Сергей Шведов - Старец Горы
– Это только задаток, шевалье, – сказала Жозефина. – Как только мы покончим со всеми делами, ты получишь в управление целый квартал и часть пристани.
– И петлю на шею вдобавок, – не сдержался Гаспар.
– Возможен и такой вариант, – не стал с ним спорить Андроник. – Восток очень щедр к деятельным людям, но очень жесток к тем, у кого не хватает мужества взять не только свое, но и чужое. Я полагал, Теленьи, что ты уже имел случай в этом убедиться.
– Я же не отказываюсь, – пожал плечами Гаспар. – Более того, готов приложить все свои силы, дабы услужить людям, проявляющим ко мне неслыханную доброту.
– Талчи заедет за тобой, шевалье, – кивнул Андроник. – Тебе предстоит трудная ночь, зато рассвет будет воистину сказочным.
Проводив гостей, Гаспар вернулся к мешку, оставленному щедрым армянином. Рука шевалье дрогнула, когда он развязывал шнурок. Зато содержимое мешка повергло его в радостное изумление. Почтенный Андроник расплатился золотом, за еще не оказанную услугу, и это был дар воистину царский.
Шевалье де Теленьи не раз приходилось сталкиваться с Талчи, человеком далеко уже не молодым, но еще крепко сидящем в седле, а потому все свое внимание он сосредоточил на его спутнике, прятавшим лицо за куском шелковой материи. Гаспара поразил взгляд незнакомца, который он перехватил, садясь в седло. Более того, этот взгляд показался Теленьи знакомым и сейчас он мучительно размышлял, где же он мог видеть эти властные карие глаза. Скорее всего, незнакомец был ассасином. Шевалье не раз слышал рассказы о тайном обществе убийц, возглавляемом неким Старцем Горы, но имел смутное представление о том, что это за люди и какие цели они преследуют. Его осведомитель, некий Паскаль, участник первого крестового похода, проживший на Востоке вот уже семнадцать лет, уверял шевалье, что шейх Гассан, это новый пророк, способный изменить мир в лучшую сторону. И что всякий, кто познает его мудрость, непременно обретет если не царство небесное, то мусульманский рай наверняка. И хотя Паскаль считал себя христианином, он не раз во всеуслышанье заявлял, что предпочтет ангелам гурий, если только у него будет твердая уверенность, что новый Махди пошлет его именно к ним. Пока что бывший крестоносец перебивался портовыми девками и пил прокисшее вино, вызывавшее у нормального человека жуткую изжогу.
– А ты веришь в пришествие Махди? – спросил Гаспар у Талчи.
– Верю, – твердо ответил турок и покосился испуганно на своего молчаливого спутника.
Из чего Теленьи сделал вывод, что федави имеет над Талчи какую-то власть, о которой похоже не догадывается почтенный Андроник. Если бы у Гаспара появилась хотя бы малейшая возможность, уклониться от взятых на себя обязательств, то он непременно бы это сделал. Портовая таверна была бы для него куда более подходящим местом, чем пыльная дорога, вполне способная привести благородного человека в ад. До Ареймеха путь был неблизкий, но Теленьи рассчитывал попасть туда к исходу дня и не ошибся в своих расчетах. Этот замок, построенный сельджуками на равнине, прикрывал Триполи со стороны Дамаска, а потому имел немалое значение в оборонительной стратегии графства. Гаспар был одним из тех людей, которые помогли шевалье де Мондидье и его прекрасной супруге здесь обосноваться. Ареймех стал платой за услугу, о которой благородный Бертран предпочитал не вспоминать. Замок стоял на искусственно созданном холме, но не был окружен рвом по причине отсутствия в данной местности достаточного количества воды. В Ареймехе был колодец, который позволял его обитателям утолять жажду, но средств на его сооружение сельджуки, по слухам, затратили больше, чем на строительство самого замка. Гаспар редко наведывался в гости к семейству де Мондидье, да и сами хозяева этого мрачного сооружения предпочитали жить в Триполи. Зато в замке располагался гарнизон, в обязанности которого входила защита границ графства. Собственно, Томас и Антуан были отправлены в Ареймех графом Тулузским именно для того, чтобы проверить готовность сержантов отразить возможный натиск турок Мавлуда. Благородный Бертран собирался увеличить гарнизон втрое, а то и в четверо, дабы избежать ненужных сюрпризов. Гаспар не исключал, что в замыслы почтенного Андроника входило не только убийство хозяина Ареймеха и его верного сенешаля, но и тихий захват самого замка. Для этого ему нужно было всего ничего – поставить в Ареймехе своего человека. Что же касается гарнизона, собранного с бору по сосенке, то перекупить его не составило бы никакого труда. Любвеобильный Бертран рисковал потерять один из оплотов обороны графства раньше, чем войска Мавлуда вторгнуться в Ливан. Гаспар испытывал чувство неловкости, участвуя в чужой и очень сомнительной авантюре, сильно попахивающей изменой. К сожалению, жизнь не оставила ему выбора, и он хоть и с тоскою в сердце все-таки въехал в чужой замок, через предупредительно распахнутые сержантами ворота.
Весть о смерти Антуана де Мондидье и Томаса де Марля настигла благородного Бертрана в тот самый момент, когда он устроил смотр туркополам, набранных из местных жителей за весьма приличные деньги. Узнав подробности трагедии, граф Тулузский почувствовал дурноту и наверняка упал бы с лошади, если бы его не подхватили на руки оруженосцы. Прихворнувшего Бертрана немедленно переправили в цитадель, где вокруг него сразу же захлопотали лекари. Благородная Жозефина, несмотря на постигшее ее несчастье, не отходила от постели больного. Подробности ареймехской трагедии граф узнал у шевалье де Теленьи, который был послан в замок бароном де Авеном с не совсем понятной целью.
– А что тут непонятного, – буркнул недовольный шевалье. – Томас де Марль взял в казне приличную сумму для ремонта обветшавшей башни, вот Огюст и отправил меня проверить, на что ушли эти деньги.
– Проверил? – спросил Бертран.
– Башня находится в приличном состоянии, – пожал плечами Теленьи. – Вот только следов ремонта я там не приметил.
– Ты ездил один?
– Со мной были два сержанта, но они спали как сурки, – вздохнул Гаспар. – Мажордом Урбан утверждает, что благородные шевалье начали ссориться еще с вечера. Обычно Антуан уступал Томасу, но в этот раз все получилось по-другому. У шевалье де Мондидье появился смазливый дружок из обслуги замка. В общем, когда я вошел в спальню, все трое были уже мертвы. Дружку де Марль просто свернул шею, а Антуана убил ударом кинжала в грудь, после чего принял яд.
– Какой ужас! – прошептала дама де Мондидье.
– Их похоронили? – спросил дрогнувшим голосом Бертран.
– Пока нет, – вздохнул Теленьи. – Мы тут посоветовались с благородной Жозефиной и решили, что не следует везти тело Антуана в Триполи, дабы избежать слухов и сплетен. Что же касается Томаса, то он самоубийца, и хоронить его придется в неосвещенной земле.
– Как это все нелепо и грустно, – вздохнул Бертран.
– Я думаю, что им следует устроить погребение в подземелье замка. Падре Арнольд придерживается того же мнения. Он уже послал в Ареймех священника, дабы совершить все необходимые обряды.
– Быть по сему, – твердо произнес граф и сжал руку сидящей рядом Жозефине. – А что слышно о Мавлуде?
– Ничего. Во всяком случае, Евфрат он еще не пересек.
Благородный Бертран хворал почти месяц, чем вызвал в Триполи немалый переполох. Многие с надеждой посматривали на благородного Понса, но наследник не проявлял активности, передоверив управление графством Огюсту де Авену. Пока барон справлялся с возникающими проблемами, но слухи о новом походе атабека Мосула будоражили город и разжигали надежду в сердцах тех мусульман, которые не хотели смириться со своим нынешним незавидным положением. Благородный Огюст не скрыл от графа, что опасается восстания, губительного в создавшейся ситуации. К сожалению, благородный Понс слишком молод, чтобы справиться с кучей неприятностей, свалившихся на его голову.
– Каких еще неприятностей? – спросил Бертран, с трудом отрываясь от подушки.
– Об этом еще не знают в городе, но Мавлуд Мосульский идет к Дамаску, – понизил голос почти до шепота Огюст. – Король Болдуин выдвинулся к Тивериадскому озеру и ждет помощи от нас. В одиночку лотарингцам не одолеть мусульман.
– И что ты предлагаешь?
– Благородный Понс слишком молод, чтобы возглавить ополчение. А потому мне придется отправиться в поход, дабы помочь твоему сыну. На кого прикажешь оставить город, благородный Бертран? Нужен решительный человек, способный подавить мятеж в самом зародыше.
– Теленьи? – вопросительно глянул на Огюста Бертран.
– Слишком легкомысленный.
– Шевалье де Сент-Омер?
– Старый и нерешительный.
– Гуго де Пейн?
– Ненадежен. Он был верным сподвижником Гильома Серданского, и никто не знает, какие мысли сейчас бродят у него в голове.
– Кого предлагаешь ты? – рассердился граф.
