Твое… величество! (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна
Но ладно, пусть королева дура, но Иоанна она могла опять затянуть к себе. Он же дурак сентиментальный, он поддастся — и все! И поведется! И тогда уж Дианочке точно ловить будет нечего. Если супруги помирятся и договорятся, будет ей только роль королевской любовницы. А она хочет стать королевой!
Ах, как ей пойдет корона! Только не чисто золотая, как у той же Марии, а с изумрудами! Да! Под цвет ее очаровательных глаз.
А пока…
Может, пойти еще поругаться с королевой?
Диана уже забыла свой страх, или убедила себя, что забыла. И ей хотелось что-то сделать с наглой бабой, которая вздумала отбивать ее Иоанна!
Вот сейчас ей Диана волосы-то повыдергивает… или спровоцирует, чтобы Иоанн разозлился на эту старуху! Или что-то еще придумает!
Если бы рядом оказалась Эсси, она бы удержала кузину от глупости, но наперсница где-то гуляла, а Диана оказалась ненадолго предоставлена сама себе. И пошла на подвиги.
* * *— Мама, а почему ты не стала спать с папой?
Вот что тут ответишь, когда на тебя смотрят громадными и чистыми детскими глазами? И задают такие вопросы?
Марии захотелось застонать и побиться головой об дерево. Но — дерево жалко. Чего природу-то калечить? Мало на нее в родном мире шизофреников напало, под видом защиты и помощи, так еще и тут Мария будет издеваться? Нет-нет, ни к чему.
Так что женщина улыбнулась дочери, и ответила, как можно искренней.
— Потому что папа не хотел со мной спать. Он хотел самоутвердиться.
Анна наморщила лоб.
— Это как?
И что тут объяснишь ребенку? Но Мария попробовала.
— Зайка, люди делятся на две категории. Первые — те, кто себя уважают. Вторые те, кто себя не уважает. Первые стоят насмерть в любых обстоятельствах. Это не значит, что они негибкие, что они не умеют лавировать или врать, нет. Но для них есть вещи, которые сделать просто нельзя. Вот невозможно, иначе ты сломаешься, и будешь уже не ты, а что-то очень гадкое и неприятное.
— Ага. Это как котят топить?
— Кто тебе предлагал топить котят? — уточнила Мария. Клыки едва не выдвинулись сами собой. Ее ребенку — такое предлагать? И кому тут жизнь надоела? Ладно еще — человека убить, там частенько не просто есть за что, а надо за все хорошее, но новорожденные котята чем провинились? А?
— Эрр Винк, он сказал, что на конюшне кошка родила, и предложил котят утопить.
— А ты?
— А я попросила, и их забрали на кухню. Там они нужны, они мышей ловят, и кухарки их любят… я тогда еще свою золотую булавку отдала, а тебе сказала, что потеряла. Прости, мам…
Мария поцеловала дочку в макушку, запомнила имя, и притянула Анну к себе.
— Ты молодец. И я не сержусь. В следующий раз говори мне, я этого Винка сама притоплю в нужнике. А булавку я тебе свою отдам, ага?
— Да, мам.
— Ты поступила, как настоящий человек. А есть такие людишки, которые готовы на все. Они украдут, убьют, лягут с кем угодно в постель, солгут… просто, ради личной выгоды. А то и чтобы поиздеваться над кем-то. Они извиваются во все стороны и гнутся, как им захочется. Они вообще не уважают никого. Ни себя, ни других, наоборот, чужие принципы вызывают у них ярость. Как собака хочет укусить луну, потому что та недоступна, и светит, и посмеивается сверху.
— Ага.
— Вот, я себя уважаю. Твой папа меня очень обидел, он предлагает мне… это не отношения, малыш. И это даже не близость. Это поиграть и выкинуть меня на помойку, а мне это обидно и больно. Я его любила, я родила ему замечательных детей, в том числе и красивую умную доченьку, которая может стать великой королевой, — Мария ласково прижала пальцем кончик носа Анны, и та засмеялась. — А он поставил меня в один ряд со своими девками. Такими, как эта Диана. Думаешь, она любит папу?
— Она никого не любит. Она гадина.
— Вот. Она не любит папу, она просто продает ему себя, продает повыгоднее, по-подлому, чтобы нас с тобой не осталось в его жизни. Уважать ее за это не стоит, я и не уважаю.
— Она из вторых, да, мам?
— Да. Она не уважает себя, поступая вот так. А я себя уважаю, и не готова делить своего любимого мужчину с такой… глистой.
— Ах ты… старуха!!!
Когда разговариваешь в саду, да еще не опасаясь никого, во весь голос, сложно остаться неуслышанной. Мария на что-то такое и рассчитывала. Что ее услышат, что донесут супругу — пусть!
Иоанн уцелел чудом, и повторять такое еще раз просто опасно! Она же его… она просто убьет. Может, даже и не желая того, просто сопротивляясь без учета своих способностей. А если она чего-то не рассчитает? А ведь это запросто!
Но вот принесло ж сюда Диану!
Прежде, чем Мария успела ответить, Анна спрыгнула со скамеечки, на которой сидела рядом с мамой, и уперла руки в бока.
— Ты! А ну, вон отсюда!
Диана вздернула нос.
— Ваше высочество, вам не пора на уроки?
Одно дело, орать на бывшую… почти бывшую жену, второе — на дочь Иоанна. Потом-то понятно, она эту соплячку в порошок сотрет, но это будет потом, а сейчас Иоанн может и обидеться!
— Не твое дело! — Анна помнила мамин обморок, и свой страх помнила, и оставлять эту дрянь рядом с мамой не собиралась. — Убирайся!
Как же сложно в десять лет стоять, заслоняя собой близкого человека! Но на плечо Анны легла узкая мамина ладонь.
— Любезнейшая, вы смеете не повиноваться ее высочеству?
Вопрос был задан насмешливым тоном. Действительно, Мария — там еще вопрос, хотя она и сама по рождению принцесса, и до свадьбы Дианы с Иоанном всяко будет стоять выше наглой выскочки. А вот Анна — без разговоров.
Пока Диана не коронована, Анна выше ее по положению. И даже после коронации Диане придется быть с Анной вежливой и милой. Особенно если девочку помолвят, как и собирались, с сыном короля Фардании.
— Это еще надо посмотреть, высочество там — или конюх какой покопался, — прошипела Диана.
Мария улыбнулась. Может, прежнюю королеву и можно было пронять такими гадостями. Но не ее.
— Я обязательно сообщу Иоанну о твоих познаниях. А пока — вон отсюда. Ты пока еще никто, и не смей открывать свой грязный рот рядом с моей дочерью!
Анна невольно прижалась к матери.
Раньше мама только плакала. А вот сейчас… Анна хотела защитить маму, но получается все наоборот? И мама защищает — ее?
И это было так приятно! Знать, что ты по-настоящему в безопасности…
— Ты пожалеешь!
— Я уже очень жалею своего мужа.
— Ты…
— Милочка, когда вы краснеете, вы становитесь похожи на большого рыжего хомяка, — припечатала Мария. — Такого, туповатого.
— А… а…
— Точно тупая, мам, — Анна говорила с такими знакомыми интонациями, что Мария себе чуть подзатыльник не дала. Научила!
Была приличная средневековая принцесса, а сейчас что? Осталось еще добавить: ну, чисто в натуре, блин, конкретно! И плюнуть Диане на подол. Это оказалось последней каплей.
Уж что там Диана хотела, неизвестно, но про вспыльчивость рыжих говорили не зря. Она завизжала и кинулась царапать Марии лицо.
Наверное.
Мария этого так и не узнала, потому что уклонилась, подставила Диане ножку и толкнула в спину.
Сильно.
Чего она не рассчитала, так это своей силы. Диана пролетела метра четыре и с визгом упокоилась в кусте роз. Мария вдохнула.
Нет, выпутывать она ЭТО не будет.
А Диана, осознав, что сейчас ей придет абзац, визжала все громче. А как быть? Самой выдираться? Тогда прощай платье. И царапины будут, и долго не заживут. Королева ее вряд ли выпутывать будет, разве что упихает поглубже, надо звать на помощь.
Мария посмотрела на это, да и рукой махнула.
— Идем, Анечка.
— А… это?
— Розы, конечно, жалко. Ничего, может, куст еще и оправится. Посмотрим…
Глава 15
* * *Эрр Тамаш Барна Марку понравился. Что называется — рыбак рыбака.
Эрр явно не в кресле всю жизнь сидел, и лицо у него обветренное, и прищур характерный, и… Марк сделал один из жестов контрабандистов, наблюдая за реакцией Тамаша.
