Гэрет Уильямс - Темное, кривое зеркало. Том 1: Другая половина моей души
Или это все было предначертано свыше? Может быть, с самого детства его предназначением было блуждать во тьме?
Шеридан не верил в Судьбу, но это еще не означало, что Судьба не верила в него.
Деленн. Все сходится на ней одной. Что же она такое? Она — минбарка, Сатаи, дирижер войны, что велась против его народа. Сколько людей были бы живы, если бы она просто сказала несколько слов иначе? Сколько утраченных жизней на ее совести?
И все же… и все же… с ней ему было… уютно. Как-то раз она сказала ему, что между их душами существует связь, которая служит продолжением их бессмертного, неувядающего единства в прошлых жизнях. Хотя Шеридан и мог поверить в это до конца, но он чувствовал себя рядом с ней так хорошо, как ему никогда не бывало рядом с кем-либо еще. Даже с Корвином. Даже с Анной.
Иногда ему даже удавалось забыть, что она минбарка.
И вот… Одна часть его сознания, — та, что заставила его ввязаться в Битву у Марса, кипела злобой и осознанием совершенного предательства. Она предала его. Только из-за нее он оказался здесь. Он поверил ей, помогал ей, рисковал своей карьерой, своей жизнью ради нее, и вот теперь, она предала его. Эти мысли, эта ненависть кипела в той половине разума Шеридана, которая впервые прожгла все преграды, вырвалась на свободу в Битве у Марса. Военная тактика, стратегия, линии снабжения, помощь союзников… все, чему его учили, все, что служило ему надежной опорой в прошлом… все полетело тогда к чертям, и он стал на короткое время машиной. Бесчувственной, безжалостной машиной, единственным назначением которой было — убивать.
Но была и другая половина его сознания. Та, в которой продолжало жить выражение обиды и утраченной невинности в ее глазах после того, как он ударил ее на пепелище Веги-7. Та, которая не могла забыть, как она пришла, чтобы помочь ему на Вавилоне 4. Та, которая помнила, как он вернулся из путешествия на Нарн и увидел ее, избитую, замученную, почти сломленную… Та, которая поверила ее словам об общности их душ.
Дверь открылась, и он увидел на пороге ее. Как будто его мысли вдруг обратились в реальность. Мгновение она стояла там, на фоне света, льющегося снаружи, потом шагнула вперед. Шеридан успел заметить за дверью две фигуры, перед тем, как она закрылась, и снова стало темно.
— Деленн? — осторожно спросил он.
Она не ответила, но он слышал звук дыхания и легкий шорох ее шагов. Это была она.
— Деленн.
На этот раз уже тверже. Почему она ничего не отвечает? Ей настолько стыдно за совершенный поступок? Или она пришла сюда только чтобы позлорадствовать?
— Джон… — зашептала она. — Джон… я…
Он почувствовал, как близко она стоит к нему, но не решается коснуться. Он слышал звук ее дыхания, — она дышала тяжело и с содроганием на каждом вдохе. Как будто едва сдерживала рыдания.
— Джон…
В его разуме шла схватка, но потом одна из сторон победила, а другая ушла. Он протянул руки и обнял ее. Она уронила голову на его плечо и заплакала. Джон не помнил, чтобы она плакала хоть раз. Несколько раз она была близка к этому, м еще он слышал, что мистеру Уэллсу все-таки удалось сломать ее своим жестоким моральным избиением, но до сих пор он не верил в это по-настоящему.
Она рыдала так, как рыдает человек, только что потерявший все.
Джону было достаточно того, что он просто обнимает ее. Обвинения в предательстве и гнев подождут.
У него есть время. Достаточно времени, чтобы стоять и держать ее в своих объятиях.
* * *Время от времени во Вселенной рождаются существа, чьи деяния приносят им разносящуюся по всем ее уголкам славу. Некоторым из них даются имена и прозвища, отвечающие сути их поступков. Таким, например, был капитан Шеридан по прозвищу Старкиллер. Его боялись не только минбарцы. Его участие в прошлой нарно-центаврианской войне оказало существенное влияние на ее ход и стало причиной того, что заносчивые нарны не пали под натиском возрождавшейся мощи Центавра. И среди членов Лиги Неприсоединившихся Миров было много таких, кто узнал, в чем сила Шеридана, и тоже называл его Старкиллером.
Кроме Шеридана были и другие, кто удостоился столь же широкой известности. Все шире и шире становилось известно имя Синевала, впервые прославившегося в начале войны землян и минбарцев. На все лады обсуждался его стремительный взлет от Шай Алита через Сатаи и Энтил-За к титулу Великого. Имя Г'Кара было не менее популярно. Величайший герой нарно-центаврианской войны, превратился в пророка и непримиримого борца против Тьмы. Его учение повлияло на многих нарнов и, медленно, но верно, прокладывало новый путь в будущее для его народа.
Но было и еще одно существо, которое заслужило печальную славу не своей храбростью или мудростью, не благодаря своему мастерству, но жестокими убийствами и невиданным злом. Это была дилгарская воительница Джа-Дур, чьи кровавые походы в Неприсоединившихся Мирах оставили за собой след из миллиардов трупов, бесчисленных увечных, раненых, умирающих людей и принесли ей прозвище Несущая Смерть. Существовало всеобщее убеждение, что она давно мертва — погибла или от руки некогда сильного Земного Содружества, освободившего Неприсоединившиеся Миры от этого бедствия, или когда солнце Дилгара вспыхнуло, обратившись в сверхновую, или просто умерла от старости в каком-нибудь забытом всеми уголке космоса.
Убеждения бывают опасны.
Прошло уже много времени с тех пор, как она договорилась с отдельными членами минбарского клана Клинков Ветра о предоставлении ей убежища, обещав взамен передавать результаты своей гениальной научной работы в области биогенетики и биологического оружия. Некоторые из созданных ей образцов были с ужасающим эффектом использованы на начальном периоде войны против Земли.
Но время шло, и многие из тех, кто договаривался с Несущей Смерть, ушли в небытие, — кто погиб в войне, кто умер от старости, кто был убит самим Старкиллером. Все, кто знал о ней, умирали, а она продолжала жить, не переставая совершенствовать свой эликсир бессмертия, до тех пор, пока не остался лишь один человек, посвященный в тайну.
Синевал унаследовал ее вместе с главенством в клане Клинков Ветра, после того, как его предшественник погиб на «Черной Звезде». Синевал не был рад этому. Он рассматривал Несущую Смерть как что-то мерзкое, вроде злокачественной опухоли в самом сердце Минбара, но он был связан узами долга и был обязан закрывать глаза на то, что она продолжает свои исследования, продолжает творить черные преступления. Синевалу не были известны все подробности, но он бы не удивился, если бы получил доказательства того, что таинственная и неожиданная вспышка эпидемии Драфы, подчистую уничтожившая цивилизацию маркабов — дело ее рук.
Синевал считал, что теперь он навсегда избавился от Несущей Смерть. После того, как он принял титул Великого, у него появилось достаточно власти, чтобы положить этому конец. Он изгнал ее с Минбара. Его чувство долга не позволило Синевалу убить ее, как бы ему этого ни хотелось. Но он был уверен, что его положение будет надежной защитой от любых попыток возмездия с ее стороны.
Он ошибся.
Несущая Смерть была более чем жива, и у нее появились союзники, — люди, которых до глубины души возмущало то, что Синевал намеревался сделать с Минбаром, люди, которые были готовы отказаться от собственной чести ради того, чтобы получить власть в свои руки.
Несущая Смерть долго ждала, что это случится, и нельзя сказать, чтобы она была не готова к такому исходу.
Напротив.
* * *До самого конца дней своих Лита Александер не забудет вид распростертого тела Маркуса.
Не в силах сделать это будет и Сьюзен Иванова.
Обе они таинственно, подспудно связали свои жизни с этим высоким, темноволосым человеком, которому удалось уцелеть, когда погибла его родина. Лита стала для него спутником, другом, несостоявшейся любовницей. Сьюзен стала для него врагом, любовницей и, неожиданно, той, что оборвала его жизнь.
Сьюзен оцепенело молчала, глядя на тело, лежавшее у ее ног. Казалось, что смерть ее хранителей-Теней как-то странно повлияла на нее. Она не двигалась. Ее рука безвольно разжалась, и металлический посох, замаранный в крови Маркуса, со звоном упал на пол. Ее словно что-то парализовало.
Лита же действовала.
Она открыла свой разум, прислушиваясь к голосу ворлонца, живущего внутри нее. Этот голос только что давал ей силы, чтобы перебороть действие противотелепатических препаратов и поразить Иванову. И она сделала это снова, не задумываясь, ни о чем не заботясь. Она просто сделала это.
Сьюзен закричала, когда Лита ворвалась в ее мозг, круша все мысли, воспоминания и чувства, которые встречались ей по пути, — все, что делало Сьюзен Ивановой той женщиной, которой она была. Спустя некоторое время, Сьюзен перестала кричать. Лита не останавливалась, продолжала стирать личность Ивановой до тех пор, пока у нее еще оставались силы, пока она сама не рухнула на колени, балансируя на грани потери сознания. Иванова не кричала, — она просто глядела бессмысленными глазами в потолок, жалко постанывала, по ее телу пробегали волны судорог.
