Сергей Шведов - Старец Горы
– Кого предлагаешь ты? – рассердился граф.
– Жозефину.
– Что?!
– Но для этого ты должен на ней жениться, благородный Бертран. Ты знаешь, как я отношусь к этой даме, но в чем я не могу ей отказать, так это в твердости характера. Графиня Тулузская сумеет удержать город от бунта.
– Ты же видишь, в каком я состоянии, – развел руками граф.
– Если ты не сумеешь дойти до храма, то падре Арнольд готов обвенчать вас в дворцовой часовне. А известие о твоей свадьбе, распространившееся по городу, сразу же заставит многих прикусить языки. Мне очень неловко просить тебя об этом, Бертран, учитывая твое болезненное состояние, но у нас нет другого выхода. Мы не можем оставить короля Болдуина без поддержки. И в то же время слишком велик риск потерять город, доставшийся нам дорогой ценой.
– Хорошо, Огюст, я сделаю все, что в моих силах.
Приняв столь непростое для себя решение, благородный Бертран неожиданно почувствовал прилив сил. Утром он поднялся с ложа и даже прошелся по комнате, удивив всех и в первую очередь самого себя. Падре Арнольд назвал выздоровление графа божьим промыслом. И с ним согласилась не только Жозефина, но и скептически настроенный барон де Авен. К вечеру Бертран уже прогуливался по двору, поражая свиту своим бодрым видом. Благородный Понс, пришедший навестить отца, не скрыл своей радости по поводу его выздоровления, но выразил сомнение в своевременности предстоящей брачной церемонии.
– Я же не сужу тебя, Понс, за то, что ты женишься на вдове, – сказал с усмешкой Бертран. – Позволь уж мне самому определить свою судьбу. Тем более Жозефина мать моего ребенка, которого я собираюсь усыновить. Но ты в любом случае останешься моим наследником, и я хочу, чтобы об этом знали все.
Граф Тулузский окинул взглядом благородных шевалье, собравшихся поздравить его с выздоровлением, но не услышал с их стороны возражений. А барон Огюст де Авен кивнул, подтверждая тем самым незыблемость провансальских традиций и обычаев.
– Обряд бракосочетания состоится завтра утром, – во всеуслышанье заявил Бертран и, обернувшись к сыну, добавил. – Тебе, Понс, я разрешаю не участвовать в нем.
– Как прикажешь, граф, – склонился в поклоне почтительный сын. – Позволь мне пожелать тебе здоровья и счастья.
Для шевалье де Теленьи стало сюрпризом, что в заговоре против законного наследника участвует барон де Авен. До сих пор благородный Огюст никак не выдавал своей заинтересованности в исходе кровавого дела, но накануне свадьбы он сбросил маску и явил своим сподвижникам свой истинный лик честолюбца. Гаспар нисколько не сомневался, что божье чудо, о котором твердил падре Арнольд, обернется для Бертрана катастрофой. И вспышка активности, вызванная новой порцией зелья, очень скоро сойдет на нет, и тогда граф станет легкой добычей людей, которым вверил свое здоровье и жизнь.
– Андроник прислал своих людей? – вперил острый взгляд в насупленного Гаспара барон де Авен.
– Пятнадцать человек прячутся в подвале моего дома, – отозвался Теленьи. – Они готовы выступить по первому же сигналу. Но нужны еще несколько сотен негодяев, которые изобразили бы возбужденную толпу, рвущуюся к дому наследника. Лучше если это будут мусульмане.
– Что скажешь, почтенный Саббах? – обратился Авен к седобородому смуглому человеку, скромно сидящему в конце стола.
– Все уже готово, благородный Огюст, – отозвался тот. – Как только Жозефина станет графиней, я поведу борцов за веру на подвиг во славу Аллаха.
– Твое слово, отец Арнольд?
– К церемонии все готово, – потупил очи настоятель храма святого Гермогена. – По желанию, благородного Бертрана, все будет обставлено достаточно скромно, поскольку и для него самого, и для его супруги этот брак окажется вторым. Я прослежу, чтобы в храм были допущены только те люди, в преданности которых мы уверены.
– Благородный Робер выделит тебе людей, – кивнул Авен на мрачного детину, стывшего в углу. О шевалье Робере де Монтани по Триполи ходили жутковатые слухи, но Гаспар пропускал их мимо ушей и, выходит, делал это совершенно напрасно. Кроме Монтани в заговоре участвовали еще около дюжины благородных шевалье, решивших, видимо, что смена хозяина обернется для них нешуточными благами. Всех остальных провансальцев Огюст де Авен собирался поставить перед свершившимся фактом. Тем более, что внешне переворот был обставлен как случайное сплетение трагических обстоятельств. Ни для кого в Триполи, да и в Иерусалиме, не было секретом, что Жозефина де Мондидье любовница благородного Бертрана. Многие знали и о его намерении жениться на ней. Несколько выпадала из благостной, в общем-то, картины смерть Понса, но на роль его убийц были выбраны мусульманские фанатики, которых предполагалось истребить по завершению дела. Конечно, сомнения будут. Возможно, поднимется ропот, но вторжение Мавлуда заставит недовольных прикусить языки. Одного только не мог понять Гаспар – зачем все это понадобилось барону де Авену? Какое ему, в сущности, дело до Жозефины, рвущейся к власти? Неужели он всерьез верит в вечную благодарность женщины, которая своей ветреностью и непостоянством уже заслужила прозвище Трипольской потаскушки? Эти вопросы Теленьи не рискнул задать Огюсту, зато, по возвращении домой, он не замедлил поделиться сомнениями со своим новым другом шевалье де Бове.
– Если вдова де Мондидье выходит замуж вторично, то почему бы ей не сходить к венцу еще раз, но теперь уже с бароном де Авеном. Эта авантюристка достаточно умна, чтобы понять, насколько зыбким будет ее положение после смерти благородного Бертрана.
– А граф умрет? – спросил Гаспар.
– Увы, шевалье, – вздохнул Ролан. – Если бы я узнал, каким зельем потчуют графа несколько месяцев назад, то нашел бы способ вмешаться. А сейчас слишком поздно. Если благородный Бертран протянет еще хотя бы месяц, то я буду этим сильно удивлен.
– Как ты думаешь, король Болдуин справится без нашей поддержки?
– Возможно, ему удастся задержать продвижение армии Мавлуда, но это, пожалуй, все, что он может сделать. Благородный Венцелин отправил Болдуину Иерусалимскому письмо, в котором попросил его не торопиться с решающей битвой, но я не уверен, что король прислушается к его мнению.
– А где сейчас находится барон фон Рюстов?
– На рейде. Он войдет в порт сразу же, как только услышит колокольный звон.
Шевалье де Бове, надо отдать ему должное, оказался очень терпеливым человеком. Он выжидал до того момента, когда истинный главарь заговора явил наконец заинтересованным людям свое лицо. И теперь участь барона де Авена была практически решена. Но у Гаспара создалось впечатление, что его загадочный знакомец охотится на более крупную дичь, и что сфера его интересов не ограничивается одним Триполи. Однако в любом случае Теленьи уже сделал свой выбор и теперь ему поздно разворачивать коня.
Благородный Бертран собирался отправиться в храм верхом на белом жеребце, но Жозефине удалось уговорить его не рисковать здоровьем. И хотя граф Тулузский чувствовал себя превосходно в это теплое солнечное утро, он все-таки снизошел к просьбе будущей жены и согласился занять место рядом с ней в носилках. Впрочем, храм, который еще недавно назывался мечетью, располагался здесь же, в цитадели, а потому путь Бертрана и Жозефины к счастью оказался коротким. Немногочисленная свита графа и его телохранители решили последовать примеру Бертрана и отправились в храм пешком. Свадебная процессия не поражала взгляд пышностью, но такова была воля новобрачных, не пожелавших устраивать торжеств по многим печальным обстоятельствам. Во-первых, со дня смерти предыдущего супруга благородной Жозефины не прошло еще и месяца, а во-вторых, вторжение Мавлуда вполне могло превратить затянувшиеся празднества в похороны.
Шевалье де Монтани помог благородной Жозефине покинуть носилки. Граф Бертран справился сам, правда он слегка покачнулся, коснувшись ногой земли, но расторопный Авен поддержал его под локоть. Жених и невеста торжественно двинулись вверх по ступеням. Их длинные мантии поддерживали пажи. Падре Рикульф, в подобающем случаю облачении и в сопровождении храмовых служек, сделал несколько шагов навстречу государю и его невесте, на ходу осеняя их крестом. Барон де Авен уже готовился произнести торжественную речь, предваряющую церемонию, как вдруг в дверях храма возникли два человека, облаченные в бархат и шелка. Не обладавший хорошим зрением благородный Огюст все-таки заметил, как бледнеет благородная Жозефина и как покрывается капельками пота лицо благородного Бертрана.
– Уберите их, – приказал Авен шевалье де Монтани.
Однако благородный Робер не тронулся с места, его вечно мраченную физиономию перекосила гримаса ужаса. А из толпы шевалье и дам послышались испуганные крики.
– Как все это понимать? – произнес дрогнувшим голосом благородный Бертран.
