Белая Кость (СИ) - Эль Кебади Такаббир Такаббир
В парке, прилегающем к храму, толпа попрошаек спорила, чья сегодня очередь быть безногим, безруким или слепым. Бабы заматывали в рваные одеяльца охапки соломы и поленья. Детвора со смехом бегала между деревьями, загребая башмаками снег.
Свернув на боковую аллею, Киаран спросил:
— Что узнали о менестреле?
Шедший за его плечом Выродок произнёс:
— Прибыл в Фамаль за месяц до нового года. Поселился в постоялом дворе «Рыжая корова». Хозяину представился как Тиер. Комнатному служке сказал, что пришёл с запада. В разговоре с местным канатным плясуном жаловался, что на западных землях королевства лютуют церковники. Трубадуров там объявили пособниками сатаны, обматывают их паклей и сжигают.
— Надеюсь, это враки, — пробормотал Киаран.
— Приятелей и девок к себе не водил. Клетушку покидал редко. Всё время бренчал на лютне.
— Удалось выследить белого монаха?
— Нет, милорд, — ответил Выродок, идущий за другим плечом. — Мы патрулируем улицы днём и ночью, ведём непрерывное наблюдение за городскими воротами. Ни одного белого монаха не видели.
— Ищите! Он не мог исчезнуть бесследно.
Киаран обогнул хранилище книг и двинулся по берегу заледеневшего пруда в сторону деревянных и глинобитных домов. На фоне серости и убогости выделялось солидное каменное здание. Первый этаж занимала харчевня с просторной трапезной и уютными кабинками для тех, кто предпочитает есть в одиночестве или в маленькой компании. На втором этаже располагался, собственно, сам бордель. Прохожие не знали точно, зачем человек вошёл в это заведение: напиться, проиграться в кости или развлечься с юной красоткой.
Оставив Выродков возле лестницы, Киаран поднялся по ступеням и вслед за представительной женщиной почтенного возраста двинулся по полутёмным гробам комнат. На волчьих шкурах лежали трубадуры, извлекая из лютней ноющие звуки. Тут и там прохаживались девицы в полупрозрачных нарядах. Из-за закрытых дверей доносились стоны, смех и глухие удары изголовья кровати о стену. Киаран то и дело запускал руку под чью-то юбку, ощупывал груди, взъерошивал кудри, заталкивал палец в чей-нибудь рот. Наконец определился с выбором. Заплатив смотрительнице борделя пять серебряных «корон», прошёл в свободную комнату.
На полу толстые ковры. На окнах тяжёлые шторы. На столе различные приспособления — на тот случай, если клиент предпочитает нетрадиционные плотские утехи.
Девица с пепельными, как у Лейзы, волосами и серыми глазами притронулась к застёжке под горлом Киарана, намереваясь снять с него плащ.
— Я сам, — сказал он.
Отступив на шаг, девица обнажила стройное и на вид вкусное тело:
— Как вы хотите начать? Сзади, спереди или в рот?
Жалкое подобие… Киаран оборвал себя на середине мысли. В этом бесстыдном месте нельзя даже в уме называть имя той, чей образ он носил в своём сердце.
— Ложись.
Маня похотливым взглядом, девица легла на кровать и, раздвинув ноги, выставила на обозрение половые губы.
Киаран бросил плащ на кресло. Неторопливо развязывая узел на ремне с ножнами, посмотрел в щель между шторами на окне. По улице брели раскрасневшиеся от мороза горожане. Осанистые всадники щёлкали хлыстами, требуя уступить дорогу. Лошади выдыхали мутные клубы воздуха.
Киаран уже отклонился назад, собираясь вернуться к кровати и заняться тем, для чего он сюда пришёл. И вдруг краем глаза заметил, как из дома напротив появились два белых силуэта. Прижался лбом к стеклу. Белые балахоны подвязаны верёвками, на шеях железные цепи. Чистильщики душ!
Схватив плащ, Киаран побежал через анфиладу комнат, распугивая девиц и перепрыгивая через трубадуров. На лестнице столкнулся с Выродками:
— Там белые монахи! Живо! Живо!
На улице монахов не оказалось. Киаран завертелся на месте. Куда они делись? Отправив телохранителей в разные стороны, двинулся широкими шагами вперёд, заглядывая в подворотни. Дойдя до торговых рядов, порасспрашивал лоточников. Повернул назад и увидел, как белые монахи скрылись за углом дома. Рванул за ними, в переулке врезался в Выродка. Не удержав равновесия, шлёпнулся наземь.
— Где они? — спросил Киаран, поднимаясь на ноги.
— Я никого не видел, — ответил телохранитель, озираясь.
— Они свернули сюда!
— Не было здесь никого!
Гаркая на прохожих и огревая зевак плётками, к Киарану скакали Выродки, в чьи обязанности входило патрулирование улиц.
— Они где-то рядом! — вскричал он, не в силах совладать с волнением. — У них белые плащи. Очень белые… Заглядывайте за каждый сугроб.
Сделал несколько глубоких вздохов. Успокойся и думай! Вернулся к борделю и постучал в дверь дома на противоположной стороне улицы. Постучал ещё раз. Никто не отозвался. Приложил к окну руки козырьком. В комнате полумрак. Помимо этого, рассмотреть что-либо мешала занавеска. Киаран побарабанил костяшками пальцев по стеклу и обернулся на щелчок задвижки.
На пороге возник дряхлый человек с опухшими от слёз глазами. Опираясь на клюку, подслеповато прищурился:
— Кто нужен?
Киаран нервным движением потёр подбородок:
— Я вижу, у вас горе. — И незаметно для хозяина поставил ногу на порожек.
— Да, милорд. Жена при смерти.
— Сочувствую, — произнёс Киаран, стараясь придать голосу мягкое звучание, хотя внутри всё клокотало от нетерпения. — Я видел, как из вашего дома вышли два белых монаха.
— Один, милорд. Чистильщик душ был один.
— Я видел двоих.
— Я пока что не выжил из ума и не разучился считать, — упорствовал старик. — Простите, милорд, мне надо к жене.
Киаран привалился плечом к двери, не позволяя старику закрыть её:
— Подскажите, где их… его найти.
— Не знаю, милорд.
— Вы их пригласили? Точнее, его.
— Делать мне больше нечего. — Старик замахнулся клюкой. — Отпустите дверь!
Киаран дал знак Выродкам не вмешиваться и вновь посмотрел на изрытое морщинами лицо:
— Может, его позвали ваши соседи или родственники?
— Никто его не звал! — просипел старик и принялся клюкой дубасить Киарана по плечу. — Сгинь, сатана! Сгинь!
Прохожие остановились, сбились в кучки. Особо любопытные подошли поближе. Кто-то крикнул: «Где стражники? Тут деда убивают!»
Киаран отскочил от двери, поднял воротник и, придерживая ножны с мечом, размашисто пошагал по улице. Свернув в переулок, шепнул наёмнику:
— Когда стемнеет, проникните в дом и допросите.
Настроение окончательно испортилось, как и погода. Небо потемнело. Из туч посыпалась колючая снежная крошка. Где-то звякнуло разбитое сквозняком стекло. Пригибаясь и прикрывая лицо воротником, Киаран вышел на площадь Веры. Перед храмом на ступенях сидели попрошайки, нахохлившись словно воробьи. Дети кутались в лохмотья и льнули к матерям, а матери баюкали в своих объятиях поленья, замотанные в одеяла.
При виде Киарана толпа «безруких» и «безногих» затянула популярную среди нищих песню: «Подайте на пропитание… Подайте на пропитание…»
После недолгих раздумий он отдал оружие телохранителю и вошёл в храм, освещённый факелами. Пересёк безлюдный зал и встал за спиной Святейшего отца, преклоняющего колени перед изваянием Ангела-спасителя.
— Святейший! До меня дошли слухи, что на западе королевства церковники сжигают трубадуров.
Закончив молитву, иерарх поцеловал каменную ногу статуи и, позвякивая серебряными кольцами на одеянии, поднялся:
— Что вы от меня хотите, лорд Верховный констебль?
— Хочу, чтобы вы разобрались.
— Этого мне лучше не делать.
— Почему?
— Боюсь, что тогда мне придётся сжечь всех менестрелей и вашего Тиера в том числе. Эти шуты оказывают пагубное влияние на умы простого люда, а последнее время и на умы очень… знатных людей. Народ должен молиться, чтобы избежать наказания за свои грехи, а не смеяться над плоскими шутками. Вам, милорд, тоже не мешало бы подумать о своей душе. Как вы живёте?
Киаран прищурился:
— А как я живу?
Святейший спрятал руки в широкие рукава:
