Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус
— Канешна, нужна будет пакрасить. — тихонько затирая наждачкой символ Плахих Лун на пушке, сообщил Стволух. — Стрелы там, синяя краска, бальшое «З» — Сназбод.
— «С» — Сназбод. — поправил его Ветликк, получив за это молотком промеж ушей.
— А эта штука для чево? — спросил Наззгронд, потянув за особенно привлекательный рычаг с большой красной головкой. — Ой, прасти, Стволух, ана атвалилась.
Он, виновато оскалившись, передал рычаг технарю.
— Ветликк, вазьми-ка малаток номер два и присквигачь эту хрень на место. — приказал технарь, кинув помощнику рычаг. — Эта ошень сложный миханизм, каторый панимают толька технари, паэтому держи лапы при себе, Наззгронд.
Наззгронд так легко не сдавался и начал потихоньку обходить ствол, чтобы Стволух не видел, что он там делает.
— Ну так как ана работает-та? — спросил он, тыкая пальцем в одно из выхлопных отверстий. С громким «Уй!» отдёрнув руку, орк поглядел на скорчившегося на стволе рядом с фотонным излучателем Шныря.
— Прастите, гаспадорк Гофф гаспадорк Наззгронд. Я, далжно быть, случайна капнул Вам на палец жидким сварачным железом.
«Я до тибя ищё даберусь» — злобно подумал Наззгронд.
— Чё, фатонный испаритель в норме, Шнырь? — спросил Стволух. — Да? Атлична, пашли наружу, праверим, работаит ли… эээ… работаит ли харашо. Сназбод, мне нужен дабраволец для опыта.
— Ща будет. — откликнулся Сназбод и поплёлся назад в загон, чтобы отобрать сопляка. Ветликку, Зубоскалу и Наззгронду пришлось помогать поднять и взвалить тяжеленный неуклюжий ствол на плечи Стволуху. Под его весом колени орка подломились, но он сумел кое-как проковылять через чёрный ход мастерской. Шнырь намертво вцепился в фотонный излучатель. Наззгронд никак не мог взять в толк, делал ли гретчин что-нибудь или банально забыл слезть. Стволух остановился на ровной площадке подальше от хибар страннорков и поудобней устроил пушку на плечах.
— Дави на кнопку, Шнырь! — приказал он. Гретчин прополз вперёд и нажал на большую зелёную кнопку на стволе, от чего орудие начало гудеть и трястись.
— Нужна будет падаждать пару менут, пака испаритель греится. — объяснил он Наззгронду. Гудение становилось всё громче и громче, к нему присоединились жужжание и скрежет из внутренностей механизма. Из излучателя начал идти пар.
— Но я же ищё не присквигачил рычаг с краснай галовкай, хазяин! — крикнул Ветликк.
— Ну, палагаю, придётся абайтись без нево. Адин хер я уже и не помню, чё он там делаит. Патом присквигачишь. — ответил напрягшийся технарь. Пушка теперь шумела ещё сильнее и начала дрожать. Пар вылетал большими кольцами, а странное жужжание и скрежет становились всё громче. Наззгронд как раз собирался спросить, что это за металлическое гудение, когда из излучателя в харю Зубоскалу вылетел крупный гвоздь.
— Пачти гатова! — заорал Стволух, перекрикивая рычащий и трясущийся механизм, одновременно пытаясь удержать его в лапах, направляя правой и вращая пусковую рукоять левой. На самой пушке Шнырь всеми конечностями вцепился в гироскоп и держался, как утопающий за соломинку. К ним снова присоединился Сназбод, за которым вприпрыжку бежал Бесстрашный Фред.
— Всё нармальна? — крикнул он Стволуху через грохот. Технарь проорал что-то в ответ, но перекричать пушку не сумел, и никто ничего не разобрал.
— Думаю, он сказал, шо всё пачти гатова. — крикнул Наззгронду Сназбод. — Скора далжна паявиться вхадная дырка!
Стволух резво наяривал пусковую рукоятку, гудение стало непереносимым. Зубоскал и Ветликк зажали уши руками. В метре от ствола появилась висящая в воздухе чёрная точка, начавшая расти прямо на глазах у орков и превратившаяся в непроницаемо чёрный круг. Сназбод наклонился, чтобы приободрить Бесстрашного Фреда, и храбрый мелкий сопляк радостно хихикнул, готовясь прыгать в дыру. Спустя где-то минуту дыра окончательно превратилась в чёрный круг диаметром больше полуметра. Бесстрашный Фред окончательно перевозбудился, пустил пену, запищал и запрыгал. Сназбод подвёл его к самой дыре, немного покачал, убеждаясь, что тот допрыгнет, и наконец отпустил. С радостным воплем сопляк сиганул в дырку и исчез из виду. Из туннеля послышались тонкие испуганные вопли.
— Эх, плакали иво маленькие хлопкавые насочки. — объявил Сназбод, вытирая несуществующую слезу.
— А чё, бабаха не будит? — спросил Наззгронд, разочарованный малым количеством шума.
— Ну, напремер, в баю, — начал объяснять Сназбод, пока Стволух разворачивался, целясь в вершину холма, — ствол направляют на вражиские машины или терминатарав, и тагда сопляки выскакивают пряма в них. Уссаться ж можна!
— А где выхадная дырка? — спросил Наззгронд.
— Эээ… — Сназбод поглядел на холм, куда Стволух нацелил ствол. — Не всигда можна точна сказать, паэтому мы инагда пасылаем первым пристрелачнава сопляка. Мы даём иму в лапу флажок, шобы лехче была заметить.
Он поглядел на зажатый в лапе флажок.
— Палагаю, нада была дать иво Фреду перед атправкой.
Ствол Глубокава Праникнавения качался туда-сюда, производя чудесный скрежет. Похоже, Стволух был уже на пределе сил. Из выхлопных отверстий большими клочьями летел маслянистый дым, а Шнырь потихоньку готовился блевать.
— Дави на кнопку выхадной дыры! — проорал Стволух. Шнырь с дикими глазами осмотрелся и начал беспорядочно херачить по кнопкам молотком. С вершины холма донеслись радостные вопли.
— Гляди-ка. Вон хде выхадная дырка! — ткнул Сназбод в сторону холма, где на фоне неба вырисовывался тотемный шест Гоффов, отмечавший их выгребную яму, у которой явно собралась толпа народу.
Ствол опасно качался из стороны в сторону, несмотря на все усилия Стволуха держать его ровно.
— Вырубай! — крикнул он. — Дёрни за рычаг, Шнырь!
— Какой рычаг? — взвизгнул Шнырь, продолжая херачить молотом.
— Тот, с краснай галовкой!
— Папробуй с другой стараны! — попытался помочь Сназбод, отпрыгивая с траектории полёта оторвавшегося куска пушки. Зубоскал пихнул Наззгронда локтем и показал на Ветликка, быстро закапывающего что-то в песок.
— Думаю, нам пара итти, Сназбод. Пасиба, шо паказал нам ствол Глубокава Праникнавения, была ошень, это, интересна. Папращайся за миня са Стволухом.
— Не, вам рана ухадить! — взмолился Сназбод, уклонившись от пролетавшей шестерёнки. — Гретчины ищё не притащили багги!
Понимание пришло к Наззгронду со скоростью поноса.
— Мой багги! Там мой багги, Мертвочерепские варюги! Вы миня атвлекаите, пака ваши шныри-гретчины разберают мой багги на кусочки!
— Нет, нет! Я тибе клянусь честью Мертвочерепов! Разве я стал бы тибе лгать, Наззгронд?!
Ветликк спрятался за шнягопасом и увлеченно замотал головой.
— Да, урод хренов, стал бы! Зубоскал, за мной. Пашли вирнём мой багги! — оттолкнув шнягопаса и проигнорировав жалобные вопли гретчинов Мертвочерепов, Наззгронд потопал по склону холма, полный решимости вернуть себе драгоценный красный багги. Пока они поднимались, до них доносились отчаянные призывы о помощи боровшегося с вышедшим из-под контроля стволом Глубокава Праникнавения технаря.
Наззгронд так взбесила двуличность Мертвочерепов, что весь подъём он пинал Зубоскала. Гретчину от этого не полегчало, зато Наззгронд выпустил пар. Раз уж они всё равно проходили мимо его дома по дороге к выгребной яме, то задержались там, чтобы захватить лушший шлем (с самыми длинными рогами) и дополнительные боеприпасы. Наззгронд вдобавок воспользовался возможностью перехватить пару сквигьих оладушек и грибных печенек — больше в кладовке не было ничего.
Удовлетворённо рыгнув, он вновь начал подниматься на холм, сопровождаемый Зубоскалом со знаменем. Это было его любимое (и самое большое) знамя, на котором были изображены его боевые заслуги в типично орочьих выражениях: «Наззгронд лушшайший шишка Гоффов… Наззгронд убил сотню десантуров… Наззгронд лушше всех палит из болтпистолета… Гретчины Наззгронда лушшие в лагере». Он подозревал, что Зубоскал и Торопыга (ныне покойный) подписали последнее по собственной инициативе.
Когда Наззгронд добрался до вершины холма, он уже задыхался, но еда и физическая активность принесли свои плоды и похмелье потихоньку отступало. Общественной выгребной ямой Гоффов служила огромная квадратная яма, вырытая за халупой Понтореза. Рядом в землю был воткнут ствол деревца, увенчанный черепом с рогами, чтобы отметить собственность Гоффов.
На прикреплённых к багги верёвках висела команда гретчинов, медленно вытягивавших машину из ямы. Их подбадривал энергично махавший кнутом из шкуры сквига Боград, шишка Мертвочерепов. В флагшток на багги мёртвой хваткой вцепился грязный обезумевший сопляк — Наззгронд узнал Бесстрашного Фреда, которому, очевидно, не повезло выпрыгнуть из выходной дыры прямо над выгребной ямой Гоффов. От этого опыта сопляку явно не полегчало — он пучил глаза, пускал слюни и орал писклявым голосом, не затыкаясь. На краю ямы собралась толпа зевак, состоявшая из гретчинов и сопляков Гоффов, глумившихся над Мертвочерепами и кидавших в них мусор и камни.
