без малейших усилий разорвал их «замок», замахнувшись молотом по гарде меча. И хотя пророк и смог отклонить удар, молот обрушился на его запястье. Талос выронил клинок, и Толемнион, отшвырнув противника к стене, добил его возвратным ударом в грудь. Оскверненный орел на нагруднике Талоса вспыхнул и обуглился, а трещины, расколовшие его, случайно сложились в звезду.
— Умри, еретик!
Когда пророк упал, присоединившись к Меркуцию на полу, Кирион и Узас одновременно атаковали. Первый прыгнул на тяжелый щит, вцепившись в края латными рукавицами. Если бы удалось вырвать его из рук Толемниона или хотя бы достаточно опустить, Узас смог бы нанести смертельный удар.
Он осознал свою ошибку, как только его пальцы сомкнулись на богато украшенном щите. Узас в лучшем случае отчаянно тормозил, когда дело касалось совместных действий. Отчаяние не помогло ему собраться, как в случае его братьев. А Толемнион не был глупцом; он немедленно осознал опасность и прижал Повелителя Ночи к стене в ту же секунду, когда тот коснулся щита.
Воина придавило так, словно он угодил под гусеницы «Лендрейдера». Кирион смог только хрипло выдохнуть в вокс, распластываясь по стене. Сунув руку с пистолетом за край щита, он ухитрился выстрелить чемпиону в колено, но пуля лишь оцарапала керамит.
Возвратным ударом Толемнион добил Узаса. Когда воин с топором приблизился для второго удара, чемпион приветствовал его ударом молота в лицо. Пробив его слабую защиту, полсекунды спустя силовое оружие обрушилось на его нагрудник. По доспеху Узаса пробежали злорадные змейки молний. Воин грохнулся на спину рядом с братьями и больше не шевелился.
Покончив с остальными, Толемнион отпустил Кириона. Легионер качнулся вперед. Оружие выпало из его ослабевших рук. Третий и последний удар щита отбросил его назад, и Кирион мешком рухнул на палубу.
— От твоей скверны меня тошнит.
Сердитый рев доспехов Толемниона грохотом литавр сопровождал его слова. Космодесантник шагнул к Кириону и наступил ботинком ему на грудь.
— Ты получил достойную награду за то, что изменил Императору! Оправдывают ли все твои гнусные достижения это тошнотворное существование сейчас, когда жизнь твоя подошла к концу?
Смех Кириона перешел в кашель, и все же это был смех.
— Тринадцатый легион… всегда славился… лучшими проповедниками.
Толемнион занес молот. Выражение его лица скрывала металлическая маска наличника.
