Дэн Абнетт - Пария

Юдика зарычал от досады и выстрелил снова.

Она закричала в ответ — этот протяжный вопль звучал как вызов на бой — и вскинула обе руки, остановив следующие шесть зарядов, которые, словно попав в невидимую стену, сплющились в металлические кружочки, которые, как монеты, покатились по полу.

— Мне надоело это, — произнесла она.

Она сжала пальцы правой руки, словно схватила что-то, а потом сделала взмах в сторону. Пистолет вырвался из пальцев Юдики и улетел на другой конец чердака. Обезоруженный, он бросился к ней — но она скрестила руки перед собой, опустив пальцы к полу, и Юдика взмыл вверх.

Она впечатала его в крышу, сломав его телом одно из стропил; от удара в разные стороны полетели осколки сланцевой плитки, дождем усыпав все вокруг. Потом она отбросила его в сторону. Юдика врезался в одну из поперечных балок и рухнул на пол.

Я понимала, что в ближайшее время он не сможет подняться. Какая-то часть меня искренне надеялась, что он не получил особенно серьезных повреждений. Под угрозой оказались безопасность Зоны Дня и жизнь юноши, которым я так долго была очарована. Нетрудно догадаться, что я сгорала от жажды мщения и не видела смысла держать себя в руках.

Но другая часть меня говорила, что, возможно, он заслужил эти жестокие удары из-за своей глупости. Мы, «пустые», должны были ограничивать свои возможности, выходя на бой с телекинетиком? О чем думал секретарь? О чем думал Юдика Совл? Почему нам запретили использовать нашу главную силу, способность, развитию которой было посвящено все наше обучение здесь?

Я должна добраться до пистолета, куда бы он ни упал. Я возьму его, отключу мой манжет и заставлю ее сдаться — в противном случае она умрет.

Я добралась до оружия, потянулась к нему — но не смогла поднять его. Что-то пригвоздило к полу мой рукав. Это была длинная серебристая булавка, которую невидимая рука вколотила в половицы, словно костыль в железнодорожную шпалу. Я попала в ловушку и не могла освободить рукав. Оружие — такое близкое, но тем не менее недоступное — поднялось в воздух и полетело прочь от меня, в самый дальний угол чердака.

Вслед за ним взмыла вверх и серебристая булавка, она летела словно управляемая ракета. Теперь ничто не удерживало мой рукав, я откатилась в сторону и развернулась, поднимаясь.

Сестра Тарпа шла ко мне, серебристая булавка выписывала вокруг нее круги, словно ручная птичка. Вторая серебристая булавка, как близнец похожая на первую, вытянулась из плотного узла, в который были собраны ее черные волосы, и начала круговое движение в противоположную сторону. Каждый раз, когда они пролетали близко от меня, я слышала тонкое жужжание.

— Бета, — произнесла она. — Я не планировала делать это. События приняли неудачный оборот. Теперь я должна уйти. Не пытайся помешать мне.

+Она не должна сделать этого+

Псионический приказ заставил меня вздрогнуть. Довольно часто «мысленный» голос представляет собой уродливо искаженный «живой» голос своего владельца.

Этот весьма отдаленно напоминал человеческий.

Я увидела на лице сестры Тарпы выражение внезапной и сильной тревоги.

Что-то появилось на чердаке, собираясь присоединиться к нам. Я не знала, откуда оно появилось — разве что «из чьего-то разума», хотя мысль «из иной, демонической вселенной» тоже промелькнула в моей голове.

Это была мысль, принявшая материальную форму. Я видела пятно, красноватое мерцающее пятно, словно блик воспаленно-красного, как кровавая рана, закатного света, которому кто-то придал очертания, отдаленно напоминающую человеческую фигуру, и дал возможность передвигаться. Мерцающая в холодной темноте чердака фигура устремилась к сестре Тарпе.

Существо шипело. Оно потрескивало и кипело, словно его сотворили из роя злобных неоновых насекомых, или словно оно было перегретым радиоактивным стержнем, который докрасна раскалял воздух вокруг себя.

А потом началась настоящая битва.

ГЛАВА 11

Материализованная мысль, порождение чьего-то мрачного разума, двигалась через холодный сумрак чердака к сестре Тарпе. Сейчас существо походило на тусклое, готовое угаснуть солнце, одиноко висящее в темном небе.

И тут все задрожало. Чердак трясся. Верхние этажи Зоны Дня ходили ходуном. В воздухе крутилась пыль. Деревянные штифты вибрировали в гнездах. Черепичные плитки падали с крыши и вдребезги разбивались о подпрыгивающий пол. Со всех сторон несся треск, скрип и пронзительные стоны ломающегося дерева.

Сгусток свирепого, кроваво-красного света продолжал свое неторопливое и неумолимое движение. Этот красный свет казался обжигающе-горячим, но на чердаке царил пробирающий до костей холод. Зимний ветер внезапно задул изо всех трещин и щелей в стенах.

Я услышала, как эта воплощенная мысль снова заговорила, обращаясь к ней, голос чужого разума заставил вибрировать мой незащищенный мозг.

+Откуда ты? Кто тебя послал?+

Сестра Тарпа отшатнулась от него. На ее лице отразился ужас, которого она не могла скрыть. Она вскинула руки — в красную тень полетели два серебристых телекинетических клинка; но они не причинили никакого ущерба.

+Потерпи. Пэйшенс. Потерпи+

Эти слова, хотя и не произнесенные человеческим голосом, запечатлевались в мозгу, словно вытравленные гравировальной кислотой. Я отступила назад, споткнулась, хотела осмотреться и найти Юдику — но не могла оторвать взгляда от демонического света.

+Он не должен был посылать тебя сюда. Он — глупец и еще пожалеет о своей ошибке. Скажи ему, скажи ему — Граэль Маджент нашел его шпионку и прикончил ее+

Светящаяся алая тень нанесла удар.

Мощь этой яростной телекинетической атаки взорвала крышу старого здания изнутри — так, что сланцевые плитки взвились в воздух, веером разлетаясь от центра удара, — а потом по коньку крыши пролегла трещина, и обе половины крыши оторвались от стропил. Эта мощная волна подбросила в воздух тысячи сланцевых плиток и завертела их, словно подхваченные ветром сухие листья. Секция чердака, где мы находились, внезапно оказалась под открытым небом; черепица сползла с нее, как сброшенная змеиная шкура. Даже стропила вместе с коньком крыши, продольные и поперечные балки не избежали общей участи — они были переломаны, расколоты в щепу, или вспыхнули и сгорели до углей, словно брошенный в костер рыбий скелет.

Когда часть крыши над нами взлетела на воздух, я оказалась беззащитной под натиском пронизывающего ледяного ветра, который пытался проникнуть сюда, когда на чердаке появилась материализованная мысль. Только теперь я полностью осознала, насколько высоко расположена Зона Дня — здание возвышалось на вершине Хайгейтского холма, свысока взирая на мерцающие городские огни. Мы были вознесены под самое небо, и звезды слабо светили где-то внизу.

Вместе с ветром пришел дождь — проливной дождь, которого я даже представить не могла, обрушился на нас. Потоки воды с неба промочили нас до нитки и прибили чердачную пыль. В ту ночь над Королевой Мэб бушевал жуткий шторм, он погасил звезды в небе и устроил настоящий потоп на земле — но битва, которая шла в Зоне Дня, заставила нас забыть об этом.

Тогда я подумала — да и сейчас думаю об этом — не был ли этот шторм порождением материализованной мысли, которая появилась на чердаке.

Я уцепилась за сломанную боковую стойку и надеялась только на то, что ветер не унесет меня с чердака и не швырнет вниз, на город, словно черепичную плитку. Дождь бил в лицо, ветер трепал мои волосы. Я кричала, звала Юдику. И сестру Тарпу.

Она бежала вдоль чердака, ныряя под поперечные балки и брусья, а они ломались, отлетая с ее дороги. Крыша над ней откидывалась в сторону, словно простыня или покрывало, которое поднимают и вытряхивают, чтобы обнаружить забившуюся под них мышь. Она бежала — а крыша над ней взлетала и откидывалась в сторону, не позволяя уйти, лишая ее убежища и укрытия. Стропила и балки, которые столетиями были на своем месте, выдернутые из гнезд, взмывали в небо, словно спички.

Она была смелой. Даже сейчас, перед лицом горящей алым пламенем тени, она сохранила свою отвагу. Поняв, что не сможет сбежать, она повернулась, чтобы встретить свою судьбу. Она обратила против врага все свои великолепные телекинетические способности. От противостояния их разумов я едва не потеряла сознание, у меня зазвенело в ушах. Несколько старых дымоходов и часть внешней стены обрушились, превращаясь в груды выщербленного временем камня и кирпича, которые через проломы в полу посыпались в нижние этажи Зоны Дня, прямо в коридоры и жилые комнаты.

А потом кто-то схватил меня. Я оглянулась, собираясь защищаться — но увидела ментора Заура. Одной рукой он сжимал оружие — большой лазерный пистолет — а другой держал меня за руку. Взглянув ему в лицо, я подумала, что такое выражение более всего подошло бы для похорон, или для почетного караула у чьего-то смертного одра.