Йен Макдональд - Дорога Отчаяния
Оно обладало лицом и торсом невероятно пригожего юноши. Руки и ноги были сделаны из клепанного металла. Плоть переходила в металл на плечах и бедрах без какой‑либо различимой граница между сталью и кожей. Раджандра Дас видел, что это не просто слияние человека и протезов. Это было нечто совершенно иное.
Светящаяся голубая аура окружала ангела, и это был единственный источник света в темном, жарком помещении.
Раджандра Дас не знал, как долго он стоял и пялился, прежде чем ангел опустил механические ноги, превратившиеся в ходули, и шагнул с трапеции на пол. Он сложил свои телескопические конечности, достигнув человеческого роста, и плотно прижал лицо к прутьям, гляда прямо в глаза Раджандре Дасу.
— Если у тебя только пять минут, ты бы лучше спросил что‑нибудь, — сказал ангел чарующим контральто.
Чары были разрушены.
— Хойеее! — воскликнул Раджандра Дас. — Что ты за существо?
— Это, как правило, первый вопрос, — с выражением скуки на лице сказал мелкотравчатый ангел. — Я ангел, серафим Небесного Воинства пятого ранга, прислужник Благословенной Госпожи Тарсиса. Не желаешь ли ты обратиться к Нашей Госпоже от своего имени или от имени третьей стороны, или же передать весточку возлюбленным покойникам по ту сторону завесы смерти? Это, как правило, второй вопрос.
— Что ж, не в моем случае, — сказал Раджандра Дас. — Дураку ясно, что сидя в этой клетке и развлекая публику для господина Адама Блэка, ты никаких весточек никуда не доставишь. Нет, что я хочу знать, это к какому виду ангелов ты относишься, черт тебя дери, сэр, потому что я всегда представлял ангелов в виде дам с длинными волосами, и с красивыми крыльями, и в светящихся сорочках и всем таком.
Ангел надулся, слегка уязвленный.
— Что за проклятые времена, никакого уважения. Тем не менее, это третий вопрос, который задает большинство смертных. После того, как ты пропустил второй, я ожидал от тебя большего.
— Ну так как насчет ответа на вопрос номер три?
Ангел вздохнул.
— Узри, смертный.
На его спине развернулись два набора складных вертолетных винтов. Клетка была слишком мала, чтобы полностью раскрыть роторы, и свисающие лопасти придавали ангелу еще более жалкий и уязвимый вид.
— Крылья. Что же касается полового вопроса… — Ореол вокруг ангела замерцал. Причудливые опухоли возникали и стали перемещаться у него под кожей. Его черты расплавились и потекли, как дождевая вода с крыши. Подкожные округлости сформировались, затвердели и образовали новый ландшафт. Раджандра Дас тихо присвистнул в восхищении.
— Отличные сиськи. Значит, ты и то, и другое.
— Или ни то, ни другое, — сказал ангел и повторил фокус с плавящимся лицом, которое через некоторое время застыло, превратившись в прекрасный образ неопределенной половой принадлежности. Оно, став теперь среднего рода, сложило лопасти роторов, втянуло их в спину и мрачно улыбнулось. Раджандра Дас почувствовал, как игла симпатии кольнула его сердце. Он знал, каково это — находиться там, где ты находиться не желаешь. Он знал, каково это — быть переломанным жизнью через колено.
— Что‑нибудь еще, смертный? — спросил ангел устало.
— Эй, эй, чувак, без обид. Я на твоей стороне, честное слово. Скажи мне, как так вышло, что ты не можешь свалить из этой клетки одним мановением мизинчика? Я слышал, ангелы довольно круты.
Ангел доверчиво прижался к прутьям клетки.
— Я всего лишь ангел, пятый ранг Небесного Воинства, а не важная шишка вроде ФАРИОСТЕРОВ или ТЕЛЕМЕГОНОВ; это самые новые модели, первый ранг, класс «Архангельск». Эти могут практически что угодно, но мы, ангелы — мы были первыми, мы были прототипами Благословенной Госпожи, и она совершенствовала конструкцию с каждой последующей моделью: Авата, Лорарх, Херупф, Архангельск.
— Погоди, погоди — ты говоришь, ты был сконструирован?
— Все мы были сконструированы, смертный, тем или иным способом. Что я хочу сказать, так это что мы, ангелы, работаем на солнечной энергии, и потому Адам Блэк держит клетку в темноте. В противном случае я мог бы накопить достаточно силы, чтобы сокрушить эти прутья. Однако, — добавил ангел скорбно, — мы, ангелы, созданы скорее для полета, чем для битвы. Большая доля моей силы направляется в роторы.
— А что, если я раздвину шторы?
— Адам Блэк вернется и опустит их снова. Спасибо за предложение, смертный, но чтобы достичь полной ангельской мощи, мне потребуется примерно три недели постоянного солнечного освещения.
Адам Блэк сунул голову в дверь и сказал:
— Время вышло. Давай выходи. — Он сурово уставился на ангела. — Ты опять их разбалтываешь? Я говорил тебе не трепаться?
— Эй, эй, эй, что за спешка? — запротестовал Раджандра Дас. — За мной никого нет, а мы как раз достигли интересного поворота. Еще минуту, ладно?
— Ох, хорошо. — Адам Блэк удалился считать прибыль: шесть долларов пятьдесят сентаво, курица, три бутылки стручкового горохового вина и два куска медовых сот.
— Ладно, расскажи мне еще что‑нибудь, чувак, — сказал Раджандра Дас. — Например, как ты попал в эту клетку.
— Простая беспечность. Был я в Великой Свите Благословенной Госпожи, парадировавшей через некий десятикопеечный городишко на Великих Равнинах под названием Французик — мы устраиваем такое время от времени, типа большой цирковой парад, чтобы смертные не забывали о высших создания, которые типа создали мир; у Благословенной Госпожи теперь новая политика — прямое общение с органическими существам. Изрядное было представление, со всеми Великими Силами и Престолами, и Духовным Зверинцем, и Большим Голубым Плимутом и Всадником на Многоглавом Звере и всем прочим — в общем, прошла добрая часть дня, прежде чем вся эта толпа протащилась через город. Я был в самом хвосте, и пока мы ждали своей очереди, я ужасно заскучал, а заскучавшие ангелы теряют осторожность. Следующее, что я помню, это как я въезжаю со всей дури в высоковольтную секцию микроволновой связи Французика. Мне вышибло все мозги. Сожгло предохранители. Нокаутировало. Смертные срезали провода, спустили меня вниз и засунули в эту клетку, спрятали в подвале и кормили кукурузой и пивом. Можешь себе представить, каково приходится ангелу–алкоголику? Я все пытался им объяснить, что работаю на солнечной энергии, но они не понимали. Смертные все никак не могли придумать, что им делать с ангелом из Небесного Воинства, когда явился Адам Блэк и купил меня вместе с клеткой за пятнадцать золотых долларов.
— Что ж, как насчет попытаться сбежать? — спросил Раджандра Дас, в голове которого бродили нехорошие мысли.
— Нет замка. Мы хорошо разбираемся в механизмах, скажу я тебе, я справился бы с любым замком на этой клетке, но Адам Блэк сведущ в агиогрифии. Так что, когда я восстановил силы и вырастил новые электрические цепи, он уже заварил дверь.
— Это плохо, — сказал Раджандра Дас, вспоминая норы под вокзалом Меридиан–Главный. — Никто не должен сидеть в клетке только потому, что совершил ошибку.
Ангел вместо ответа только пожал плечами. Адам Блэк снова заглянул в комнату.
— Ладно. Время вышло, и это значит, что оно вышло. Вон. Я закрываюсь на ночь.
— Помоги мне, — в отчаянии прошептал ангел, сжимая стальные прутья толщиной в палец. — Ты можешь помочь мне выбраться, я знаю; я прочел это в твоем сердце.
— Это, вероятно, как раз вопрос номер пять, — сказал Раджандра Дас и повернулся, чтобы покинуть погруженный во тьму вагон. Но при этом он выудил из кармана свой универсальный нож Сил Самобороны, украденный из магазина оборудования Кришнамурти, что на Водной улице, и вложил его в руку ангела.
— Спрячь его, — прошептал он, не шевеля губами. — А когда выберешься, обещай мне две вещи. Во–первых, не возвращайся. Никогда. Во–вторых, помяни меня перед Благословенной Госпожой, когда увидишь ее, поскольку она сделала меня добрым к машинам, а машины — добрыми ко мне, — и он сжал ладонь ангела, прощаясь. Адам Блэк ждал его, чтобы запереть двери.
— Занятная, занятная штука тут у тебя, — заметил Раджандра Дас. — Я тебе так скажу, трудновато будет ее переплюнуть. Что ты еще для нас приберег? Святую Катерину в клетке, а? — и он подмигнул антрепренеру. Ему казалось, что он уже слышит скрежет металла о металл.
16
В то утро, когда пришел РОТЭК, он явился сначала как тупое гудение, проникшее в сны людей, а затем выросшее в тяжкую пульсацию. Она разбудила всех, и тогда люди поняли, что дрожь — не общий кошмар, что она является реальным, объективным феноменом, настолько реальным и объективным, что заставляет незакрепленные предметы отплясывать чечетку и сбрасывает посуду с полок на пол.
— Что это такое, что это такое? — спрашивали они друг друга, натягивая одежду и отгоняя суеверные образы, порожденные кошмаром — Апокалипсис, Армагеддон, ядерное уничтожение, межпланетная война или небеса, падающие на землю. Пульсация усилилась до уровня, на котором практически заполнила полости в черепах людей. Она сотрясала скалы у них под ногами, кости под кожей, небеса и землю, и она выкидывала людей на улицы, чтобы они увидели, что происходит.
