Анатоль Нат - Шишки без ягод
Через две недели, по окончании праздников, таким же тёмным зимним вечером в той же землянке, за тем же самым столом, сидела всё та же компания, дополненная остальными членами их небольшого коллектива и небольшой кучей друзей, пришедших разделить с ними горечь провала. В воздухе витал дух разгрома и поражения. Все мрачно молчали. Один только неугомонный Сидор, бормоча что-то злобное себе под нос, словно маятник носился из угла в угол, постоянно натыкаясь на ноги угрюмых товарищей.
— Да не расстраивайся ты так, — пытался подбодрить Сидора, присутствовавший здесь же атаман ушкуйников.
Пашка последнее время как-то незаметно прибился к их компании, несмотря на все между ними совсем недавно недружественные пертурбации. И если кто в городе поначалу и удивлялся столь странному его поведению, то со временем, похоже привыкли и уже перестали обращать внимание.
Тем более что и сам Пашка был землянином, а те, как правило, старались держаться всё же вместе, по возможности поддерживая друг друга. Так что в его поведении, по нормам местной морали не было ничего странного, несмотря даже на то что в городе довольно хорошо уже было известно о негативной роли компании Сидора в истории с Пашиным серебром. Что и как там между ними произошло, никто толком не знал, но вот то, что у атамана были какие-то серьёзные проблемы из-за его слишком близкого знакомства с этой мало кому знакомой компанией, уже всем в городе было хорошо известно.
Но, Паша не проявлял открытой агрессии по отношению к компании, а значит и проблемы между ними никого не касались.
Среди остальных членов компании, не считая профессора с Сидором, личность Паши тоже не вызывала ни малейшего отторжения. Тем более, что и сам Паша был землянин, к тому же, как недавно стало известно, москвич. Так что между ними были ещё и общие темы разговоров, и невольно присутствовал и одинаковый взгляд не только на жизнь, но и на многие другие жизненные проблемы.
Да и сам Пашка, видать, устал от местного сверх аграрно-милитаризированного местного общества, душой похоже отдыхая в их довольно скромной, мирной компании.
Про договорённость же Сидора с профессором и с атаманом по совместной разработке серебряной шахты, до поры до времени знала вообще только эта троица, так что на то что Паша последние дни часто появлялся на людях в их обществе, давно уже все перестали обращать внимание.
Ну а на то что при таком их обоюдном поведении летит к чертям вся легенда о раздрае между ними, обе стороны просто плюнули, справедливо решив что время покажет.
Что время покажет пока было непонятно, но таиться ото всех им всем было совершенно не по нутру. Да и вся троица интриганов справедливо решила что если надо что спрятать, то легче всего это сделать на виду у всех.
Именно поэтому сейчас Паша сидел в землянке, в компании со всеми, и старательно утешал расстроенного сверх меры Сидора:
— Подумаешь, сняли с конкурса. На следующий год снова выставитесь. Теперь уже со своим производством.
— Паша, — резко склонившись над ним словно коршун над добычей и стараясь не наорать на ни в чём не повинного атамана, Сидор вдруг тихо поинтересовался, — ты мне как друг скажи. Что, они на самом деле считают, что мы нарушили все правила? Что? Все до единого?!
— Какие?!
— Не было до сих пор никаких таких правил. Не было!
— Что это вообще значит, не ваш виноматериал? Что за бред!
— Да пойми же ты, — попытался ещё раз успокоить его атаман. — Вы влезли не туда куда надо. Все призы давно поделены и уже неважно, что у вас пиво, или водка лучше. Главное связи и подкуп жюри. Тут соревнуются кошельки, а не пиво. Вот они и придрались, что самогонку не сами гнали, а купили на стороне. Что ягоды всякие не сами собирали, а купили на рынке. Что пиво ещё молодое, не настоявшееся.
— Ну, бред это, всем понятно. Они просто растерялись от неожиданности не ожидая увидеть вас на конкурсах.
— Вот и растерялись. А растерявшись, естественным образом среагировали. То есть не нашли ничего лучшего как выкинуть вас из конкурентной борьбы за приз.
— Это же и козе понятно! Так что же ты так расстраиваешься. К качеству вашего продукта это всё не имеет ни малейшего отношения.
— Или тебе что, так важен первый приз в сто золотых?
— Ну да, — мрачно заметил профессор, угрюмо покосившись на него. — И приз этот, поощрительный, на наше вино, больше похож на откровенный подкуп и на попытку выкинуть нас из конкурса, чем на настоящий приз. — Чтоб не выступали и успокоились.
— Не похож, а так и есть, — мрачно заметил Димон. — Если откинуть все словеса, что они нам напели, то что в сухом остатке? Первое место и премию, отдали такому дерьму, что в рот без страха отравиться взять невозможно. А нам что? Поощрительная грамота? И словесная похвала? Мол, так держать дорогие товарищи? И это называется конкурс? В гробу я их видел с такими конкурсами.
— Зато всё, что мы выставили, подчистую выхлестали, — печально улыбнулась Маня. — Сами же члены жюри. Не то, что у других.
— Спасибо, — криво улыбнулся Сидор, — утешили, товарищи вы мои дорогие. Что делать то будем, господа клановщики? Так и утрёмся? Или скандал учиним?
— Не надо скандала. Ничего им не решишь, — решительно отмёл его предложение Корней. — Но и в конкурсах этих мы больше участвовать не будем. Бойкот объявим этой сволочи. Ишь чего удумали. Водка им не такая. Как на конкурсе, так плохая, а как потом, так продай, сколько можешь.
— Как, как? — зло прищурился Сидор. — Это что? Никак у нас на этот продукт и заказчики нежданно появились?
— Появились, — согласно кивнул Корней. — Ни к тебе, ни к профессору не подошли. Побоялись! Слишком уж злобные лица у вас обоих были после объявления результатов голосования. А ко мне ничего, хватило наглости подкатиться с такими просьбами.
— И сколько же они хотят? — закипая от злобы, но, стараясь сдерживаться, тихо поинтересовался Сидор.
— Возьмут всё, что дашь, — твёрдо заявил Корней, — и за ценой не постоят. Готовы платить чуть ли не вдвое против местных цен.
— Соглашайся, — злобно улыбнувшись, сказал Сидор. — Только цену назначишь не вдвое, а в десять раз выше здешней цены. Пусть эта сволочь платит, а не нравится, так пошли их нах…., - грязно выругался он.
— А ты чего стал вдруг такой расстроенный? — всё ещё переживая поражение, в горячке накинулся он на атамана ушкуйников.
— Да думал прикупить для ребят вашей водочки пару бочонков, да и пивка заодно, — расстроено проговорил атаман. — Да против таких цен, никакой моей казны не хватит. Это же одно сплошное разорение.
— Не волнуйся, — мрачно усмехнулся Сидор. — С тобой рассчитаемся по блату. Возьмёшь столько, сколько вам надо. За так. За то, что ты тут с нами сидишь, а не с этой гнилой сволочью победу празднуешь.
— Так может, мы её и продадим? Летом, где-нибудь в баронствах или западных княжествах? — сразу же оживился атаман. — Там и цены на подобный продукт не чета местным. Раз в несколько выше. Выше даже той, что ты назначил для членов жюри.
— О, как? — от нешуточного удивления лицо Сидора неожиданно как-то вытянулось. — Ты это что, серьёзно? Там действительно такие цены?
— Ну, блин, шутить я буду, — недовольно проворчал атаман. — Такой случай хорошо заработать.
— Ты что думал, что здесь цены такие низкие на это пиво потому, что здесь медвежий угол? — усмехнулся атаман. — Нет, мой дорогой! Цены низкие потому, что пиво дерьмо. А хороший продукт везде в цене.
— Ну тогда и думать нечего, — облегчённо рассмеялся Сидор. — Местным кукиш и всё на вывоз.
— Ну, это ты разбежался, — возмутился Димон. — Не все же такие, как члены жюри. Мало кому понравилось то, что они так присудили. Ты сам слышал, как народ возмущался. Они-то чем виноваты? Я категорически против подобного решения. Люди нас не поймут.
— Я тоже так считаю, — недовольно глядя на Сидора, поддержал Димона профессор. — Да и остальные, я думаю, нас с ним поддержат. Нельзя на всех сваливать вину за пару подлецов.
— Хорошо, хорошо, — поднял руки вверх Сидор. — Признаю, был не прав. Уж слишком меня вся эта грязная история возмутила. Но и подлецов, согласись, там явно не одна пара.
— Не одна, — резко ответила ему Маня, — и даже не две и не три. Но никто из нас на остальных зло своё срывать, не намерен. Поэтому сделаем по-другому. Этим козлам из жюри ничего продавать не будем вообще. Ни за двойную, ни за десятикратную стоимость. А вот всем остальным, особенно тем, кто нас поддерживал и переживал вместе с нами, — ткнула она пальчиком в довольное лицо Пашки, — обеспечим широкую продажу в потребных им количествах и по умеренным ценам.
— А…, - забеспокоился вдруг атаман, — У меня же только долговые расписки от Совета Старого Ключа за сданное серебро, а денег фактически нет.
— А с тобой, как Сидор сказал, — успокоила его Маня. — Мы своих в беде не бросаем.
