Пауки и иерархи (Рейн 6) - Валерия Веденеева
— Десять камней? — я поднял брови.
— Еще в самом начале учебы, когда у вас не получалось, если правильно помню термин, «смягчать магию», на вашем занятии как-то присутствовал магистр Воды. Он и определил, что камней у вас точно не восемь, и даже не девять. Я догадываюсь, почему глава вашего клана предпочел скрыть ото всех ваш настоящий уровень, но невозможно долго сохранять подобную тайну, особенно с вашим характером и, гм, удачей.
— Удачей влипать в неприятности, вы хотели сказать? — проворчал я.
— И это тоже, — Теаган чуть усмехнулся. Да уж, он явно навел обо мне самые подробные справки, если дошел даже до того магистра Воды.
— Итак, Рейн, — лицо Теаган вновь стало серьезным, — я рассказал все как есть…
— Простите, но не совсем, — перебил я его. — Еще я хотел бы знать, как вы видите сам процесс очистки Церкви от гнили?
— Так же, как целители лечат гниющую рану — выпускают гной, вырезают сгнившие ткани и помогают больному месту восстановиться и зажить… Скажите, Рейн, вам доводилось слышать слово «Инквизиция»?
Я покачал головой.
— О создании Инквизиции распорядилась сама Пресветлая Хейма в ее третьем воплощении, — сказал Теаган. — Вы ведь помните историю третьего аватара?
Да, это я помнил хорошо. Тогда Пресветлая Хейма пятьдесят лет ломала противоречащие ее заповедям порядки, успевшие появиться и разрастись за века ее отсутствия. Вела войны внутри самой Империи, возвращая заблудившееся человечество на правильный путь, и при необходимости стирала с лица земли целые кланы. Божественное милосердие порой принимает такие интересные формы…
— И чем эта Инквизиция занималась? — спросил я.
— Чистила Церковь. А еще боролась с ересями — с настоящими ересями, а не как сейчас, когда еретиком готовы провозгласить любого, кто задает неудобные вопросы, — губы Теагана презрительно скривились.
— Но в нынешней Церкви Инквизиции нет?
— В нынешней нет. Через пять веков после ее создания Старший и Младший Капитулы единогласным голосованием ее упразднили.
Что ж, картина вырисовывалась ясная.
— И каков ваш план? — спросил я, уже не сомневаясь в ответе.
— Восстановить Инквизицию.
Глава 6
Я тоже сцепил пальцы в замок и задумался. Инквизиция… Потом посмотрел на Теагана.
— Простите, светлейший, но немного неожиданно услышать от человека, который совсем недавно был сам уличен в ереси, желание воссоздать организацию, предназначенную для борьбы с еретиками.
— Вы, наверное, имели в виду не «немного неожиданно», а «глубоко иронично»? — Теаган невесело усмехнулся. — Думаю, если все получится, я услышу еще немало высказываний на эту тему от коллег. Но я бы никогда не поддался на убеждения сектантов, если бы Инквизиция существовала, если бы работала как должна и хранила Церковь в моральной чистоте.
— Верю, — согласился я. — Но кто будет следить за моральной чистотой самой Инквизиции?
— Минутку, Рейн, — Теаган вскочил с места, быстрым шагом подошел к стоящему у окна столу, выдвинул средний ящик и вытащил оттуда несколько бумажных листов.
— Это пока черновые наброски, — сказал он извиняющимся тоном, протягивая листы мне. — Какие-то моменты могут дублироваться. Часть я выписал из архивных документов, а часть добавил от себя.
Я посмотрел на Теагана внимательней — под привычным доброжелательным выражением сейчас проглядывал едва сдерживаемый энтузиазм. Когда, интересно, он задумался о воссоздании Инквизиции? Мне казалось, что давно, однако, судя по состоянию бумаг, свои записи еще никому не показывал.
Основные пункты, приведенные там, включали в себя:
Обязательные отчеты инквизиторов по каждому делу и по каждому задержанному.
Регулярный внешний контроль.
Приставление к каждому инквизитору послушника-вира — сами инквизиторы, будучи жрецами, не могли быть подвергнуты ментальному допросу, а вот виры — вполне.
Регулярная ротация инквизиторов.
И еще, и еще…
— Это будет хорошо работать против служащих Церкви низшего и среднего уровня, — сказал я, закончив чтение. — И против обычных людей. Но что если в непростительных грехах, ереси или предательстве окажется замешан кто-то из иерархов?
— Тогда инквизиторы собирают доказательства и передают их Верховному Инквизитору либо напрямую вручают Главе Большого Капитула…
— Большого? — я нахмурился, вспомнив, что слышал другое слово. — Или Старшего?
Теаган махнул рукой.
— Правильно говорить Большого, но по аналогии с Советом Старших кланов все чаще и Капитул именуют Старшим. Так что можете использовать и то, и другое слово, вас в любом случае поймут.
— Ясно. Значит, доказательства вручаются главе Большого Капитула, и?
— И он назначает дату суда, где доказательства выносят уже перед всеми иерархами.
Вероятно, именно так было сделано в отношении самого Теагана. Впрочем, говорить об этом вслух я не стал. Протянул руку, возвращая бумаги жрецу.
— Как понимаю, право обвинять кого-то в ереси или других грехах будет дано только инквизиторам? — уточнил я. — А не как сейчас, когда это может сделать самый обычный церковный стражник?
— Да, именно.
— Что ж, в целом ваша идея мне нравится. Но у меня есть некоторые условия…
Договорить я не успел.
Дверь комнаты разрезала глубокая трещина.
А потом все деревянное полотно двери полетело внутрь и с оглушительным грохотом ударилось о пол…
Я вскочил на ноги, вскидывая руку, одновременно набрасывая щит на себя, растягивая его на жреца и призывая силу для ответной атаки…
И только потом сообразил, что в проеме стоит магистр Семарес.
— Отличная реакция, — сказал он одобрительно, глядя на нас. — Молодцы.
Я бросил быстрый взгляд на Теагана — тот, тоже вскочивший, как раз опускал руку с еще светящимся кольцом, и, судя по его лицу, с большим трудом удерживался от проклятий.
— Дядя, — процедил он сквозь зубы. — Не припомню, чтобы звал вас к себе.
— Ты и не звал, я сам пришел, — весело отозвался тот и добавил без тени раскаяния в голосе. — А еще я тебе говорил — поменяй направленность защитных рун так, чтобы внешние звуки не отсекались. Я, между прочим, сперва постучал. И дверь хотел открыть аккуратно — кто ж виноват, что они у тебя в доме такие хлипкие?
Лицо Теагана отразило сильнейшее желание дяде-убийства.
— Может, скажете, наконец, зачем пришли⁈
— Убедиться, что ты жив и здоров, естественно, — отозвался тот невозмутимо. — Покушение — это не шутка.
— Убить пытались не меня, — раздраженно отозвался Теаган.
—
