Сергей Самаров - Славянский сокол
– В том-то и беда, ваше королевское величество, что я прошу вашего суда в деле чести, так как не желаю принимать участия в этом последнем поединке.
Карл даже встал. Встал и Оливье. Громкий шепот осенним ветерком прошелестел по берфруа, но сразу стих, потому что зрители боялись пропустить хоть слово в выступлении Сигурда. Назревал какой-то скандал, и каждый желал знать причину в подробностях. Простые люди всегда любят наблюдать скандалы в высшем обществе, чтобы самих себя после этих скандалов чувствовать лучше и выше.
– Объясните… – сухо сказал Оливье.
– Ваше величество, – словно и не замечая маршала, который с ним разговаривал, продолжал Сигурд обращаться напрямую к королю, – вы сами спрашивали меня про рыцаря-бретера, приехавшего на турнир.
Карл опять кивнул, по какой-то причине не желая разговаривать.
– Так вот, ваше величество, я утверждаю, что этот человек, которого все зовут князем Ратибором, на самом деле никакой не князь. Это продажный наемный убийца. Вы все сами видели, с каким мастерством он владеет оружием. Убивать – это его профессия. И ни один воин или рыцарь не может сравниться с ним во владении оружием. Его нанял князь Годослав, чтобы убить меня. И у меня есть этому доказательства, ваше величество.
Король и граф переглянулись.
– Предъявите доказательства, если они у вас в самом деле есть, – потребовал Оливье. – И если ваши доказательства устроят короля, вам все равно придется провести еще один поединок, чтобы стать по праву победителем турнира. Тогда вашим соперником буду я.
Теперь уже король посмотрел на Оливье с удивлением.
Сигурд поклонился наклоном головы, таким образом соглашаясь на последний поединок, тронул шпорами бока лошади и подъехал к самому барьеру. Один из стражников в ложе свесился и принял из рук герцога кожаный кошелек.
– Что это? – спросил граф.
– Этим кошельком с золотом князь Годослав заплатил убийце за мою жизнь. Там вышит герб Годослава. Эти кошельки даются только из рук в руки и не имеют хождения среди людей, не контактирующих с князем.
Король обменялся несколькими словами с графом Оливье, потом что-то спросил через плечо у своего дяди монсеньора Бернара и у майордома шевалье дю Ратье. Все трое утвердительно кивали.
– Откуда у вас, герцог, появился этот кошелек?
– Я сразу подозревал, что Годослав, с которым мы накануне поссорились, пожелает мне отомстить. И присматривался ко всем участникам турнира, чтобы найти среди них возможного убийцу. Этот человек, назвавшийся князем Ратибором, сразу вызвал во мне подозрение. Я выбрал момент, когда в его палатке никого не было, и заглянул туда. И нашел под подушкой кошелек Годослава, полный золота.
Берфруа молчали. Молчала и королевская ложа. Все ждали продолжения.
– Рыцарь-инкогнито, приблизься… – потребовал Оливье строго.
Годослав шевельнул уздой, и его конь встал бок о бок с конем Сигурда.
– Что ты скажешь на слова обвинения? – продолжил граф допрос.
– Я скажу, что прибыл сюда именно для того, чтобы убить герцога Трафальбрасса.
Шепот удивления теперь пробежал не только по берфруа, но и по королевской ложе. Никто не ожидал такого откровенного признания.
– И не только его одного. По дороге в Хаммабург я приказал повесить датских солдат, устроивших на меня засаду, и хотел убить в поединке их начальника, командира датской королевской пехоты графа Ксарлуупа, слывущего лучшим меченосцем Дании. К сожалению, у графа оказалась очень прочная кольчуга, и я только распорол ему живот. И отправил его в сопровождении одного из солдат к королю Готфриду с объявлением войны.
Сигурд дрожал, слушая этот голос. Только вчера, во время ссоры с оруженосцами, этот голос звучал совсем иначе. Сейчас же герцог узнал его и понял, в какое положение он попал.
– Но ты признаешь, что получил плату за убийство герцога Трафальбрасса? – настаивал Оливье на прояснении.
– Нет.
Годослав снял с головы шлем, чтобы все увидели его лицо. Копна густых вьющихся волос упала на плечи.
– Я, князь бодричей Годослав, признаю, что хотел убить герцога Трафальбрасса в честном поединке. Сейчас же я отказываюсь от своего решения и требую у короля Карла Каролинга справедливости. Этот человек не может стать противником ни одного благородного рыцаря, боящегося запятнать свою честь, скрестив оружие с вором и негодяем. Он забрался в мою палатку и украл оттуда мой кошелек с золотом, оставив меня в чужой стране без средств к существованию и без возможности поддерживать тот образ жизни, который соответствовал бы моему званию. И потому я требую посадить герцога на бревно «рекомендации», чтобы впредь другим неповадно было повторять его поступки.
– Я взял кошелек как доказательство… – попытался оправдаться Сигурд.
– И я, ваше величество, – внезапно подъехал сзади новый всадник, – эделинг Аббио, требую для герцога Трафальбрасса того же наказания, хотя, если судить по справедливости, он достоин виселицы. Этот человек подослал ко мне своих людей, одетых под франкских солдат, с тем чтобы наемные убийцы повесили меня. А мои раненые телохранители должны были свидетельствовать, что на меня напали франки. В случае удачи предприятия это вызвало бы новую войну между франками и саксами, чего и добивался герцог.
– Это ложь… Это невозможно доказать… – герцог уже возмущенно кричал.
– Это доказано Божьим судом, – сурово и без тени сомнения сказал Оливье.
– Есть и другие доказательства, – продолжил рассказ Аббио. – После происшествия мои люди повесили людей Сигурда в наказание за преступления. Но один из них, получивший удар камнем по голове из пращи славянского воина, что спас меня, остался в живых.
– Этот человек упал с лошади и ударился головой о дорогу, – Сигурд не говорил, а уже рычал.
– Два часа назад мои люди выкрали этого человека и передали палачу эделинга Видукинда, который проводил допрос. Я прошу вызвать сюда мессира Видукинда. Он передаст вам новые доказательства.
Кнесслер, он же Видукинд, уже подъезжал к королевской ложе.
– Кнесслер? – спросил король.
– Я – эделинг Видукинд, по материнской линии, как вы заметили верно, ваше величество, эделинг Кнесслер, – сказал тот, – присутствовал при допросе человека, переданного моему палачу людьми эделинга Аббио. Пленный дан сознался, что по приказанию герцога Трафальбрасса участвовал в попытке повешения эделинга Аббио.
– Я подданный датской короны! Я член королевской семьи Дании! – избрал Сигурд совсем другую тактику, и голос его звучал громко и гордо. – Вы хотите унизить Данию? Попробуйте! Но это не сойдет с рук никому.
Его не слушали. Король обменялся несколькими словами с окружающими. И опять слово взял Оливье.
– Конунг Трафальбрасс, – громко объявил граф Оливье, умышленно не называя Сигурда герцогом, – как маршал турнира и к тому же королевский судья я приговариваю вас к суточному пребыванию на бревне «рекомендации». Вы будете прикованы к бревну, чтобы не смогли сбежать. И вокруг вас будет выставлена стража. При этом я признаю, что наказание слишком мягко для преступлений, вами совершенных. И потому от себя лично добавлю, что прошу судьбу дать мне возможность встретиться с вами на поле боя, где я вас просто убью как врага, поскольку человек я слишком брезгливый, чтобы вызывать вас на поединок.
Сигурд осмотрелся. Его уже окружили стражники с выставленными алебардами. И не было возможности прорваться сквозь их плотный строй.
– Трюгвассен! – крикнул герцог, ища соломинку, за которую хватается всякий утопающий. – И ты равнодушно смотришь, как унижают члена королевской фамилии Дании?..
Райнульд промолчал.
Сигурда ссадили с коня и силой, упирающегося, но не имеющего возможности оказать сопротивление подавляющему числом противнику, увели или почти унесли прямо к бревну, расположенному возле ресе. Герцог и там пытался вырваться, но стражников было слишком много, и никто из них не отличался слабыми руками. На бревне было плотно закреплено ослиное седло с короткими стременами. Именно на этом седле скованному цепями герцогу предстояло провести сутки.
Берфруа в восторге ревели. Завершение турнира превзошло все ожидания толпы. Унижение вчерашнего любимца радовало чернь гораздо больше его победы.
Оливье между тем снова поднял руку, требуя тишины. Герольд взмахнул жезлом, и затрубили рожки. Берфруа постепенно смолкли, желая выслушать королевскую волю.
– Князь Годослав, назначенный его величеством королем Карлом Каролингом маршалом турнира и облаченный королевской властью на решение вопроса о победителе турнира, я объявляю победителем вас. Примите искренние поздравления. Введите приз! – скомандовал граф и взмахнул жезлом.
Два герольда под звуки сигнальных рожков ввели через боковые ворота великолепного снежно-белого коня с черной звездой во лбу. Под торжественные сигналы боевых рожков герольды вручили повод князю Годославу, который сразу же пересел в новое седло.
