Василий Сахаров - Северная война
– С чего ты решил, что аббат Клерво лично появится в наших краях?
– Тьфу! – Храмовник плюнул в меня, и его слюна упала на мою кольчугу, а затем левой рукой он выхватил из сапога кинжал и попытался меня достать.
Дзинь! – тренькнула тетива арбалета, и в лоб тамплиера вонзилась короткая стрела. Я оглянулся и позади себя обнаружил одного из варогов, который пожал плечами, мол, не сдержался.
Впрочем, были и другие пленники, и парочка из них подтвердила, что Бернар в самом деле собирается присоединиться к Крестовому походу. Причин такого поступка они не знали, не их уровень, ибо все они оказались рядовыми исполнителями. Поэтому я удовлетворился полученной информацией, которую позже следовало обдумать, и подошёл к королеве.
– Я не забуду того, что ты сделал, варвар, – сказала Алиенора. – Ты меня похитил, но ты же меня и спас.
– Хорошо, если так, – кивнув, сказал я. – Прощай, королева.
– Прощай, – ответила она и отвернулась.
Спустя десять минут, когда горячка боя схлынула, франки вновь стали воспринимать нас как врагов. Напряжение нарастало, и Роберт де Ге от греха подальше как можно скорее повёл своих рыцарей и пленников, которые должны предстать перед королём, на соединение с отрядом барона Адольфа Сен-Жана-де-Карьера. Мои пехотинцы последовали за ними, мало ли, вдруг в лесу ещё что-то случится. А спешенные дружинники Берладника, степняки и подошедшие из Дымино воины, занялись сбором трофеев: вражеского оружия, кошельков, доспехов и спрятанных в лесу лошадей. Война продолжалась, и ресурсов не хватало. Всё, как всегда.
Глава 21
Зверин. Осень 1147 от Р. Х.
Не взирая на грязь, дождь и холод, плохие дороги, множество больных и раненых, отвратительное снабжение и постоянные нападения язычников, в конце осени крестоносцы под командованием германского короля Конрада Третьего вновь проломились к Береговым Моринам. Венедов здесь не оказалось, ибо они отступили к своей столице. Поэтому, оставив там несколько тысяч воинов, германцы и франки продолжили движение и вскоре оказались под стенами окружённого со всех сторон водой озёр, рек и рвов Зверина. Этот город с восточной стороны, со стороны озера Звериного, был сильно укреплён и, по данным разведки, имел гарнизон в четыре тысячи отменных воинов во главе с князем Никлотом, а также десятки катапульт и стреломётов. Значит, взять его будет весьма непросто. Однако король Конрад верил в милость Господа и надеялся, что вскоре к его двадцатитысячной армии подойдут подкрепления. Во-первых, прибудет войско пфальцграфа Германа Шталека, опытного полководца и давнего недруга венедов. А во-вторых, появится сам Бернар Клервоский, который собрал в Европе множество добровольцев и скорым маршем, устилая дороги Венедии трупами доходяг, двигался к нему на помощь.
Расчёт Конрада строился на том, что за семь-восемь дней его мастера соберут катапульты, осадные башни и тараны, а рядовые воины сколотят щиты-павизы и навяжут множество фашин, которыми загатят рвы и закидают вражеские ловушки. Затем подойдёт Бернар, а войско Шталека обогнёт город с северо-западной стороны и окружит примыкающие к Зверину многочисленные мелкие водоёмы своими патрулями. После чего можно будет начинать штурм.
Однако подкрепления прибыли раньше, и всё резко ускорилось. Сначала из сырых и холодных лесных дебрей вынырнули дружины пфальцграфа, а затем, во главе пятнадцати тысяч голодных и обозлённых на весь свет людей появился знаменитый цистерцианский аббат, рядом с которым постоянно находились избранные паладины и тамплиеры, и потребовал от германского государя немедленного штурма языческой твердыни. Глаза Бернара горели фанатичным огнём, и королю очень трудно было ему возражать. Но, собрав в кулак всю свою волю, он всё же смог убедить настоятеля Клерво, что необходимо хотя бы двое суток на подготовку.
Как ни странно, но цистерцианский аббат это принял и пообещал королю всемерное содействие. Он стал посещать отряды крестоносцев, произносить перед воинами зажигательные проповеди и его слова находили в душах людей отклик. Закоренелым грешникам проповедник обещал прощение и райские кущи, нищим – золото, больным – исцеление, обездоленным крестьянам – богатую землю венедов и освобождение от налогов, а феодалам – большие владения и послушных сервов. Казалось, не было в лагере человека, который не слышал бы увещевания Бернара, и боевой дух войска в течение всего нескольких часов взлетел на небывалую высоту. Ополченцы, наёмники, рыцари, бродяги и даже обозные шлюхи – все принялись за труд, мало спали и много работали. Нечто неестественное происходило с людьми, которые грезили богатствами венедов, и для штурма столицы бодричей всё было готово не через седмицу, а через два дня и три ночи.
Наступило время решительного сражения. Вновь зазвучали речи проповедников. Были отпущены все грехи, и всякий крестоносец, кто пожелал исповедоваться, получил такую возможность. Оружие было наточено. Мощные катапульты выдвинулись на позиции. Отряды выстроились в боевые порядки и король, получив благословение аббата Клерво, приказал начать обстрел вражеских стен.
В сторону Зверина полетели первые булыжники, и венеды ответили. И пока в воздухе свистели камни, толпы плохо вооружённых и совершенно необученных ополченцев понесли ко рвам славянского города вязанки хвороста и деревянные настилы. Массы людей сдвинулись с места, и движение этого муравейника напомнило королю неудачное для него сражение за Береговые Морины, а затем он невольно подумал, что венеды могут иметь скрытые в лесах резервы, которые в решающий момент ударят по его ослабленной армии. Однако вскоре Конрад Третий прогнал эту мысль. Язычники не имели серьёзных резервов, сейчас он был в этом уверен. Поэтому король быстро успокоился и продолжил руководить штурмом. А вот ставший паладином Господа рыцарь Седрик фон Зальх, напротив, не находил себе места и всё время ждал команду Бернара на выдвижение к стенам. Но такого приказа не было. Аббат словно забыл о воине, который за несколько недель очень переменился и стал обладать поистине огромной силой. Проповедник смотрел на идущих в наступление людей – франков, германцев, англов, итальянцев и многих других и еле слышно шептал молитвы.
Тем временем толпы нищебродов, которые несли огромные потери от стрельбы венедов, завалили рвы и подходы к стенам столицы бодричей. После чего пришёл черёд добровольцев и феодальных дружинников, которых поддерживали английские лучники и итальянские арбалетчики. Стройные колонны воинов, между которыми катились высокие осадные башни, стали приближаться к Зверину. Стальные прямоугольники казались несокрушимыми, и даже когда на них обрушились венедские копья, стрелы, камни и смола, крестоносцы не останавливались, продолжая наступление. Они шли на смерть, и грозные осадные башни всё ближе подкатывались к стенам города. Язычники пытались их поджечь, но сырая кожа, которой были обтянуты лицевые стороны этих махин, горела плохо, и даже «греческий огонь», который падал на них и скатывался на землю, с трудом поджигал боевые машины. В итоге из полутора десятков башен девять всё же подошли к городу. С них на стены опустились переходные мостики, и под прикрытием многочисленных стрелков фламандские наёмники хлынули в Зверин. За ними последовали и германские дружинники.
Король Конрад увидел это и понял, что успех надо развивать. По его губам пробежала довольная усмешка, и он отдал команду своим военачальникам:
– Два отряда рыцарей на штурм и ещё двум быть готовыми к выступлению! Подать сигнал Шталеку, чтобы следил за окрестностями и был настороже! Венеды наверняка попробуют пойти на прорыв!
Две группы спешенных королевских рыцарей по пятьсот воинов в каждой, двинулись к стенам, с которых фламандцы уже выдавили язычников. А Бернар Клервоский посмотрел на тамплиеров и тех, кого он называл паладинами Господа, и обратился к трём десяткам своих рыцарей:
– Воины, пришёл ваш час! Идите в сей град, в коем сидят дьяволопоклонники, и атакуйте храм демона Перуна! Ступайте и перебейте всех врагов, которые встанут на вашем пути! Я верю в вас, ибо над вами распростёрта длань Господа, и ангелы небесные парят в небесах и наблюдают за вашим подвигом! С Богом!
Храмовники и паладины, будто не чувствуя веса тяжёлых доспехов, оружия и щитов, а также грязи под ногами, подобно гончим псам, обгоняя королевских воинов, бегом бросились в битву. Бег крестоносцев был лёгким, они передвигались очень быстро. В их жилах бурлила кровь, а сердца бились в унисон с сердцем аббата Бернара, который наблюдал за ними и продолжал шептать молитвы.
Когда паладины Господа и рыцари храма Соломона оказались под городом, южные ворота Зверина уже были распахнуты настежь. Вместе с лучниками, остатками религиозных фанатиков и дружинниками они вошли внутрь и сразу же оказались в гуще сражения. Венеды, пользуясь узостью улочек, понастроили на них баррикад и дрались за каждый дом. Между боярскими теремами в три и четыре этажа кое-где были перекинуты мостики, и с крыш в европейцев били лучники и арбалетчики. В городе не было мирного населения. Однако, несмотря на это, язычники дрались с небывалым ожесточением и явно не собирались отступать. Бодричи князя Никлота буквально перемалывали войска католиков, которые шли на смерть и встречали оружие славян. И когда сталь вонзалась в них, они умирали с улыбкой радости на лице. Храбрость, упорство и воинское умение вступили в противоборство с фанатизмом и превосходящими силами европейцев. И в этой борьбе победа медленно, но верно склонялась на сторону крестоносцев.
