Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус
Наззгронд остановился перед багги, развернулся, чтобы подбодрить парней, и с удивлением обнаружил исключительно пыхтящего, но всё ещё несущего знамя Зубоскала, и с полдюжины других гретчинов, претендовавших на роль орочьих парней. С воплем «ЫЫЫ Наззгронд» (его личным боевым кличем) он врезался в сборище гретчинов Мертвочерепов и начал оттеснять их от багги, раздавая тумаки и пинаясь.
— Хазяин, хазяин! Гляньти туда! — крикнул Зубоскал, чуть не смахнув другого гретчина в яму древком знамени. Он ткнул пальцем в пространство над ямой, где с глухим чпоканьем вытягиваемого воздуха внезапно появилась выходная дырка ствала Глубокава Праникнавения. — Ствол Глубокава Праникнавения Стволуха ищё работает!
Наззгронд отскочил с дороги толпы полоумных сопляков, вывалившихся из дырки над багги. Свихнувшиеся в Искажении сопляки издавали невероятный шум. Не найдя себе цели, они в ярости напали на гретчинов Мертвочерепов, кусаясь и царапаясь. Гретчины были совершенно не готовы к такой мощной атаке сопляков. Некоторые пытались драться, часть пыталась убежать, остальные нырнули в выгребную яму, спасая свои шкуры. Один сопляк упал на темя Бограду. Шишка попытался стряхнуть его, но никак не мог избавиться от паникующей тварюшки, которая от испуга, пережитого во время путешествия через туннель в Искажении, продристалась ему за шиворот.
Тем временем махач между Мертвочерепами и Гоффами снова поднялся на холм. В обе стороны летели оскорбления, ноги, руки, сопляки и сквиговые фляги. Орки стёрли в порошок последний островок человеческого сопротивления на планете несколько недель назад, и у них было в запасе немало энергии для хорошей драки.
— Э, в чём дело? — поинтересовался сонный Злосолнц, высунувший из своего дома рыло, в которое незамедлительно врезался кулак проходившего мимо Мертвочерепа.
— Драчка! — оповестил своих слуг-гретчинов Злосолнц. — Сабирайте парней!
Толпа дерущихся Мертвочерепов и Гоффов подползла к багги и подтолкнула его опасно близко к краю ямы.
— Мой багги! — воскликнул Наззгронд и рванул вперёд в попытке спасти машину, но было уже поздно. Увлечённые дракой орки вывели багги из хрупкого равновесия. Он перевалился через край ямы, рухнул вниз и потонул в говне.
— Ааааааррр! — взвыл убитый горем Наззгронд. Вот теперь он сильно расстроился. Предприимчивый гретчин, продававший еду, похлопал его по плечу.
— Хатите купить сквига? — поинтересовался он, протягивая пухлое дрожащее существо. — Вкусный и свежий — читыре штуки за зуб!
Наззгронд схватил гретчина за загривок и швырнул его в ближайшую шоблу Мертвочерепов, довольно отметив, что малявка исчез в клубке орочьих лап.
Оглядевшись, он увидел, что бой теперь шёл по всему холму. Справа Понторез схватил Змеекуса за грудки и монотонно бил его башкой о тотемный шест Гоффов. У подножия холма пятеро толстенных Плахих Лун прыгали на тушке Мертвочерепа. Бадбак таки сумел выбраться из выгребной ямы, но его бионическая рука пострадала от сырости и вышла из-под контроля, раздавая оплеухи как своим, так и чужим. Наконец, она зацепилась за багажник мотоцикла Злосолнц, и Бадбака утащило по дороге. На крышах прыгали толпы гретчинов, подбадривавших своих хозяев воплями и избивавших кулаками воображаемых врагов.
Наззгронд помедлил, не зная, что делать дальше. Стоит ли вмешаться в драку между Гоффами и Змеекусами у дома воеводы (штратегия) или добить паникующих мародёров-гретчинов Мертвочерепов у выгребной ямы (тактека)? У него урчало в животе, так что он нагнулся и подобрал с лотка продавца сквигов сквига. Над его головой просвистел снаряд из болтера, врезавшийся в схрон боеприпасов, рядом с которым он стоял.
Салют вышел знатный: в небе рвались снаряды, пылал жёлтый, красный и белый свет. Дымовые гранаты разрывались облаками бледно-жёлтой пыли, а одна даже пролетела параллельно земле, врезавшись в дверь дома воеводы.
Буграт Врагодав, могучий воевода Гоффов и вождь покоряющей планеты оркды Врагодав, встал на обломок своей двери и обозрел беспорядок. Сквозь испарения от выгребной ямы воевода увидел Понтореза в изорванном плаще, всё ещё колотившего противника башкой о тотемный шест. Мимо прошмыгнули испуганные сопляки, искавшие укрытия для себя и зажатых в горстях сквигов. Куда бы ни пал его взгляд, везде он видел группы орущих и дерущихся орков. Что же творилось-то?
Дверь под его ногами качнулась, и из-под неё выполз обгорелый Наззгронд, сопровождаемый верным Зубоскалом, зажавшим в зубах обрывки знамени. Врагодав оценил ситуацию и отреагировал с тактом и чуткостью прирождённого орочьего вождя.
— ЧЁ ЗА ХЕРНЯ ТУТ ТВАРИТСЯ?! — поинтересовался он у контуженного Наззгронда, пытавшегося выпрямить рога на шлеме. Шишка Гоффов пошаркал ножкой и уставился в пол. Зубоскал пялился на то место, где должна была бы быть дверная ручка парадной двери Врагодава.
— Тут была драчка… — промямлил Наззгронд. — … но эта ни я начал, это…
— Драчка! — облегчённо проревел воевода. — Ну херли ж сразу не сказали?! Пагади менутку, я вазьму болтер, а патом атвидёшь миня туда!
Мертв к рассвету
Ни единое дуновение ветерка не тревожило лесной покров. Несмотря на это, Тигурий чувствовал выхлопы допотопного орочьего топлива уже за много миль. Вульгарно — первобытное эхо разумов зеленокожих врезалось в его мысли, их варварская жажда разрушения застилала разум зловещим красным туманом. Ища спокойствия, он глубоко вдохнул и повторил про себя мантры защиты и охранения. Неглубокая зеленая аллея выглядела безмятежной, дорога вилась между тремя командными бункерами, затем уходила за горизонт, в сторону ближайшего поселения планеты. Тигурия раздражал факт того, что орки попали на Эспандор, но другого пути заманить вождя Раззекая в ловушку не было.
Старшему библиарию ордена Ультрадесантников явилось видение этого воеводы, видение полное ужаса и насилия, видение империи, выстроенной на резне и крови. Тигурий чувствовал, что с силами Раззекая вскоре придется считаться, и, если его восхождение пустить на самотек, то вскоре из Карадона польется неудержимая волна орков.
Этого нельзя было допустить и была расставлена ловушка. Заставить Раззекая атаковать и уничтожить его, пока он не стал серьезной угрозой для Ультрамара. За спиной Тигурия космодесантники преклонили колена в молитве, технодесантик Харкус окраплял болтеры отделения Каскарус благословленным маслом. Горизонт освещался первыми лучами рассвета, и казалось, будто свет наполняет низко нависшие облака кровью. Брат Меридий поднял штандарт, и падающий свет окрасил синюю ткань зловещим багрянцем. Наблюдая за тем, как сервиторы загружают боезапас в орудия дредноута Люцерна, Тигурий вздрогнул. Как только были сказаны последние благословения над спусковым механизмом, массивный дредноут поднялся в полный рост. Будто почувствовав его взгляд, древний с поклоном повернулся к Тигурию.
— Они приближаются, старший библиарий? — спросил Люцерн.
— Да — кивнул Тигурий — Я чувствую их присутствие подобно вновь открывшейся старой ране
— Как скоро?
— Считанные минуты, если не меньше — мрачно произнес Тигурий.
— Тебя что-то беспокоит, старший библиарий? — спросил дредноут.
— Твоя проницательность не покинула тебя, брат Люцерн — заметил Тигурий — Да, кое-что меня беспокоит. Грядущая битва вызывает у меня плохие предчувствия. Я видел, как наш штандарт омыло кровью и над предстоящим днем сгущается тьма, я это чувствую. Я не вижу ближайшее будущее, и это меня беспокоит
— Это не важно — заверил его Люцерн — У нас есть план, и Кодекс Астартес направляет нас. Мы будем сражаться с отвагой и честью и победим
— Твои слова полны мудрости как всегда, брат Люцерн — согласился Тигурий — Пока нас ведет Кодекс, мы не потерпим поражение. Сражайся с отвагой и честью, мой друг
— Так же как и всегда — прорычал Дредноут — Пусть идут, их ждет только смерть
* * *Битва закончилась, и хотя орки отступали, они не проиграли. Как известно, орки никогда не проигрывают. Победа — это победа, если все умерли, то все равно все умерли и это не считается. А если орки бегут — то они все равно вернутся за новым боем. Эти мысли крутились в голове Раззекая, пока он протаптывал дорогу сквозь обильную растительность человечьего мира, подальше от боя. Эта драка была совсем не такой какой надо — парни убили немного больших человеков в синей броне, но у самого Раззекая не подвернулось момента, чтобы развалить кого-нибудь из них надвое. Он уже чувствовал недовольство парней. Некоторые из самых больших орков тоже никого не убили, и им это не понравилось.
Ему надо было поскорее привести парней в новую большую драку, а не то они возомнят себя лучше его. А такие опасные мысли привели бы к разбитым головам некоторых орков. А может и к его разбитой голове. Как только он с парнями выберется с этой планеты, они найдут другую большую драку с большими и крутыми врагами. Это их порадует. Одновременно с тем как эта мысль формировалась в его голове, на животе Раззекая разорвалась кровавая рана. Он дернулся вперед, с его бронированных ног начала стекать кровь.
