Ник Перумов - Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 2

Воздух зазвенел от столкнувшихся в противоборстве сил. Клара успела разглядеть, как внезапно и резко распрямившийся хвост первой бестии рубанул по её незримой магической удавке; удар этот отозвался болью во всём теле волшебницы, её заклятье лопнуло; впервые на памяти Клары Хюммель тварная плоть живого существа оказалась способна преодолеть её, Клары, магию; рефлексы опередили разум, она сплела самое сильное, самое убийственное заклятье, неосознанно выбирая Стихию Огня, – и встретила летящую тварь потоком ядовитого, прожигающего любую броню пламени.

Огонь жадным языком слизнул чёрную плоть с гибкого, составленного из великого множества костей скелета. Несколько мгновений скалящийся череп ещё продолжал лететь по инерции, но затем натолкнулся в воздухе на второй слой Клариной защиты и горящей, рассыпающейся трухой соскользнул вниз, к подножию стены.

Клара мгновенно перенацелила заклятье на вторую атакующую тварь… но было уже поздно. Гибкий точно кнут хвост хлестнул её по ногам, рванувшиеся вперед щупальца впились в плечи; разумеется, остановить магию это не смогло, тварь вспыхнула точно так же, как и первая, но успевшая подлететь третья небрежно, одним касанием прорвала Кларину защиту и выдохнула ей прямо в лицо морозное облако какой-то сладковатой дряни.

В глазах у Клары взвихрился многоцветный звёздный хоровод, и она потеряла сознание.

…Фесс мгновенно понял, что он отрезан. Воин Серой Лиги остался один на заваленной телами людей и трупами Нечисти площади, и в спину ему упирался очень, очень злобный взгляд – из какой-то бойницы. Прозвучал беззвучный приказ – ни с места.

Впрочем, Фесс и так не собирался бежать. Впереди всё ещё продолжалась свалка, люди и Нечисть истребляли друг друга, источавшие смрад провалы больше не извергали потоки тварей, что заменили бы убитых. Фесс надеялся, что мельинцы выстоят.

А вот ему уже не уйти. Он на прицеле. Воин очень хорошо представлял себе, какие заклятья творятся сейчас в башне.

Последовал второй молчаливый бессловесный приказ – бросить оружие.

«А вот уж нет, господа хорошие», – подумал Фесс и усмехнулся как можно более гадостно, словно те, в башне, могли различить его ухмылку и прочесть его мысли. Он играл сейчас с огнём, но иного выхода у него не было. Придется рискнуть – или ему не миновать второго плена. И тогда ему уже будет не вырваться. Ему не подстроят побега, как в прошлый раз…

«Брось оружие!» – приказали ему из башни вторично.

Фесс согнул правую руку в известном всему свету непристойном жесте. И, сделав шаг в сторону, рухнул в чёрную дыру провала – за миг до того, как земля на том месте, где он только что стоял, вспучилась жгучим пламенным пузырём.

– Мой замок, о Дочь Дану, – напыщенно и торжественно провозгласил Хозяин Ливня. – Войди в него. Будь гостьей. Та, чья длань осязала прославленный Иммельсторн, Деревянный Меч, всегда желанна в этих стенах.

Агата наконец смогла осмотреться.

Здесь, на восходном взморье, утро уже уступало место не по-осеннему яркому дню. Под ногами лежала иссиня-чёрная скала – без малейшего вкрапления иных цветов. И всего лишь в шаге от Агаты скала резко обрушивалась вниз тысячефутовой пропастью – далеко внизу кипела белая полоса прибоя, восточный океан в вечной ярости грыз чёрные кости земли.

За спиной Агаты не было никакой тропы или дорожки, не было ничего и впереди – одна только пропасть, глубоко врезавшийся в сушу узкий залив, какой на севере именуют фьордом. А на той стороне, венчая исполинский пик, словно чёрная корона, высился замок.

Тонкая центральная башня казалась нацеленной в самое сердце небес пикой; серп острых стен, вычурные рондоли с чёрными железными шатрами над ними – и нигде никаких признаков моста или ворот.

И над всем этим чистое голубое небо; никогда и не заподозришь, что здесь дом того жуткого создания, что повелевает несущими смерть тучами.

Гигант в древних доспехах высился за спиной Агаты.

– Что же ты медлишь, о Дочь Дану? – прогудел его голос. – Войди же! Старые стены ждут тебя!

Агата взглянула вниз и судорожно сглотнула, спеша скорее отвести взгляд. От одного вида распахнувшейся бездны становилось дурно.

«Он испытывает меня? Зачем?»

– Конечно! – раздалось за спиной. – Воистину ты догадлива! Замок должен принять тебя. Но содеет он это, лишь если ты сама превозможешь свой страх.

«Шагнуть через пропасть?» – мысленно спросила Агата, внутренне очень желая услышать, что ей предстоит всего-навсего переведаться с огнедышащим драконом.

– Шагнуть через пропасть, – с прежней торжественностью подтвердил гигант. – Догадка твоя верна, о Дочь Дану!

Это напыщенное «о Дочь Дану!» уже начинало надоедать Агате.

Шагнуть через пропасть… Легко сказать!

– Так и только так сможет замок Ливня понять, действительно ли ты та, о которой говорится в пророчествах Илэйны? Иначе напрасен весь труд мой, и всё терпение моё, и все жертвы мои напрасны тоже! Как и жертвы всех тех, что с жизнью расстались под Смертным Ливнем!..

Агата не в силах была отвести взгляда от ждущего её тела провала. Шагнуть? Опереться о невесомый воздух, зависнуть на миг – и рухнуть вниз; нет, нет, она не может, она не в силах!

– Можешь! – прогудело за её спиной. – Ты можешь и ты содеешь это, Дочь Дану! Сила, Сила, Сила ждет тебя впереди! Великая Сила! Покорная тебе Сила!

«Он покупает меня?!» – мелькнула отчаянная мысль.

Толчок в спину. И упругий удар ветра – прямо в лицо.

Хозяин Ливня просто столкнул её вниз.

Ветер втолкнул обратно в горло рванувшийся было крик.

И в тот же миг ноги коснулись незримой опоры.

Агата шла над пропастью. А из-за спины доносился чудовищный хохот Хозяина.

Замок на вершине приближался с каждым шагом. Она останется там… останется, пока не овладеет Силой… пока не поймёт, в чем заключались пророчества Илэйны… и тогда вернется обратно могучей волшебницей; подобно весеннему урагану, она промчится над страной, над Auerthrin-d’Dhaan, Страной Весеннего Ветра, страной народа Дану. Её давно потерянной страной.

О, месть её не будет знать себе равных! Она прольёт потоки крови, она сотрёт все семь Орденов с лица земли, как презренную плесень, она вырвет Иммельсторн из их грязных рук, вернёт Деревянному Мечу былую славу и потом – когда её, конечно же, провозгласят королевой – укрепит его над своим троном; и будет она править мудро и справедливо, и её прозовут Сеамни Великой, и долго ещё после её смерти, что неизбежно наступит когда-нибудь в отдаленном будущем,хумансыбудут пугать детей её именем, именем Сеамни Грозной, Мстительницы.