Крис Райт - Битва за Клык
Впереди, недалеко от края растянувшейся сферы, в которую превратилась битва, космодесантник увидел вражеский эсминец, оправлявшийся от прямого попадания лэнс-излучателей. Это было хорошо — по крайней мере, хоть часть платформ все еще действует.
— Захватить вон ту цель! — прорычал Чернокрылый, уже планируя схему атаки. — Подготовить корабль к варп-переходу. Но мы не уйдем, пока я не прикончу эту посудину.
Глубоко в недрах Клыка оглушительно ревели клаксоны, эхо разносилось по извилистым каменным коридорам и сотрясало костяные трофеи на стенах, словно они все еще были живыми. Из глубины доносились крики, крики смертных людей, перемешанные с ревом их сверхчеловеческих мастеров. Это мобилизовывалась Гвардия Этта — контингент кэрлов, предназначенный для защиты крепости Русса. Сотни тяжелых башмаков барабанили по полу, когда ривены занимали свои позиции по всему уровню Логова, отчитываясь в арсеналах, чтобы получить дополнительные патронташи и защитные шлемы.
Логово было трепещущим сердцем Этта. Тысячи смертных воинов, ремесленников, техников и рабочих обслуживали эту гигантскую крепость и всю жизнь проводили в ней. Они редко покидали Клык, если только не отбывали на войсковых транспортах: воздух на такой высоте был слишком разреженным даже для местных обитателей. Их кожа была столь же бледной, как и лед, сковывавший верхние склоны, и все они родились на Фенрисе и были из племени, которое все еще странствовало по покрытым снегом полям под Асахеймом и поставляло рекрутов для Небесных Воинов. Их забрали в просторные залы Этта, когда были вырублены в горе первые помещения. И все они могли проследить свою родословную вплоть до тринадцатого колена и далее. Только некоторые смертные — кэрлы — носили оружие постоянно. Но все умели обращаться с клинком и стрелять из скъолдтара, тяжелого бронебойного огнестрельного оружия, облюбованного Гвардией Этта. Они были детьми мира смерти, и все, от детей до стариков, владели искусством убивать.
Выше, за громадным темным бастионом Клыктана, расположился Ярлхейм, обитель Небесных Воинов. На этой высоте смертные появлялись только по приказу своих хозяев — Небесных Воинов. Здесь обитали двенадцать Великих рот. Залы Волков бывали пусты и тихи, так как их частенько призывали в поход в какой-нибудь дальний уголок их галактического протектората. Тем не менее одна из Великих рот всегда поддерживала священное пламя в очагах, выражая почтение оберегам, охранявшим Клык от малефикарума. В Ярлхейме находились усыпальницы павших, тотемы, собранные рунными жрецами в далеких мирах, арсеналы, полные священного оружия. В святых местах среди пыльных рядов черепов, брони и других трофеев покоились потрепанные знамена былых кампаний.
Когда клаксоны заревели в покоях Двенадцатой роты, узкие коридоры залило свирепым огнем. Хозяева горы были призваны, и как будто сама гора ожила. Стены и своды содрогались от сильных толчков, когда возродилось к жизни множество волчьих духов. Воины облачались в броню, звериные шкуры почтительно набрасывали поверх керамита, на наплечники густой кровью животных наносились руны, амулеты вешали на шеи и обматывали вокруг укрытых броней запястий.
Глубоко в центре лабиринта из шахт, галерей и туннелей раздался бой большого барабана. Он вплетался в хор других звуков, выбивая пульсирующий ритм все нараставшей ярости. Эти вибрации пронизывали все вокруг, заставляя лабиринт резонировать все возраставшим крещендо ненависти и мощи.
Разжигающая желание убивать Великая рота Космических Волков. Мало было в целой галактике зрелищ более устрашающих. Один за другим появились Серые Охотники, облаченные в доспехи, которые были благословлены подчиненными Стурмъярту рунными жрецами. Овеянные смертоносной мощью, они шли, и алые линзы шлемов угрожающе светились в маслянистой темноте. За ними выступали вооруженные огнестрельным оружием отряды Длинных Клыков, мрачные и еще более громадные. Их лица вытягивались в звериные морды. Тяжелое вооружение они несли так, словно оно было не тяжелее рукояти топора.
Последними появились Кровавые Когти, новобранцы. Проклиная врага, они жаждали ринуться в битву. Гиганты в полосатой красно-желтой броне, они толкали друг друга, спеша занять позиции. Из всех ангелов смерти в них оставалось больше человеческого, ибо они были только наполовину изменены формирующей силой геносемени Хеликс. Но их глаза горели свирепым восторгом грядущего насилия. Они жили только ради радости охоты, победы в схватке, удовольствия от запаха крови и страха тех, на кого их напустят.
Среди них, присоединившись к Стае Сигрда Бракка, шли Кулак Хель и Красная Шкура. Раны, полученные на тренировке, зажили, как и все другие, что они получили за дни постоянных учебных поединков. Стая из двенадцати воинов, включая вожака из Волчьей Гвардии, трусила по широкому полукруглому туннелю под грохот барабанного боя, отпихивая кэрлов и трэллов, которые не успели убраться с пути.
— Моркаи, — процедил Бракк, чей голос фильтровался через помятую решетку шлема. — Брать с собой вас, мешки с дерьмом… — Он покачал головой, и костяные тотемы застучали по доспеху, словно жгуты. — Просто помрите быстро или не путайтесь у меня под ногами.
Кулак Хель ухмыльнулся.
— Мы сдерем с тебя шкуру, — свирепо рассмеялся он, сжимая силовой коготь. Как и вся Стая, он был в шлеме — слишком уж тяжела была почти космическая высота Клыка, чтобы бравировать здесь непокрытой головой.
— Если придумаем, что сможем за нее выручить, — добавил Красная Шкура, поднимая болт-пистолет и проверяя на бегу счетчик боеприпасов. Его наплечники были выкрашены в кроваво-красный, а по низу шлема тянулся ряд зубов.
— И все-таки куда ведет нас этот старик? — спросил Кулак Хель. С его шлема свисал бледно-соломенный хвост конских волос, а на нагруднике были выгравированы две Руны Завершения — Имир и Ганн.
— К Вратам Восхода, — огрызнулся вожак. — К единственному месту на планете, которое прочнее ваших пустых черепов.
— Это шутка, брат? — поинтересовался Кулак Хель.
— Нет, думаю, что оскорбление, — отозвался Красная Шкура.
Бракк остановился, когда потолок туннеля над ними внезапно ушел в пустоту. Впереди пол перешел в выступ, нависавший над громадной темной шахтой. Провал внизу был огромным, окутанным тенями и освещенным только разбросанными кое-где красными светящимися сферами. Грохот барабанов поднимался именно оттуда, низкий и угрожающий.
— А разве у нас ворота охраняет не Гвардия Этта? — вопросил другой Кровавый Коготь, Фиер Сломанный Зуб. Его голос был низким от волчьего духа, гортанным и агрессивным.
— Думаешь, мы будем ждать, пока эти ублюдки доберутся до ворот? — спросил Бракк, оборачиваясь к Стае и становясь спиной к провалу. — Клянусь задницей Русса, парень, ты, похоже, сначала отрастил клыки и только потом мозги!
А затем он исчез, прыгнув вниз, в теплые восходящие потоки, преодолевая сотни метров и опускаясь с уровня Ярлхейма в Логово.
Красная Шкура посмотрел на Сломанного Зуба.
— Думаю, это был хороший вопрос.
Сломанный Зуб пропустил мимо ушей его замечание и последовал за вожаком в провал. Сигналы в шлеме Кулака Хель показали, что они оба падают к уровню врат.
— Постарайся не отставать, брат, — сказал он Красной Шкуре, присоединяясь к Стае и ступая за край ямы.
— А ты попробуй меня остановить, — отозвался друг. Он прыгнул последним и развел руки, чтобы контролировать падение.
Сталкиваясь, словно камни в стремнине, Кровавые Когти неслись к месту сбора. Грохот барабанов сменился новым срочным вызовом. На каждом уровне, в каждом проходе обитатели Клыка занимали предписанные им позиции. Вращались болтерные батареи, с хриплым рычанием оживали двигатели «Лендрейдеров», и по всему Этту воины в серых доспехах спешили к своим постам.
Волкам посмели бросить вызов в их Логове, и теперь, словно призраки, скользившие по льду, они спешили с ответом.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Чернокрылый потерял счет повреждениям, что нанесли его кораблю. На консоли зажглось так много красных рун, что стало сложно различать их. Даже если все будущие снаряды, лазерные лучи и торпеды каким-то образом пройдут мимо, из-за уже понесенного ущерба корабль обречен.
Впрочем, сообщение из Вальгарда слегка изменило положение. В отличие от своих более горячих братьев, Чернокрылый никогда не был приверженцем героического последнего боя. Он был темным волком, крадущимся в ночи, а это предполагало мощный инстинкт самосохранения. Вот почему Когти и Охотники не любили его, а он, в свою очередь, недолюбливал их. Но семя Русса было щедрым и создавало все виды убийц, — в конце концов, удар кинжала в сумерках был не менее смертоносен, чем выстрел болтера при свете дня.
