Питер Фехервари - Ксеноугроза: Омнибус
— А где все воины, которыми я прибыл командовать? Странно, что меня приветствовали — хоть и, безусловно, любезно — прочие обитатели колонии, но не они.
Аун’о ответил сам, перебив помощника, уже начавшего было строить витиеватое объяснение.
— Шас’ла дуются у себя в казармах за то, что им запретили приносить оружие на церемонию приветствия. Вот они и заявили, что скорее пойдут голыми, чем безоружными. Видите ли, не хотят позориться перед своим новым Шас’о! И это здесь, на совершенно пустой планете, где кроме нас ни одной живой души. Подумать только, ведь тут и стрелять-то не в кого! — Аун’о коротко хихикнул и вновь придал своему лицу выражение снисходительного равнодушия.
Шас’о окончательно поник.
— Это, вообще, что?
— Это мир такой, босс. Наш мекбосс хочет туда.
Орочий вождь Горбаг Гадогрыз подался вперед, нависая над маленьким тощим гретчином, съежившимся у подножья его трона. Гретчин задрожал, и осколок стекла, который он держал в руках, заходил ходуном, от чего грязно-желтый шар на его поверхности судорожно задергался.
— Мекбосс, говоришь? — проревел Горбаг. Звуки его голоса напоминали камнепад. — Так вот, вождь тут я! Это мне решать, куда мы отправимся!
Гретчин отшатнулся, сметенный звуковой волной и каплями слюны, летящими на него из клыкастой пасти громадного орка. Больше всего ему сейчас хотелось отбросить куда подальше это стекло и спрятаться за приборную панель или забиться в какую-нибудь щель, однако гретчин был достаточно сообразителен, чтобы и думать об этом забыть. Сложный симбиоз между воинственными орками и их хилыми младшими сородичами всегда строился на остром уме и дипломатическом таланте последних. Многовековой опыт предков подсказывал гретчинам никогда не расслабляться и вовремя находить нужные слова, которые порой спасали им жизнь.
— Мекбосс говорит, наши корабли сломаются, если мы не сядем там!
Вождь призадумался. Горящие красные глаза по-новому посмотрели на трясущегося гретчина.
— Что… ты сказал?!
Здоровый зеленоватый цвет лица гретчина сменился мертвенно-белым. Мир в смотровом стекле, которое он по-прежнему сжимал в руках, колыхался из стороны в сторону.
— Мекбосс говорит, дырок очень много. Некоторые дырки такие здоровенные, что ребята из них вываливаются и вся эта, как ее… дышалка вытекает.
Могучая челюсть орка еще сильнее выдвинулась вперед.
— Дышалка? Это ты про воздух, что-ли? Безмозглая ты мелюзга!
— Да, босс!
— И что, мы теперь там застрянем?
Трехметровая туша орка словно сдулась от расстройства. Конец грабежам и набегам. Теперь он со своей бандой головорезов увязнет на этой вонючей планете, где не с кем даже подраться. Ну, разве что, между собой.
— Нет, босс! Мекбосс говорит, там металл есть. Залатаем дыры и рванем дальше!
От такой перспективы Горбаг даже приосанился. Жадно сверкнув глазами, он вырвал у прислужника смотровое стекло. Когтистая лапища орка была размером с самого гретчина, и бедняга, не успев вовремя отцепиться, безвольно повис на одной руке, застряв в кулаке Гадогрыза.
— Есть там хоть кто-то, кого можно прибить?
— Нет, босс, — виновато взвизгнул грот, — совсем ничего путного.
Шас’о обнаружил вверенных ему воинов в казармах, как и говорил Аун’о. Они стояли, выстроившись в шеренги на площади между гаражами и оружейным складом. На каждом солдате был полный комплект брони, плотно прилегавшие пластины которой в ярком свете солнц-близнецов придавали солдатам некоторое сходство с насекомыми. Прямо перед собой они держали импульсные винтовки стволами в небо. Судя по горкам принесенной ветром пыли, доходившим воинам почти до щиколоток, они прождали его здесь уже довольно долго. Шас’о бросил на землю единственную свою сумку так, что в ней что-то громко лязгнуло, набрал полные щеки воздуха и тяжело вздохнул.
— Ну, и что все это значит? — прокричал, вернее, пролаял он голосом, которым обычно отдают приказы на плацу и который разительно отличался от того тона, каким он недавно общался с Аун’о и Фио’эль.
Воин огня с полосками Шас’уи сделал шаг вперед.
— Это был мой приказ, Шас’о, — сообщил Шас’уи. Голос его слегка искажался трансляцией из-под закрытого шлема. — Прошу наказывать за него только меня.
По рядам воинов прошел несогласный шепоток. Лес импульсных винтовок закачался. Шас’о поднял руку, приказывая всем замолчать.
— Правильно ли я понял, что вы отказались выходить из казарм безоружными, не желая опозориться передо мной, встретив меня не так, как подобает воинам?
— Аун’о полагает, что в виду отсутствия противника наши винтовки представляют опасность лишь для нас самих и других членов колонии, — осторожно ответил Шас’уи. — Их высочества считают, что мы недостаточно хорошо обучены и нам нельзя доверять оружие.
— Довольно! Бросить оружие! — рявкнул Шас’о, и все воины немедленно опустили винтовки на землю. — А теперь, снимайте броню. Вы слышали, снять все!
Под пристальным взглядом Шас’о воины несколько неуверенно отстегивали наплечники, снимали нагрудники, набедренные щитки и изогнутые шлемы. Шас’уи оказался симпатичной девушкой с аккуратным «ирокезом» на голове. Остальные, лишившись формы, представляли собой группу юношей и девушек, некоторых из которых лишь ожидало первое испытание огнем. Многообразие их черт говорило о том, что солдаты набирались из разных септов: были среди них и темнокожие уроженцы Виор’ла, смотрящие на него с одобрением, и растерянная стайка бледных воинов Д’ианой, и несколько Са’цеянцев, выполнявших приказ быстро, четко и без раздумий.
Наконец все воины разделись, положили снятую броню на землю и остались в одном исподнем, дрожа от холода. Командир подошел к Шас’уи и пнул ногой аккуратно сложенную стопочку ее брони.
— Эти… предметы не делают из вас воинов! — проорал он прямо в лицо девушке и перешел к следующему солдату. Разбросав и его броню, Шас’о заметил ужас в глазах воина, когда его бесценная импульсная винтовка полетела в грязь. Командир издал короткий хриплый смешок и толкнул одного из солдат в грудь так, что тому пришлось отступить на шаг, чтобы не упасть.
— Воля… способность сражаться, быть воином, — все это не в вашем оружии, не в броне. Это должно быть в вас самих! Воин — это внутреннее состояние. Воин должен быть готов сражаться любым оружием, а если понадобится, то и голыми руками!
Теперь Шас’о всецело владел их вниманием, все взгляды были направлены на него одного. У многих солдат раздувались ноздри, на лицах читалось одобрение. Командующий нагнулся и достал из сумки два посоха из железного дерева, длиной и толщиной в руку. Один он бросил в пыль к ногам воинов, другой взвесил на ладони.
— Ну, кто из вас готов доказать, что он настоящий воин, и сразиться со мной за право носить свой доспех?
Два дня спустя гравитационный бронетранспортер «Каракатица» низко скользил над песчаными дюнами с характерной грацией, за которую и получил свое название. Шас’о с интересом смотрел в мониторы на двойной шлейф пыли, тянущийся за ними на многие мили. Он стоически переносил боль от ушибов, как и другие пять воинов, сидящие рядом в пассажирском отсеке.
Накануне он победил каждого из них один на один, хоть это и заняло всю ночь и большую часть следующего дня. Самые хитрые выждали, пока он устанет, прежде чем попытать счастье. Этим удалось несколько раз ощутимо ударить Шас’о. Затем он позволил им частично взять реванш, выступая против него по двое или небольшими группами. Они были не безнадежны, хоть в большинстве своем и плохо обучены, и абсолютно все неопытны. Главное, сейчас эти воины огня снова почувствовали себя бойцами, а не поставленными в угол нашкодившими детьми. Обернувшись к Шас’уи, командир спросил как можно громче, перекрикивая рев турбин «Каракатицы»:
— Неужели на всей планете нет больше ни одного живого существа?
— Абсолютно ничего: ни растений, ни животных, — Шас’уи старалась, чтобы ее ответ звучал как можно четче и профессиональнее, но командир расслышал в голосе девушки с трудом сдерживаемое волнение. Аун’о в своей непревзойденной мудрости практически заточил воинов огня в казармах во избежание несчастных случаев и излишнего износа оборудования. Сегодняшняя разведывательная вылазка в пустыню стала их первой учебной охотой за несколько месяцев.
— Зато наша колония якобы простирается на три четверти всей планеты, — заметил командующий.
— Это преувеличение, Шас’о. Основная часть колонии располагается здесь, на Аргапской возвышенности. Фио действительно разместили в этом мире множество промышленных станций, но все они невелики, полностью автоматизированы и очень далеки друг от друга.
— Каково их назначение?
