Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III

Он бежит ко мне, не обращая внимания на зов воинов, которых он бросил.

— П-повелитель, — бормочет он, падая на колени.

Он берет мое тело на руки и подтягивает к себе, прижимая голову к украшенному нагруднику. Мое лицо выглядит так же как сейчас — невинное и не поврежденное.

— Отец, — трясет меня Азкаеллон, сходящий с ума от тоски, он ищет признаки жизни, которой во мне больше нет, — он мертв…

— Наш отец Сангвиний мертв! — Азкаеллон устремляет взор в небеса, ища какую-нибудь сущность, которая сможет опровергнуть его слова.

Вокруг него части дворца полыхают в агонии. Огонь пожирает землю и начинает ползти по стене, он срывает плоть с мертвых и тех, кто еще жив. Они горят как масло, в огне богов, жаждущих разрушения.

— Почему…почему это случилось, — Азкаеллон снимает шлем и смотрит по сторонам, как будто мир изменится, когда он взглянет на него обычными глазами. Этого не происходит.

Его окружает ад. Надежда покидает Кровавого Ангела, и он падает ниц, выпустив клинок из руки. Его братья умирают, краснокожие демоны разрывают их зазубренными когтями и рубят обсидиановыми клинками. Враги двигаются так быстро, что Кровавые Ангелы как будто сражаются в замедлении, рык их болтеров теряется в животном реве чудовищ.

Мозаика разрушения и безумия, кошмар наяву. Это конец всего.

— Повелитель! Повелитель Азкаеллон, вы должны сражаться!

Азкаеллон поднимает взгляд на подошедшего Кровавого Ангела, его броня почернела, обожженная пламенем варпа.

— Повелитель, ваш клинок нужен в бою.

Лицо Кровавого Ангела исказилось в оскале, на нем смешались злоба и отчаяние.

— Его…его больше нет. Мы обречены, — отвечает Азкаеллон бесцветным голосом, все эмоции вытеснены отчаянием.

— Командор Азкаеллон, вы нужны нам! Мы не можем…

Голова и тело Кровавого Ангела исчезают в багровой вспышке молнии, испаренные каким-то колдовским оружием врага.

Азкаеллон смотрит на останки Кровавого Ангела, теряя себя в расширяющейся луже крови.

— Мы потеряны.

Амит бредет вперед. Он остался один в огромной пустыне, потерянный среди меняющихся красных дюн, окружающих его со всех сторон. Его поддерживает только собственная ярость. Он пришел за добычей, потеряв всех своих воинов, чтобы сделать это. Песок под его ногами никогда не был камнями. Он — напоминание о той ужасной битве. Он ступает по праху мертвых, холмам крови, которая была высушена и запеклась в свете восьми солнц сияющих над ним.

— Я найду тебя!

Голос Амита — еле слышный рык, его горло пересохло от повторения этих трех слов.

Демон смеется в ответ. Его дразнящий рев наполнен презрением, он окружает космодесантника подобно грому.

Амит направляет клинок к небу

— Ты не сможешь прятаться от моего меча вечно, демон. Я найду и убью тебя!

Багровые небеса трещат как горящий огонь. Воля демона разрывает их и открывает в небесном своде рваную рану, извергающую мстительные багровые капли. Кровь.

— Это меня не остановит, — рычит Амит.

Он ошибается.

Кровавый дождь превращается в стремительный поток, сбивающий Амита с ног и превращающий дюны в густую грязь.

— Покажись, демон, — выплевывает слова Амит, рыча от усилий. Он пытается выбраться из трясины, но это бесполезно, — трус. Сразись со мной!

Разочарование терзает его как удары меча, когда земля напивается досыта и превращается в океан. Повелитель Расчленителей беспомощно тонет в багровой бездне.

— Нет!

Крик Амита практически неразличим за ревом разбивающихся кровавых волн.

Он пытается встать, выплыть на поверхность, но кровь слишком густая, а его броня слишком тяжелая. Он погружается глубже, в пучину смерти, из которой создан этот мир.

— Нет…

Густая артериальная кровь заполняет легкие, затаскивая его в глубину, пока он не оказывается на дне, усеянном полированными черепами. Их уже сотни тысяч.

Но всегда найдется место для еще одного.

— Остановитесь.

По команде Сангвиния Амит и Азкаеллон опустили оружие.

— Поменяйтесь местами.

— Повелитель? — непонимающе спросил Азкаеллон.

— Азкаеллон, ты будешь нападать. Амит — защищать.

— Повелитель, мой характер не подойдет для…

— Да, Амит, не подойдет, — голос Сангвиния был твердым, но в его глазах не было угрозы, — ты сражаешься, чтобы убивать, не задумываясь о выживании. А ты, Азкаеллон, — Сангвиний повернулся ко второму Кровавому Ангелу, — сражаешься только чтобы защищать, не задумываясь о том, к чему может привести выживание.

— Я сражаюсь за легион, в память об Императоре и ушедшем Империуме, — начал спорить Азкаеллон.

— Нет, это не так, — Сангвиний покачал головой, — ты сражаешь за свою честь, за меня.

Азкаеллон выглядел так, будто слова причинили ему физическую боль.

— Разве есть что-то важнее?

— Это качество не грех, и оно сослужило тебе хорошую службу. Но этого недостаточно. Когда этот новый Империум падет, и мы все падем вместе с ним… Когда меня не станет — за кого ты будешь сражаться?

— Повелитель, этого не…, - в глазах Азкаеллона загорелась злость.

— Ты так уверен в будущем, которое было скрыто даже от моего отца?

— Повелитель…простите меня, — Азкаеллон склонил голову.

— А ты, Амит, сражаешься, чтобы обрести покой в гуще битвы.

Амит отвернулся, не в состоянии выдержать взгляд Сангвиния.

— Придет время, когда крики тех, кого ты привел на смерть, заглушат рев в твоих жилах. Придет время, когда придется защищать то, что осталось.

Амит промолчал, сжав зубы.

— А теперь…, - Сангвиний вернулся в центр дуэльного камня, — поменяйтесь местами.

Без возражений Амит и Азкаеллон заняли места друг друга и приготовились к бою.

— Моя жизнь в ваших руках, сыны мои. Не тратьте её впустую.

Энди Смайли

Долг Крови

Самопожертвование. Сражаться и умирать во имя другого. Это бремя воина, суть его долга, добродетель, объединяющая нас, и предателей, и лоялистов. Все мы были рождены заостренными щитами Императора, призванными служить, пока нас не повергнет клинок или пуля.

Все действия Гора Луперкаля говорили о том, что он понимал эту правду.

Он отвернулся от Императора, уничтоженный и развращенный, принял ложных богов, в поиске более славного конца. Когда Гор погиб, это случилось не во имя его отца. Опутанный отчаянной самоуверенностью Магистр Войны принёс в жертву всё, в тщетном сражении со своей неотвратимой судьбой.

Жестокая ирония в том, что, продолжая служить, продолжая шагать по окровавленному пути, заданному моим отцом, мне приходится совершать свои сделки с дьяволами. Чего мне будет стоить такая преданность? Что ещё я потеряю ради того, чтобы мы были сильны в борьбе с проклятием нашей крови?

Даже задав этот вопрос, я знаю ответ.

ВРЕМЯ С НАЧАЛА МИССИИ

02:58:23

Отойдя несколько километров от зоны высадки, Зофал взорвал десантную капсулу. Он посмотрел на юг, где ореол вспыхнувшего огня растопил снежную бурю. Капсула была начинена фотонными осветительными ракетами, и её разрушение было похоже на новую зарю. Зофал подождал, пока ветер донесет до него далекий грохот взрыва, и кивнул. Если одиночная десантная капсула не подняла тревогу по входу в атмосферу, то последующего взрыва должно было быть достаточно, чтобы даже пассивные сенсории обнаружили его. Если будет на то воля Императора, взрыв даже оттянет часть сил Ультрадесанта от Реликвиария. У Зофала не было желания убивать больше, чем необходимо.

Удовлетворившись увиденным, капеллан побежал на север.

Несторис уже давно сошел с орбиты своих солнц и прозябал в вечной зиме. Суб-арктическая атмосфера планеты следовала за каждым шагом космодесантника. Во время движения на его броне появлялась и раскалывалась зловредная изморозь. Герметичные соединения вокруг суставов протестующе шипели, сражаясь с обжигающим холодом. Снежный ландшафт был недвижим и скрывал горы.

Несторис был бесформенным замерзшим камнем, сглаженным непоколебимой волной льда. Непрекращающийся ветер взбивал из лежащего снега густые облака, снижающие видимость до нескольких метров. Свет, которому удавалось пробиться сквозь зиму, держал мир в постоянных сумерках.

Спустя три километра, Зофал споткнулся и упал на резком спуске, врезавшись в стену льда. Он оскалился от боли и разочарования и поднялся на ноги. Доспех, в который он был облачен, не принадлежал ему и был подготовлен в спешке, без необходимых ритуалов. Он с трудом подходил ему, движения суставов были слишком тугими, что делало задание ещё сложнее.

Броня Зофала ожидала его в келье. Он не хотел облачаться в неё, не желая обесчестить всех её прежних владельцев, содрав все инсигнии и эмблемы. Нет. Зофал вздохнул. Кроме того, после этой миссии, ему будет необходима своя броня. Сохраненная и неизменная, чтобы напомнить ему кто он такой.