Елена Крючкова - Дети Ирия. Ладомира
И тогда Мать Сва промолвила:
— Ой, Ярило, что ты не пригреваешь, а на небе всё играешь?
Яровит в ответ ей говорит:
— Ой, мати, как же мне пригревать. По утру будет мой день Яровита. Вот тогда как взовью тонкую саблю, как пущу лютую стрелу, чтоб спустилась золотая чаша, да прыснула чудо-водой, лечебной, на гору.
Услышала это Матерь Сва, да крикнула:
— Ой, Жива где же ты? Солнце уже встает жизненную силу свою земле отдает.
И тогда Жива златую чашу наполняла да Яровиту Богу чашу подавала, да слово ему сказала:
— Ой, Боже родной братку, пей студену воду, но чуточку воды оставь, три капельки на дне чаши, я отнесу их на небеса, во дворец ведь пришел твой день. Ясное Солнце играет, но пока не согревает.
Так ему Жива говорит, и Бог воды напился, и ей же чашу подаёт, а в чаше, чудо — вода… Вспорхнула Жива на небо, словно птица, к Солнцу, а там Матерь Сва сидит и ей говорит:
— Ой, Жива, знаешь ли, ведь нынче уже Яровитов день? Девчоночки уже на горе ветки не секут, тебя ждут, ты им чудесной водой прысни, лечебной.
Входила Жива во дворец, к Солнцу, златую чашу подала да Солнце всё играет, в десной руке злата чаша и с неё прыскает на гору, чудесной водой, лечебной. Так старая Древница Ведунье пропела и, выслушав её, та на гору быстро взлетела, и видит, девчоночки заснули, задремали, ветки не секут, божьего сигнала ждут. Будит Ведунья их, будит, а они не пробуждаются!
Ведунья тогда догадалась, и в село опять спускалась, да млад удальца Друда с собой брала. Заиграл Друд на кувикле, и на гору они взошли, тут девы и пробудились, от дрёмы поднялись, да на дерево забирались и ветки его секут. А Друд на кувикле свистит, а Ведунья нитки всё сучит. Девушки же умаялись, да попадали на ветки, а в устах у них златая пеночка, и они пеночкой ветки золотили и Ведунье их дарили. Она их собрала и в чувал покидала, и отправилась в князев град говорит:
— Ой, ты князь! Ясно солнышко рассердилось, что жертву в круге Богам не воздали. Ведь пришел день Яровита Бога, а ты всё спишь без просыпу! Я же тебе, князь, древны ветки не отдам, чтоб ты лечил млад удальцов да девушек, болезненных! Что, князь, на это скажешь?»
Князь ей в ответ так говорит:
— Ведунья, я сам не знал, не ведал, что сегодня Яровитов день! Днесь ему жертву воздам. Тебя я мольбою молю, отдай мне древны ветки, ветки лечебные, чтоб вылечить девченочку мою, которая слегла, мало время уже три месяца. Как жертву стану я воздавать, она песню запоет, чтобы солнце восславить и Живу с Яровитом Богом прославить.
Ведунья веток ему не дала, а сама во терем пошла, где лежит девчоночка. Да ей слово говорит:
— Девчоночка, ты вставай! Душа уже твоя намаялась, душу свою с Богами соединяй.
Ведунья златою слюной плюнула, и в девчоночку попала, прямо в уста. Уста озолотились, да осеребрились, и с постели дева вставала, и такое слово отцу в сердцах молвила:
— Ой, тятя, ты же, князь! Днесь настал, день Яровита — духов день. Ясное солнце играет, тонкую саблю взвевает, лютую стрелку пускает, а ты всё сидишь, и Ясное Солнце не славишь да не чтишь! Да ты скорей, тятя, пошли, древны ветки, лечебные, и будешь сам лечить, и тебя похвалой все будут хвалить, что ты лекарь искусный.
Девок, когда они возвращались с горы в село с травами в руках, ожидали поселяне, которым они лечебные травы и раздавали.
Слава Яровиту Богу!
Глава 11
Род Всевышний, породивший жизнь Яви и Нави! Ты есть Бог Богов Наших, и всему Роду Божескому начало. Ты есть Отец-Небо — Сварог, Дед Божий, ты есть Великая Матушка Лада — любовь и рождение Всемирья. Яко Перуна видим тебя в битвах многих, что ведет нас к победам ратным и утверждению жизни праведной. Ты суть святой витязь Веры нашей — Световит, Бог Прави и Яви. Все же вы есть Великий Триглав Веры-Веды нашей. Слава Родным Богам!
* * *Радомир и его советник выбрали место для предстоящего боя — поле подле тракта, ведущего в Велегош окруженное с двух сторон лесами, где он намеревался спрятать свои резервы из ополченцев.
Дружина князя Радомира заняла центральную позицию. Кметы Калегаста прикрывали их с правого фланга, с левого — кметы с дальних застав под командованием верного гридня. Сыны Агуни и Семаргл примкнули к кметам гридня, дабы меньше привлекать внимания. Всю дорогу Сирин следовала за ними в облике кукши. Как только ирийцы достигли расположения княжьего войска, она вновь обернулась большой серебряной птицей и затянула в небе гимн, некогда написанный Велесом.
Сирин пела:
— И вот Матерь Сва бьёт крыламиПо бокам своим с двух сторон,Как в огне сияя светом.И все перья её прекрасны:Черёмные, синие, рыже-бурые,Жёлтые и серебряные,Золотые и белые.И так же сияет, как Солнце-царьЛетает она близ СолнцаИ радугой расцветает, —Той радугой семицветной,Которая суть — завет богов.И Перун, увидев её,Возгремит громами во Сварге ясной.И вот это — наше счастье…[80]
Сирин парила над княжеским шатром — песня лилась из её алых уст. Князь в это время созвал совет, но услышав необычайно красивое женское пение, покинул шатёр в окружении своих соратников.
Увидев Сирина, парящую в небе, бодричи в едином порыве пали на колени и вознесли молитвы Триглаву, Руевиту, Радегасту, Сильнобогу, Яровиту и Семарглу-разведчику.
И настал день. И началась кровавая сеча…
Разведчики Радомира доложили: саксонцы движутся по тракту в направлении городища, силы их огромны. Враги всё сметают на своём пути. За ними следует обоз и вспомогательный отряд механиков, обслуживающих катапульты.
Радомир слышал о катапультах, но воочию не видел…
Разведчики князя Радомира доложили о приближении армии саксонцев. Князь отдал приказ о боевой готовности. Однако ландмейстер Хогерфест решил не торопить события. Уверенный в своей победе он не намеревался с ходу, с марша, ввязываться в бой. Он также отдал приказ, но иной: разбить лагерь, выставить часовых и отдыхать.
Радомир, убедившись, что саксонцы встали лагерем, снова решил отправить разведчиков в стан неприятеля. Гридень, прикрывавший левый фланг князя, посоветовал ему некоего кмета Смарга (так назвался Семаргл), как дюжа сметливого воина. Смаргл же взял с собой в разведку кмета по имени Коршень из числа людей Калегаста, а Сильнобог и Яровит остались в лагере негласно охранять князя.
Тем временем ландмейстер рассматривал стан бодричей в свою зрительную трубу. И увидел, как над ним парит большая серебряная птица.
— Опять эта крылатая тварь! — возмутился он и приказал маршалу Курту Саксонскому созвать лучших лучников.
Хогерфест прошёлся вдоль строя лучников и прорычал:
— Над станом дикарей парит чудовище с ликом девки и туловищем птицы! Эта нечисть смущает наших верных Логосу воинов и тщетно пытается вселить боевой дух в своих почитателей! Тот, кто убьёт её — получит чин помощника комтура и награду золотом!
Лучники одобрительно загалдели, потрясая луками. Однако Кедрик, многоопытный десятник, принимавший участие в византийском походе, сказал:
— Ландмейстер, мы — лучники, но не разведчики и не следопыты. Незаметно подобраться к лагерю венедов можно только лесом. Да и там наверняка таятся их резервы…
Хогерфест гневно вскинул подбородок.
— Ты боишься не справиться?
— Нет, мой ландмейстер. Я смогу поразить эту летающую тварь. Я видел, как она кружила над заставой венедов и потому они ожесточённо сопротивлялись. Однако мы их разбили, стало быть, боги венедов слабы — Логос сильнее! Нам просто нужен проводник-разведчик…
Хогерфест внял приведённым доводам и приказал двум опытным разведчикам из племени готонов провести трёх лучших лучников, в том числе и Кедрика, в тыл венедов.
Отряд саксонцев из пяти человек, трёх лучников и двух разведчиков, углубились в лес. Разведчики намеревались обойти резерв венедов, стоявший под покровом леса. И потому направились к лесному ручью, впадавшему в лесное озеро. Через него была переброшена ветхая переправа. Не успели саксонцы ступить на неё, как из-под воды появились бродницы[81] — зелёные глаза горят зловещим огнём, лица и волосы все в тине, руки, словно грабли.
— Помоги нам, Логос! — взмолился один из лучников, и уже было натянул тетиву, чтобы сразить нечистую тварь.
И тут две бродницы вцепились в прогнившую переправу своими зелёными когтистыми лапами, раскачали её и трое саксонцев упали в ручей. На них тотчас накинулась третья бродница. Однако Кедрик и его сотоварищ, остававшиеся на берегу, не растерялись и начали стрелять по нечисти из луков. Но стрелы не брали духов ручья, отлетая от них, словно от камня. Тогда Кедрик подобрал на берегу длинную палку и попытался ею отогнать духов от соплеменников. Но одна из бродниц оскалилась и ловко лапой выхватила палку из рук лучника. Упавшие в воду саксонцы отчаянно сопротивлялись, звали на помощь, но бродницы уже впились им в горло своими когтями…
