Битва за Коррин - Андерсон Кевин Джей

На корабле стояла нестерпимая и ужасная вонь. Спертым воздухом было невозможно дышать. Металлические плиты пола и такие же металлические стены высасывали из воздуха все тепло, и тем не менее из-за большого количества людей в отсеке стояла удушающая жара.

Гильбертус сидел возле клона Серены. Он держал ее за руку, а она прижималась головой к его мускулистой груди. Он явился сюда по собственному почину; вероятно, учитывая обстоятельства, это было не самое логически обоснованное решение, но он все равно будет здесь. Либо уловка со взрывом контейнеров удастся, либо нет.

В душе Гильбертус возмущался поведением Эразма, который тайно приказал увезти Серену на корабль вместе с другими заложниками. Когда стала ясна вторая часть плана, после того как Серену показали по каналу связи командующему Армией Человечества, — Гильбертус умом понял все. Все в этом случае имело логический смысл. Действительно, добавление только одной заложницы могло стать решающим фактором во всем этом деле.

— Если бы только это не была ты, — прошептал он ей на ухо.

Другие пленники на борту грузового судна что-то бормотали, ерзали и непрерывно жаловались на судьбу. Никто из них не понимал, что, собственно, происходит. Некоторые шепотом делились якобы верными слухами, что к Коррину для их спасения явился флот свободного человечества. Другие боялись, что это очередной эксперимент Эразма по изучению коллективной психологии толпы. Гильбертус попытался объяснить ситуацию двоим мужчинам, которые сидели рядом с ним и с Сереной, но они не поверили его анализу и более чем дюжине альтернативных историй.

Рекур Ван тоже находился здесь, запертый в своем гнезде с аппаратурой жизнеобеспечения. Очевидно, СеврОм и ТуррОм придерживались того, что пленников надо гноить в ужасно плохих условиях. Безрукий и безногий тлулакс так сильно ворочался, жаловался и так громко кричал, что Гильбертус предпочел увести Серену в другой отсек, где они и принялись ждать развязки.

Гильбертус был уверен, что кризис вот-вот разрешится. Задержка была добрым знаком; совершенно очевидно, что командующий флотом Лиги заколебался и отступил. В противном случае и Гильбертус, и все заложники были бы уже мертвы.

Но почему тогда в космосе началось сражение? Почему сквозь крошечные иллюминаторы он видит вспышки разрывов и проносящиеся мимо боевые корабли? На бортах незнакомые эмблемы — значит, это суда Армии Человечества. Они прошли сквозь скрэмблерные поля, и, следовательно, контейнеры с заложниками должны были взорваться, но этого почему-то не произошло.

Гильбертус отвернулся от иллюминатора. Главное, что он вместе с Сереной.

— Это не продлится долго, — сказал он, чтобы успокоить ее. — Скоро все так или иначе кончится.

Гильбертус также знал, что запасов воды, пищи и воздуха у миллионов людей на кораблях «моста хретгиров» хватит не больше, чем на несколько дней, а именно такое время займет эвакуация контейнеров и их возвращение на поверхность планеты.

Внезапно Гильбертус ощутил толчок. Какой-то космический корабль причалил к грузовому судну с рабами и состыковался с ним. Маневр был выполнен неуклюже. Очевидно, его исполнитель не был опытным пилотом. Гильбертус принялся лихорадочно соображать, кто бы это мог быть. Возможно, люди решили спасти заложников. Сам Гильбертус, однако, этого вовсе не желал.

Когда люк открылся, в проеме показались мощные боевые роботы. Тяжелые шаги загремели по металлической палубе прохода, отдаваясь во всех отсеках. Заложники съежились, стараясь не попадаться на глаза машинам, но у роботов были иные намерения.

Гильбертус встал на ноги. Теперь он все понял. Гильбертус успел многое сказать Эразму, прежде чем вышла из строя наблюдательная камера.

Роботы словно неумолимый рок остановились перед ним. Они были похожи на надзирателей, явившихся для того, чтобы отвести узника на казнь.

— Вы пришли спасти меня, — сказал Гильбертус.

— Так приказал Эразм.

Находившиеся рядом люди тоже начали умолять роботов спасти и их. Все хорошо понимали, что воздух на исходе; многие не ели уже два дня. Гильбертус лихорадочно огляделся. Наклонившись, он подхватил Серену под руку и поставил ее на ноги.

— Я не буду сопротивляться.

— Ты не можешь сопротивляться.

— Но я должен взять с собой Серену. Роботы заколебались.

— Нет, только один из нас может вернуться с тобой на Коррин.

Гильбертус нахмурился, стараясь понять, почему Эразм распорядился поступить именно так. Потом он понял, что, вероятно, независимый робот обманул раздвоенный всемирный разум; было гораздо проще исказить программу одного боевого робота, чем всех семерых одновременно. Эразму хотелось выиграть время, чтобы дать Гильбертусу возможность вернуться в относительно безопасное место на поверхности планеты.

— Я не уеду без Серены. — Гильбертус вызывающе скрестил свои сильные руки на груди. Женщина смотрела на него своими полными доверия лавандовыми глазами.

Шесть роботов сделали шаг назад.

— Мы останемся здесь, чтобы охранять клон Серены Батлер.

— Охранять от кого?

Роботы замолкли, принимая новые указания. Потом их командир снова заговорил:

— Эразм просит тебя положиться на него.

Плечи Гильбертуса поникли. Он отпустил руку Серены.

Воспринимать новую информацию и использовать это знание для изменения поведения — этот стиль мышления мы считаем характерным для человека. При этом такое мышление нацелено не только на индивидуальное выживание, но на выживание человека как биологического вида. Но сохраним ли мы свою человечность в процессе такого выживания? Сохраним ли мы приверженность таким вещам, которые делают жизнь приятной, теплой, уютной и исполненной тем, что мы называем красотой?

Мы не сможем сохранить человечность, если станем отрицать нашу цельность — если станем отрицать чувства, мысли и потребности плоти. Если мы откажемся от чувств, то потеряем всякую живую связь с вселенной. Если мы откажемся мыслить, то не сможем оценить эту связь. Если же мы станем отрицать плоть, то останется без колес экипаж, который везет нас по жизни.

Вскоре после того, как флот возмездия Лиги прошел сквозь скрэмблерные поля, он попал под плотный сосредоточенный огонь машинного флота. Его боевые корабли образовали концентрические пояса обороны вокруг Коррина, задачей которых было не пропустить людей к планете.

Машины выпускали бесчисленное множество превосходно нацеленных снарядов, которые обрушивались на скрытые полями Хольцмана боевые корабли Лиги. Но было ясно, что защитные поля передовых кораблей уже перегреваются. Вориан находился на флагманском корабле и, изучая обстановку, понял, что перегретые поля Хольцмана могут отказать в течение ближайшего часа.

За первым эшелоном атакующих сил шла вторая волна штурмовиков и баллист, за ней — третья и четвертая. Вориан судорожно сжал пальцами подлокотники командирского кресла. Лицо его оставалось жестким и бесстрастным. Речь шла о том, какая из противоборствующих сторон истощится первой.

— Продолжайте вести огонь, — приказал Вориан, хотя артиллеристы не нуждались в этом указании. — Снарядов не жалеть.

— Системы прицеливания до сих пор не действуют, верховный башар. Мы тратим массу боеприпасов попусту.

После коварной атаки Севрата пробоины в корпусе «Победы Серены» наскоро залатали, но Вориан потерял около сотни членов экипажа.

— Цельтесь лучше. — Он упрямо тряхнул головой. — Посмотрите, сколько их — разве здесь можно промахнуться?

Весь экран монитора заслонял лес боевых кораблей роботов. Вориан едва не выругался вслух. Какая могла быть блистательная операция! Абульурд расстроил все планы, усложнил проведение наступления.

Когда «мост хретгиров» почему-то не взорвался, два миллиона заложников, находившихся на нем, получили кратковременную отсрочку. Как только он одержит победу при Коррине, Вориан отдаст приказ спасти столько заложников, сколько окажется возможным. Это очень важно, особенно если там находится и Серена Батлер со своим сыном.