Твое… величество! (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна
Как же ему претило то, что он собирался сделать. Как же было тошно и тоскливо, и руки дрожали, словно у отца после недельного запоя. А выбора нет…
Кремень, огниво, искра… старый пергамент занимался неохотно. Но Бертран был в себе уверен. Что он — костров не разжигал что ли?
Дождался момента, когда пламя разгорится как следует, когда его жадные язычки поползут к полкам, к другим книгам, бросил на библиотеку прощальный взгляд.
— простите. Я бы никогда… так жизнь повернулась.
И рыбкой скользнул в вентиляционное отверстие.
Он успел удрать до того, как стража почуяла запах дыма, до того, как прибежали тушить… успел. И не узнал, что месть его свершилась примерно наполовину.
Вся библиотека не выгорела. Но и той половины, которую сжег мальчишка, хватило, чтобы тейн долго бесился. Погибли рукописи, которые нельзя было восстановить.
Погибли знания.
Не о святых, хотя и их жалко. О Многоликом. О двуипостасных и их обрядах. И это было невосполнимо. А еще необратимо сгорела та часть, в которой был тайник. Тейн даже не понял, что кто-то его предварительно ограбил — обшивка стен тоже выгорела начисто, Бертран же поджигал все рядом с тайником. Оставалось только локти себе кусать.
Лучше бы он отдал свитки брату Винсу или Томе в лабораторию! Лучше бы…
А сейчас остались обрывки знаний, которыми он так не хотел делиться. Он-то помнит, но ведь не все! Ах, какое невезение! Какое ужасное невезение!!!
* * *Мария сидела перед зеркалом, и расчесывала волосы. Щетка чуть ли не со свистом проходилась по черным кудрям, Мария бесилась и ярилась.
Дворррррр!
Дворрррец!
Бесило все. И условности, и придворные, которые смотрели на нее так, словно у нее рога и хвост отросли, и не слишком расторопные слуги, впрочем, последние особенно не нарывались. Слуги отлично умеют слушать и слышать, они уже знали, что король и королева… нет, они не помирились, но лучше лишний раз и не нарываться. Король в растерянности, а королева, кажется, отрастила себе когти и зубы. И получить оплеух нерадивый холоп может с обеих сторон.
Но это-то ладно, переживет она и слуг, и придворных. Может, и в прямом смысле этого слова — переживет, если не убьют раньше. Но…
Но кто сказал тем же Эрсонам, что им все сойдет с рук? Склизкая гадина!!!
Может, сползать, да и укусить его? Два раза?
Останавливало одно соображение. Эрр Эрсон жил не во дворце. Свои покои у него были, но это скорее, вопрос престижа, или остаться, когда уже сил нет, падаешь, где стоял и засыпаешь. Дворец не резиновый, а тут еще и придворные… в итоге комнатушка размером со спичечный коробок — уже невероятный знак милости короля, и весьма ценится. Там можно переодеться, поспать, да просто — на ночном горшке посидеть без соседей! А то башенки тут есть, куда ж без них?*
*- да-да, вполне себе общественный туалет. Для всех. Кто хочет — заходи и садись, без разделения на пол и возраст, вот где гендерное равноправие-то было! Прим. авт.
А по столице ползти и искать Эрсона, оно того не стоит. Припоминая быт и нравы средник веков, Мария решительно не готова была ползать вот по этому — пузом! Змею тоже стошнить может! Запросто!
А еще… местные маргиналы к мимо проползающей змее отнесутся очень положительно. Как к закуске, их и яд не остановит! Защищаться будет бесполезно. Пятерых перекусала? Подохли? Да и пусть их, нам больше достанется!
Придется подождать.
Рано или поздно Виталис получит все, что заслужил, но не сегодня. Хотя и жаль.
Эрра Розабелла заглянула в спальню.
— Ваше величество, к вам его величество!
— Не поняла?
Кто, простите? И на кой?
Расческа глухо стукнула о стол.
Мария и сама не понимала, какое она производит сногсшибательное впечатление. В одной нижней рубашке из темно-зеленого шелка, с распущенными волосами, тоненькая и изящная, совсем юная в свете свечей… Иоанн даже рот открыл.
Он тут стоит, весь такой, внушительный, в ночной рубашке и колпаке, и Мария перед ним… последние годы он в ее кровать и не приходил, считай. Так, пару раз в неделю, надо же ему где-то выспаться?
Но чтобы вот так, стоять и разглядывать свою супругу? Смотреть на изгибы ее тела под тонкой тканью, и откровенно облизываться?
Иоанн почувствовал, как у него все напряглось, запульсировало…
— Мария…
— Слушаю?
— Я надеюсь, что эту ночь мы проведем вместе? В знак примирения?
Мария открыла рот. Закрыла. Как-то приличных слов у нее не было, а неприличные при всех дамах произносить не хотелось.
Иоанн решил, что дело «на мази», шагнул вперед, и протянул руку.
— Идем, дорогая. Эрры, все свободны…
И так недвусмысленно повернулся в сторону спальни.
Мария, словно в дурном сне, смотрела, как выходят все эрры. Как Иоанн берет ее за руку своими пальцами, напоминающими свиные сардельки, и тянет к спальне… и тут терпение у женщины закончилось.
— Ах ты ж…!!!
Последующая тирада была незнакома Иоанну. Откуда приличному королю такие слова-то узнать? А вот Мария Ивановна в налоговой и не такое выслушивала!
— Да я тебя… и… через… и в…!!! Значит, как любовь, так это Диана,… и…!!! А пар спустить,… и… так и я сойду⁈ — Морской загиб Петра Первого, конечно, был изящнее, но Мария брала экспрессией.
Иоанн так ошалел, что даже не успел дернуться. Мария просто развернула его к входной двери в покои, и что есть сил, толкнула в спину. А сил там хватало.
Иоанн сделал несколько шагов к входной двери, получил еще один сильный толчок, и вывалился в коридор. И дверь захлопнулась, крепко приложив его по спине.
— Эээээ?
Придворные эрры смотрели абсолютно бараньими глазами.
В дверь изнутри ударилось что-то тяжелое.
— Осчастливить он меня решил,… и…!!! — раздалось из покоев королевы. Видимо у Марии накипело, потому что голос прорвался сквозь дубовую дверь. — Б…!!!
Половину слов Иоанн не понял. Но мудро решил сегодня попытку не повторять. Это ему еще повезло, в дверь что-то тяжелое прилетело, не в него. А могло и в него.
Лучше не рисковать.
Он король! Он нужен своему государству!
* * *Колотить тарелочки
Фи, это не наш метод!
Мария честно своротила три тяжеленых кресла, добавила к ним четыре вазы и комод, и только на последнем опомнилась. Когда поняла, что от него вот прямо сейчас щепки останутся.
— Б…!!!
Нехорошо, но иногда только русский мат может выразить всю полноту ситуации.
Вот вам счастье-то привалило, ваше величество? Разводимся, но ты все равно это, давай, ага? Пока мы еще женаты! А то мне не с кем, Диана заревнует, а ты вроде как и законная супруга… грррр!
Комод жалобно сказал «тресь».
Мария посмотрела на дело рук своих.
Ага… ощущение такое, что тут медведю клизму делать пытались. Белому, тому, который тонна дружелюбного характера, обаяния и скромности.
Интересно, это никак не связано с ее второй ипостасью? Может, она сильнее становится, вообще, было же! Что оборотни сильнее, быстрее, выздоравливают легче… а ее не потянет в полнолуние обернуться и всех перекусать?
Ладно, если что, она начнет с мужа. Туша там большая, на него весь яд и уйдет, на остальных только вдохновение останется! Ничего! Будем поражать обаянием и душить хвостом!!!
Мария подошла к двери и распахнула ее.
— Слуг сюда и живо все убрать. Я сегодня буду ночевать у Анны.
И прошла мимо придворных, как мимо стенки.
За ее спиной несколько человек заглянули в королевские покои… и поежились. Это как же надо довести тихую и скромную королеву, чтобы она…. Ладно!
Женщины прикидывали, что бы они сделали на месте королевы, и потихоньку начинали ее уважать. Это ж…
Кто-то бы уступил и потом плакал. Кто-то сначала бы орал, а потом плакал. А тут… а что — так тоже можно?
Мужчины тоже задумывались об уважении. Прикинув вес комода, и очень уважительно глядя на разнесенное в щепки кресло. Заметим, не о короля оно было сломано. Но королева — она мужа любила… может, еще и любит, раз не о его голову все это поломалось? А ведь могло.
