Сергей Шведов - Око Соломона
– Я подумаю над твоими словами, Лузарш, и дам ответ в ближайшие дни, – сказал Гуго. – Но у меня есть к тебе просьба. Супруга шевалье де Гранье тяжело переносит беременность. Ей нужен уход, а в лагере его обеспечить невозможно. Этьен будет тебе очень обязан, если ты окажешь гостеприимство благородной Эмилии.
– Я сделаю все, что в моих силах, дабы помочь даме благополучно разрешится от бремени, тем более что меня уже просила об этом Адель де Менг.
Вермондуа бросил на Лузарша насмешливый взгляд:
– Насколько я понимаю, благородная Адель собирается сопровождать свою подругу?
– Ты как всегда зришь в корень, благородный Гуго, – оценил прозорливость графа шевалье де Руси.
– И виконт дал на это свое согласие? – удивился Вермондуа.
– Леон де Менг обеспокоен здоровьем своей жены и полагает, что военный лагерь не самое лучшее место для проживания благородной дамы. И, по-моему, он прав. По крайней мере, у Адели и Эмилии будет крепкая крыша над головой и надежные стены.
– Я всегда говорил, что виконт де Менг один из самых благородных мужей нашего порочного во многих отношениях времени. Чего не скажешь о тебе, Лузарш. Ведь это ты выкрал виконтессу из лагеря Готфрида Бульонского под стенами Константинополя?
– Твоей прозорливости, благородный Гуго, позавидовал бы сам Алексей Комнин, – не стал спорить с графом расторопный шевалье.
– Боюсь, что после этого визита в замок Ульбаш у нас вместо одной беременной дамы будет две, – пошутил Вермондуа.
– Тебе-то чего бояться, Гуго, – пожал плечами Глеб. – Ты ведь не виконт де Менг.
– Странно все это, Лузарш, – задумчиво произнес Вермондуа. – Благородный Леон – человек ревнивый. Говорят, виконт души не чает в своей жене. И, тем не менее, он, не моргнув глазом, отпускает ее в замок шевалье де Руси, чья репутация настолько сомнительна, что любой другой муж на его месте почернел бы от нехороших предчувствий.
– Ты преувеличиваешь, Гуго, – нахмурился Лузарш.
– Я бы на твоем месте, Глеб, присмотрелся к свите благородных дам, почти наверняка среди них окажутся несколько крепких сержантов, за которыми нужен глаз да глаз.
Гарнизон замка Ульбаш был невелик. Под началом у Глеба и Венцелина находилось всего пятьдесят человек. Причем о прошлом многих из них шевалье де Руси мог только догадываться. Конечно, в лагере крестоносцев можно было набрать сотню другую людей, хорошо владеющих оружием, но Лузарш решил не торопиться с пополнением своей дружины, из опасений вызвать недовольство среди баронов, и без того завидовавших удачливому шевалье. Однако Глеб не собирался пропускать мимо ушей предостережения графа Вермондуа, тем более что в этот раз Гуго и впрямь попал в точку. Леон де Менг настаивал, чтобы Эмилию и Адель сопровождали никак не менее двадцати конных сержантов. Глеб де Руси соглашался только на пятерых, сетуя при этом на недостаток продовольствия в замке. По его словам, Ульбаш просто не мог прокормить столько голодных ртов. Шевалье Этьен де Гранье, всерьез обеспокоенный здоровьем жены, вызвался сам проводить благородную Эмилию до замка, чем разом разрешил спор в пользу Лузарша, к большому неудовольствию благородного Леона. Виконт до того был раздосадован своей неудачей, что собрался было запретить своей жене, покидать лагерь крестоносцев. Правда, в последний момент он одумался и лишь безнадежно махнул вслед отъезжающим дамам рукой. Глебу показалось, что одумался виконт не без помощи Вальтера фон Зальца, стоявшего неподалеку.
Для благородной Эмилии в лагере отыскали повозку. Графиню сопровождали две женщины, причем одна из них наверняка была повитухой. Благородной Адели места в повозке не нашлось, и она ехала верхом, стараясь держаться поближе к Лузаршу. Тяготы походной жизни не прошли для виконтессы бесследно, у нее был очень измученный вид, и Глеб вдруг подумал, что Леон де Менг не кривил душой, когда говорил, что его жена нуждается в отдыхе.
– Надеюсь, в твоем замке найдется лохань, чтобы смыть с тела дорожную грязь? – спросила виконтесса, недовольно морщась. – Я выгляжу как кухарка.
– Ты выглядишь, как королева, прекрасная Адель, – ласково улыбнулся ей Глеб.
– Мне сейчас не до шуток, Лузарш. Я не мылась почти две недели. Я уже месяц питаюсь кониной, а от этого мяса портится цвет лица. Не говоря уже о настроении.
– Неужели в лагере так плохо с продовольствием? – удивился Глеб.
– Хуже некуда, – скривила обветренные губы Адель. – Боэмунд Тарентский и Роберт Нормандский собираются сделать вылазку в сторону Халеба. Я очень надеюсь, что они сумеют добыть хотя бы баранину.
– На их месте я не стал бы распространяться о предстоящем походе, – поморщился Глеб. – В лагере наверняка полно лазутчиков сельджуков.
– Цель похода держится в тайне, – успокоила шевалье виконтесса. – Я случайно подслушала разговор виконта с фон Зальцем.
– Благородный Вальтер часто бывает в вашем шатре?
– А ты что, ревнуешь, Глеб? – засмеялась Адель.
Де Гранье ехал рядом с повозкой, не сводя глаз с жены. Сержанты свиты отстали, так что шевалье и виконтесса могли разговаривать свободно, не опасаясь чужих ушей.
– Ревную, – подтвердил Лузарш, – но не к фон Зальцу, а к мрачному молодцу, который болтается за нашими спинами и смотрит на тебя так, словно собирается съесть.
– Ты как всегда преувеличиваешь, – покачала головой Адель. – Ролан сын благородных родителей. Правда, он провансалец, но очень хорошо воспитан. Леон обещал произвести его в рыцари при первой же возможности.
– Кому обещал?
– Почтенному Самвелу.
– А это еще что за птица? – удивился Лузарш.
– Армянин из Эдессы. Разве ты не слышал об удаче, выпавшей на долю благородного Болдуина? Он был усыновлен правителем Эдессы князем Торосом. Весь лагерь об этом только и говорит.
– А с какой стати этот армянин так хлопочет о провансальце?
– Откуда же мне знать, – повела плечиком Адель. – По слухам, Самвел не один раз был в Европе. Во всяком случае, на нашем языке он говорит без запинки.
– А как он выглядит? – насторожился Глеб.
– Черноволосый, темноглазый, возраст далеко за сорок. По слухам, он владеет магией. Во всяком случае, он очень интересно рассказывал о влиянии звезд на человеческую судьбу.
– Астролог, значит, – задумчиво протянул Лузарш. – О философском камне он тебе ничего не говорил?
– Нет, – удивилась виконтесса. – А что?
Лузарш знал Адель едва ли не с младенческого возраста. Замок ее отца, шевалье де Бирага, находился всего в пяти милях от местечка Бомон, где Глебу повезло родиться. Прежде чем полюбить друг друга, они успели стать друзьями. И очень неплохо себя чувствовали в этом качестве. К сожалению, жених у Адели появился раньше, чем Глеб успел встать на ноги. Шевалье де Бираг был польщен сватовством виконта де Менга, а мнение оруженосца Глеба де Руси его в тот момент нисколько не интересовало. Глеб был посвящен в рыцари через полгода после того, как Адель стала виконтессой де Менг, и по сию пору сожалел, что опоздал родиться.
– Жаль, что ты не сказала мне о Самвеле раньше, я бы с удовольствием пообщался с этим человеком.
– Глеб, я тебя не узнаю, – притворно ужаснулась Адель. – Неужели ты стал чернокнижником?
– Я недавно узнал, что моим прадедом был оборотень, – усмехнулся Лузарш. – Язычник, полюбивший христианку.
– Любопытно было бы взглянуть на твоего предка в звериной шкуре, – засмеялась Адель. – Моя няня любила рассказывать страшные истории. О том, как невинные девушки ходили в лес по грибы, и чем, в конце концов, это для них заканчивалось.
– Надеюсь, ты расскажешь мне поподробнее?
– Разумеется, нет, – возмутилась Адель. – Моя няня была простолюдинкой и могла позволить себе вольности в речах. А благородной даме такие слова повторять не пристало.
– Я, кажется, догадываюсь, чем занимались в лесу невинные девушки, – усмехнулся Глеб.
– Твоя догадливость не знает пределов, – обиделась виконтесса. – Заметь, это не я завела разговор о грехе твоей прабабушки.
– Положим, грех этот ей был отпущен митрополитом Киевским, – задумчиво проговорил Лузарш. – Ты помнишь Венцелина фон Рюстова?
– Это тот самый шевалье, который похитил меня из шатра мужа? – припомнила виконтесса. – Очень любезный человек.
– Он – оборотень. Белый Волк.
– Что?
– Не пугайся, – успокоил даму Глеб. – Это не так страшно, как кажется. Во всяком случае, так утверждает Марьица, дочь князя Владимира и внучка императора Константина. Я познакомлю тебя с ней.
– А как она попала в твой замок?
– Этот замок не всегда был моим, – напомнил Адели Глеб. – Мы перебили гарнизон Ульбаша, дабы вырвать благородную даму из рук злодея.
– Похвальный поступок, Глеб, – с любопытством глянула на друга детства Адель. – Но почему ты хмуришься?
– Потому что у меня есть большие сомнения на счет Венцелина фон Рюстова, и мне не хотелось бы ошибиться. Благородная Марьица скрытная женщина, что, впрочем, не удивительно. Но, надеюсь, с тобой она будет более откровенной. Мне бы очень не хотелось, вырвав даму из рук одного злодея, передать его в руки другого, еще более страшного.
