Елизавета Дворецкая - Ведьмина звезда. Книга 2: Дракон Памяти
«Ты с ума сошел!» Кажется, никто не произнес этих слов вслух, но они прямо-таки висели в изумленной тишине.
– Ты хочешь помириться с Вебрандом? – изумленно произнес наконец Эгдир, и по голосу его было слышно, что он считает это совершенно невозможным.
– Не могу обещать, что у меня это получится, но попытаться я должен. Брат моей матери Ингвид Синеглазый говорил: надо использовать все возможности, и тогда не будешь винить себя даже за поражение. Стыдиться надо только малодушия. А искать славной бесполезной смерти сейчас – малодушие. Мы должны не погибнуть, а спасти своих домочадцев и округу, раз уж по нашей вине на нее набросились такие волки!
– Скорее Тор помирится с Мировой Змеей![6] – нервно хихикнув, добавил Бранд Овсяный.
– Почему? – убеждающе произнес Хагир. Он уже все обдумал, и ему этот выход вовсе не казался невероятным. – Наша вражда не такая уж старая и непримиримая. Он обидел нас, когда захватил в плен Стормунда, а мы обидели его, когда ограбили его дом. Я убил его отца, который, кстати сказать, и без того был мертв, а он убил моего вожака. Мы с ним в расчете. И я думаю, он сможет это понять! Он – не самый приятный человек в Морском Пути, он порядочный гад, если сказать прямо, но далеко не дурак! Он должен понять, что лучше нам с ним потерпеть друг друга, чтобы всем выжить, чем гордо погибнуть поодиночке! Нам же с ним не обязательно всю оставшуюся жизнь ходить в обнимку! Нам бы только разобраться с фьяллями и выбраться отсюда, а там я надеюсь всю жизнь его больше не видеть!
– Он на это не пойдет! – Эгдир покачал головой, и озадаченный Хринг кузнец тоже мотал головой вслед за ним. – Не согласится! Да разве он будет мириться? Да никогда!
– Посмотрим! Он не хочет умирать.
– Да он скорее помирится с фьяллями, чем с тобой!
– Не думаю. Я слышал, как они между собой учтиво беседовали.
– Увидишь!
– Но попытаться стоит.
– А как? – спросило сразу несколько голосов.
– Я пойду к нему, – просто сказал Хагир. – Я сам с ним поговорю.
– Ты с ума сошел! – повторил вслух Хринг кузнец то главное, что вертелось у него в мыслях. – Да он зарубит тебя без разговоров, как только увидит! Он же знает, что это ты убил его папашу-оборотня!
– Ну, если так, я ведь тоже могу его зарубить, – заметил Хагир. – Это ведь Стормунд ему два раза уступил. А я с ним еще ни разу не дрался.
Больше никто не возражал, и Хагир шагнул прочь с поляны. Его провожали молчаливыми взглядами, тревожными и уважительными разом. Это безумное с человеческой точки зрения решение могло быть подсказано богами. Пусть идет, если так уж верит в свою правоту. Лучше делать хоть что-то, чем ничего.
На поляне перед воротами усадьбы несли дозор двое граннов. Время от времени они окликали товарищей, стоявших на тропе к морю. По небу бежали облака, через их темные косматые обрывки порой проливалось немного лунных лучей, но чаще на поляне царила тьма. Внимание дозорных было направлено в основном в сторону моря, и они не сразу заметили, что из темноты леса выдвинулось что-то живое. Высокая темная фигура обозначилась уже совсем близко, шагах в пяти перед воротами. Один из дозорных вскинул копье, а второй отшатнулся назад.
– Тролль! – охнул изумленный голос, и второй гранн тоже отступил, держа копье острием к ночному гостю.
– Ты кто такой? – гневно крикнул он, сердясь за свой испуг. – Тролль? Разбей тебя молния, вон отсюда!
– Мне нужен Вебранд Серый Зуб, – ответил ему спокойный человеческий голос. – Позовите его.
– Кто ты такой? Зачем тебе Вебранд?
– Я – Хагир сын Халькеля. Он будет рад меня видеть.
Острия копий склонились в руках изумленных граннов к самой земле. Появление настоящего тролля показалось бы менее невероятным.
– Уж это точно! – проворчал тот, который поначалу испугался. – Ты же сквозь землю провалился, а теперь вылез. Я же говорю, тролль.
Он скрылся в проеме разломанных ворот. «Что? Где? Не врешь? Мировая Змея!» – довольно скоро закричал знакомый голос по ту сторону стены. В проломе заблестел огонь, и сам Вебранд с факелом в одной руке и мечом в другой проворно пролез между изрубленными бревнами.
Хагир стоял в пяти шагах от стены, опираясь на копье с древком из остролиста, со следами звериных зубов на острие. Неясная высокая фигура с блестящим копьем казалась нечеловеческой, похожей скорее на какого-то альва ночных небес, если такие бывают.
– Это правда ты? Хагир сын Халькеля? – Сделав шаг от ворот, Вебранд остановился и прищурился, стараясь рассмотреть ночного гостя. На чужой земле, в окружении врагов, он ждал от людей и нелюдей каких угодно пакостей. – Ты, последний из Лейрингов? Я не обознался? Жалко было бы ошибиться в такой радости! А я уж огорчился, что ты опять от меня сбежал. Думал, так и будешь от меня бегать, как солнце от волка,[7] а ты все-таки сам пришел!
Вебранд шагнул еще раз, и Хагир с трудом сдержал желание попятиться назад во тьму леса. Он сам не мог разобраться, какое чувство вызывает в нем убийца Стормунда; Хагир видел в нем единственное средство возможного спасения, а все прочее оказалось отодвинуто как менее важное. Преобладало чувство острого, мучительного недоверия, но Хагир принудил себя прийти сюда и намеревался довести сомнительное дело до конца. Надо использовать все возможности…
– Зачем же ты пришел? – расспрашивал Вебранд, и Хагир слышал в его мнимо-ехидном голосе призвук того же тревожного недоверия. – Присмотреть, не обижаем ли мы твоего хозяина? Хе-хе! Напрасно! Напрасно ты так плохо обо мне думаешь! От меня нет покоя моим врагам, пока они живы, но мертвые могут меня не опасаться. Будь уверен! Вот буду я малость посвободнее, так даже сам позабочусь о погребении. Правда, правда! Как у вас принято: жечь или сажать в сруб? Под землю или под насыпь? Или, может, в ладье пустить по волнам? Ты скажи, я все исполню! Хе-хе! Вот только малость разберусь с делами… Мне тут малость досаждают мухи, хе-хе! Ну, что ты молчишь? Или ты призрак? Так сразу и скажи!
Хагир молчал. Чем больше болтал Вебранд, выдавая тем самым свое беспокойство, тем спокойнее становился он сам. Все надуманные страхи, жившие в нем уже полгода, сейчас растаяли; вдруг стало очевидным, что Вебранд Серый Зуб – не зверь, не великан, даже не оборотень, а такой же человек, как и все, человек, который не знает, доживет ли до завтрашнего дня, но безусловно хочет дожить.
– Нет, я не призрак, – ответил наконец Хагир, когда Вебранд умолк. – Я пришел поговорить с тобой, как человек с человеком.
– Да ну? – Вебранд изобразил изумление, заморгал и широко развел руки с мечом и факелом, отчего на виду остался только факел, а вся фигура утонула во мраке. – Надо же, до чего я дожил! – продолжал голос из темноты. – А то куда ни приду, так сразу: «Проваливай, проклятый оборотень!» Неужели последний из славных Лейрингов удостоит меня дружеской беседы?
– Не пригласишь ли ты меня в дом? Мне не хотелось бы, чтобы нашу беседу услышали те ребята внизу. – Хагир кивнул в сторону моря.
– Не волнуйся, здесь далеко, а мои ребята сторожат на обрыве… Впрочем, если хочешь ко мне в гости, я очень рад! Я-то тебя еще когда приглашал… Правда, немножко не в этот дом… Хе-хе!
Вебранд приглашающе взмахнул факелом в сторону ворот. Его очень забавляла мысль по-хозяйски провести в дом того, кто был здесь хозяином лишь сегодня днем.
– Вы-то не хотели открыть мне ворота! – обиженно ворчал Вебранд, пропустив Хагира вперед и вслед за ним протискиваясь в пролом. – И дверь-то не хотели…
Хагир молчал. Он никогда не отличался склонностью к шуткам, а сейчас был по-особому сосредоточен. Вот это и называется – ходить по лезвию меча. Сейчас этот дом, где Хагир прожил восемь лет, казался совершенно чужим и опасным. Бревна остались те же, но с приходом чужаков сам дух дома стал чуждым и враждебным.
Вебранд шел за ним; Хагир всей спиной и затылком ощущал его присутствие, но удара не боялся: даже полуоборотень не посмеет предательски, да еще и ночью, убить пришедшего с миром, не посмеет так разгневать богов перед завтрашней битвой.
– Ну, садись! – В гриднице Вебранд ткнул рукой в сторону скамьи. – Уж не знаю, где тут было твое место!
Гранны, окружив их кольцом, настороженно смотрели на своего вожака и гостя-квитта. Многие узнавали его в лицо после двух предыдущих встреч в море. Круглолицый курносый парень смотрел мрачнее прочих, помня тот страх и унижение, которых натерпелся, пока дружина Хагира хозяйничала в Ревущей Сосне.
Мельком оглядевшись, Хагир заметил тело Стормунда на хозяйском месте, где они его оставили. То ли у Вебранда не хватает смелости его снять, то ли, наоборот, хвастается отвагой, что не боится сидеть в одном покое с мертвецом. Что он подумает о нем, Стормунд, видя, как его товарищ сидит за дружеской беседой с его убийцей? «Так надо!» – мысленно твердил Хагир, обращаясь и к Стормунду, и к самому себе. В памяти мелькнуло искаженное лицо Бьярты с безумно блестящими глазами; ради спасения домочадцев вожака приходилось отказаться от немедленной мести за него, и Хагир верил, что его выбор оправдан. Бывают случаи, когда мнимая трусость требует наивысшей смелости.
