Аарон Дембски-Боуден - Чёрный Легион: Омнибус
При изложении в столь жестком свете я понимал, почему Фальк считал, что никакого выбора нет.
— Я пойду, — вновь подтвердил я. — Я с тобой.
Я чувствовал приближение головной боли. Меня жег соблазн просто потянуться внутрь чужих разумов и общаться в бессловесном единении. Я слишком долго пробыл рядом с бездумными сородичами-рубрикаторами, упражняясь в психическом контроле на тех, кто не имел права сопротивляться. Чтобы вести с другими настоящий спор, требовалось больше терпения, чем мне было привычно.
Этот разговор о пророчестве доставлял наслаждение Ашур-Каю. Я ощущал, как он смотрит моими глазами, и его концентрация остра, словно отточенный клинок. Он жаждал любых обрывочных мелочей и деталей, касающихся возможности прорицания. Я был очарован столь ненадежным провидением в меньшей степени — меня занимала защита, которая изменила разум Саргона, и холодная искренность Фалька только усугубила мою тревогу.
— Мы живем в самой преисподней, — произнес я. — На каждого из нас, кто сохранил рассудок, приходится тысяча призраков и безумцев. Я в долгу перед тобой, Фальк. Я не верю этому оракулу, но я пойду с тобой.
Леор так и не успел согласиться, или не согласиться. Этому помешали наши враги.
Они появились из шторма. Красно-фиолетовые волны вздулись и потемнели от находившейся внутри смертоносной громады первого боевого корабля, пробивающегося сквозь эфирные тучи бури. Он приближался, содрогаясь, рассекая взбухающие валы и выходя в спокойное сердце шторма. За зубчатыми шпилями и пылающими двигателями тянулись дымные следы эссенции варпа.
В воксе раздался предостерегающий крик Анамнезис. Гира издала психическое рычание. По всей нашей объединенной флотилии помощники вызывали своих повелителей и предводителей, чтобы предупредить о неизбежном нападении.
С мостика «Его избранного сына» я не мог увидеть вражеские корабли. Я видел их на оккулусе «Тлалока» — видел, поскольку их видел Ашур-Кай. Когда ведущий корабль ворвался в поле зрения, первым, что я увидел глазами моего брата, стала имперская пурпурная броня, которая выцвела от огня до призрачно-лилового оттенка. Мы поняли, кто это, еще до того, как нам об этом сообщили сканеры ауспиков «Тлалока».
— Дети Императора, — прозвучал лишенный интонации шепот Анамнезис.
— Возвращайся на корабль, — передал в то же мгновение по воксу Ашур-Кай. По каналу нашей психической связи я практически чувствовал вкус его отвращения и агрессии.
Фальк поднял руку, приложив ее к боковой стороне шлема и слушая неслышимый для меня голос. Вне всякого сомнения, он получал точно такое же предупреждение от командного экипажа «Зловещего ока». Затем он отдал именно тот приказ, на отсутствие которого я надеялся — Сыны Гора нацелили свои двуствольные болтеры: не на меня и моих спутников, а на Леора и его воинов.
Что касается командира Пожирателей Миров, тот не предпринял никаких враждебных телодвижений.
— Не угрожай мне, — произнес Леор, спокойный, как сама чернота между мирами. — Фальк, я много кем являюсь, но я не лжец. Я бы не учинил предательства на нейтральной территории.
— Больше никто не знал об этой встрече, — теперь Фальк стоял перед бесстрастным Пожирателем Миров, держа в руке меч.
На Леоре был шлем, так что я чувствовал его улыбку, а не видел ее. Он с веселым безразличием наклонил голову, обдумывая, как лучше всего разобраться с разворачивающимися перед ними вариантами.
— Братья… — прошипел стоящий труп, Саргон пытался успокоить их.
Но это я встал между ними, держа в левой руке массивный топор. Мы трое были примерно одного роста.
— Он нас не предавал, — я пристально глядел в глазные линзы Фалька, видя в них отражение моего собственного шлема с хельтарским гребнем и игнорируя повторяющиеся требования Ашур-Кая возвращаться на корабль.
Ты знаешь Леора, — я проталкивал слова, словно копье, сквозь неподатливые стены жестких мыслей Фалька. Зачем ему выдавать тебя псам из Третьего Легиона? Он ненавидит их так же, как и ты. Даже сильнее, после Скалатракса. Опустите оружие, пока не сделали одного из своих последних союзников врагом.
Мне подумалось, что он может продолжить настаивать. Чтобы возглавлять любую группировку, требовалась свирепая натура, и глубоко в его жилах текла ледяная самодовольная ярость. Однако Фальк развернулся к своим людям, передавая им по воксу распоряжения отступать. В том, как они покидали зал, не было никаких поводов для гордости, лишь подлинная необходимость. Хотя отделения Сынов и отходили в достойном восхищения порядке, это все равно было бегство. Отсутствие гравитации служило им подспорьем, они отталкивались от стен и прыгали по коридорам, направляясь к ангарным палубам, где ждали их десантные корабли.
Саргон поднялся на ноги, не делая попыток скрыться. Пока он вставал, оживляемый им труп забавно в такт оседал, становясь по-настоящему безжизненным и более не подчиняясь его воле. Я также остался на месте, хотя и не из гордости. Просто у меня был иной путь спасения.
— Идемте со мной, — сказал я Леору и Фальку. — Все вы. Берите своих людей. Ваши корабли уничтожат еще до того, как вы до них доберетесь. «Тлалок» находится на краю бури и готов к бегству.
— Ты можешь вытащить нас с этого корабля? — гортанно прорычал Леор.
— Да.
— У тебя есть телепортационная чаша, которая способна зафиксировать цель, несмотря на шторм?
— Нет.
Леор покачал головой.
— Тогда избавь меня от прихотей колдунов.
Он отвернулся и побежал, оттолкнувшись от пола и полетев в направлении широко открытых дверей, которые вели к хребтовой магистрали корабля. Его воины уже скрылись.
— Фальк, — начал было я.
— Удачи тебе, Хайон, — сказав это, он отступил вслед за своими людьми с тяжеловесной ловкостью, волоча Саргона за наплечник воина-жреца. Я наблюдал, как они уходят, беззвучно обзывая их глупцами. Голос Ашур-Кая у меня в ухе имел интонацию сардонической няньки.
— Не понимаю, почему ты еще не на борту корабля, — ворчал он. — Сехандур, ты вообще понимаешь, что эти глупцы из Третьего Легиона запускают абордажную технику? Уж на это-то мне не следовало бы обращать внимание.
Я услышал, как после этого сухого выговора он окликнул экипаж мостика «Тлалока», приказывая им готовить корабль к погружению обратно в шторм.
— Ты не мог бы поторопиться? — добавил он, вновь обращаясь ко мне. — Открывай канал.
Я не ответил. Я смотрел его глазами на экран оккулуса, глядя посредством нашей связи. Наши корабли уже были в меньшинстве. Вражеский флот нарушил строй, им не терпелось убивать, и они подходили ближе, чтобы оказаться в радиусе досягаемости смертельного оружия. Пыльную пустоту уже рассекли первые торпедные залпы. Оставляя за собой огненные полосы, они мчались к нашим кораблям.
За группами боеголовок, в нижнем квадранте экрана, мигали руны ауспика, отслеживающие абордажную технику, которая пробивалась прямо к нам. Не только к нашим кораблям, но и к обездвиженному остову «Его избранного сына». Близились первые столкновения.
У нас было пять звездолетов. Пять против семи. Флагман Фалька, «Зловещее око» был крейсером, обладавшим смертоносной красотой, который в свои лучшие дни мог выйти против лучших кораблей любого флота Легионов, однако эти дни остались далеко позади. Его рассекали рубцы, полученные за годы нашего изгнания. «Королевское копье» было элегантным охотником, убийцей с большого расстояния, который лучше всего подходил для одиночных действий в глубоком космосе и едва ли обладал вооружением или броней для затяжных флотских сражений даже без учета ран, полученных им в изобилии. А «Восход трех светил», самый новый из боевых кораблей моего брата, выглядел так, словно погиб много месяцев назад и забыл прекратить свое путешествие.
«Челюсти белой гончей», закованные в красную и бронзовую броню XII Легиона, уже приближались к остову «Его избранного сына», чтобы забрать Леора и его воинов с мертвого звездолета. Если бы они вступили в бой — на что я не хотел полагаться — то смогли бы вести поединок с одним из эсминцев или малых крейсеров, однако были бы практически бесполезны против основных крупных кораблей.
Пять против семи. Даже один на один они бы нас уничтожили.
Я уже поднимал топор, чтобы открыть канал, когда вокс-сеть взорвалась перекрикивающими друг друга голосами, каждый из которых вносил свою долю очередных проклятий. Глазами Ашур-Кая я видел причину этого. На краю шторма из-под прикрытия туч выходили громадные коварные силуэты, которые приближались со всех сторон.
Это было уже не пять против семи. Спасение было иллюзией, и я не мог не восхититься хирургической аккуратностью засады. Кто бы ни желал нашей смерти, но он организовал убийство безупречно.
