Отойти от пропасти (СИ) - Романов Герман Иванович
Общий вес металла за минуту гораздо меньше — четыре тонны против семи в пользу японцев, вот только два броненосца имели в казематах американские и германские семидюймовые пушки, а их вполне натасканные расчеты могли делать в ту же минуту по три выстрела. Да и сами снаряды вполне увесистые — 170 мм в четыре пуда, а 178 мм на полпуда тяжелее. Арифметика простая с несложными подсчетами — всего одиннадцать орудий «промежуточного» калибра могли обрушить на врага в минуту три залпа, и каждый почти в полсотни пудов. Две с половиной тонны металла шли дополнительным «приложением» к снарядам главного калибра — и это без учета двух десятков шестидюймовых орудий, которые оставались на «Императоре Николае I» и «Ослябе», что дожидались своей очереди на перевооружение. Так что по весу бортовые залпы сходящихся противников равны, только более тяжелые русские снаряды могли пробивать защиту броненосных крейсеров неприятеля. К тому же на двух русских броненосцах по ватерлинии шел полный броневой пояс, совершенно не пробиваемый вражескими снарядами. Только если не стрелять по оконечностям с дистанции в полтора десятка кабельтовых, на которую уже японским «асамоидам» подходить никак нельзя, категорически противопоказано — с их стороны такое будет выглядеть форменным самоубийством. Так что эскадру вице-адмирала Камимуры вскоре ожидает очень неприятный сюрприз, если не сказать больше.
— Броненосцы Того стреляют главным калибром, шестидюймовая артиллерию не задействуют. Слишком далеко — шестьдесят кабельтовых, хотя гарибальдийцы' уже открыли стрельбу по «Нахимову» и «Севастополю». Но так у них «промежуточный калибр», гораздо серьезнее.
— Посмотрим еще, что там выйдет, — пробормотал Матусевич, прекрасно понимая, что два концевых русских корабля находятся в несколько лучшем положении, чем идущие впереди них четыре броненосца. Все же в бортовом залпе четыре 305 мм и восемь 203 мм орудий, хотя шесть орудий «Нахимова» стреляют в том же темпе, что главный калибр «Севастополя». У противника всего пара 254 мм пушек, зато десяток 203 мм и 190 мм стволов. Вот только на «гарибальдийцах» пусть полная защита, но нигде не превышающая шести дюймов — сейчас комендорам каперанга Бахметьева только попасть нужно, а там двадцатипудовый снаряд натворит дел Да и пара восьмидюймовых пушек, снятых с «Громобоя» стреляют два раза в минуту снарядами по пять с половиной пудов — общий вес бортового залпа броненосца в сто пудов. в то время как у «Касуги» на четверть меньше. А вот «Нахимову» достанется от «Ниссина» — бой ведь первый для команды старого броненосного фрегата, и сразу против серьезного противника.
— Ничего, выстоим — у нас банально больше больших пушек, а именно они решают исход сражения!
За эти месяцы Александр Михайлович уже свыкся с войной и разрывы вражеских снарядов его не приводили в трепет, как раньше. Вот и сейчас первое попадание в «Цесаревич» он воспринял стоически, хотя палуба под ногами ощутимо вздрогнула, по кораблю словно «дрожь» прокатилась. Но снаряд разорвался на броневом поясе практически безвредно, только осколки хлестанули в разные стороны. Японцы по своему обыкновению вели стрельбу на предельной скорострельности своих орудий, стараясь засыпать русские корабли снарядами, и при этом сближаясь на сходящихся курсах. Вполне разумно и завязка боя рассчитана правильно — нанести хоть какие-то повреждения русский «гедзиннам» на дальней дистанции, чтобы потом, сблизившись на сорок-пятьдесят кабельтовых, закрепить свое превосходство. И при этом Камимура не станет подходить ближе — восьмидюймовые пушки позволяют держать выбранную оптимальную дистанцию, чтобы не попасть под накрытие шестидюймовой артиллерии.
— Главное попадать во врага, а с этим у нас на таком расстоянии плохо выходит. Стрелять на учениях до войны, а не во время нее в бою — «боком» выходит такая «экономия». Оп-на, беру свои слова обратно — «Сисой» попал фугасом в «Фудзи», впервые такое чудо вижу!
На мостике вражеского броненосца был виден яркий разрыв — по нему сейчас стрелял только флагман вице-адмирала Чухнина, следовавший за ним в кильватере «Наварин» только дал залп, и через двадцать секунд снаряды достигнут выбранной цели. С «чередованием» залпов по одному противнику парой броненосцев было хорошо отработано на учениях. Сейчас под обстрелом находился флагманский «Микаса», по которому сейчас одновременно били «Цесаревич» с «Императором Александром III», не давали самому Того спокойствия. Второй целью служил самый слабейший из вражеских кораблей — «Фудзи», прекрасно и непробиваемо прикрытая цитадель при совершенно незащищенных оконечностях позволяла надеяться, и небезосновательно, что этот вражеский корабль будет выбит из боевой линии первым. Бывали уже прецеденты, в первом бою в Желтом море чудом уцелел, дополз как-то до Вей-Хай-Вея, где и погрузился по верхнюю палубу. Так что били фугасами, надеясь что они поразят неприкрытые плитами части борта и понаделают там пробоин — а ведь не лето на дворе, зима, и волна хорошая, захлестнет проломы и все, капут. На японском броненосце поневоле сбросят ход, и тогда другой «разговор» пойдет — отпускать «подранка» нельзя. Впрочем, не стоит надеяться на это — как ни странно, но судьбу генеральной баталии должны были решить крейсера Эссена и Дабича, и тогда неважно, смогут потопить японцы хоть один корабль в русской линии или нет. В бою при равных силах — шесть против шести, на такой «подарок судьбы» неприятелю вряд ли следует рассчитывать…
Вплоть до Цусимского сражения русские корабли практически на равных сражались с японцами, да и потери им причиняли почти соразмерные…
Глава 28
— Два отряда собрали, у Девы быстроходные и новые, под начало Уриу отдали все старье. Это японцы от безысходности — других крейсеров у них попросту нет, и так вывели в море все что есть.
Контр-адмирал Эссен внимательно рассматривал идущее между крейсерами сражение — оно было крайне ожесточенным, так как шло на дистанции тридцати кабельтовых, причем не японцы ее диктовали, а они с Шеиным. Под его началом были собраны самые быстроходные корабли — «Аскольд», «Богатырь» и «Новик», у Девы обе «собачки» американской постройки и три новых, построенных на японских верфях бронепалубных крейсера, в три тысячи тонн водоизмещения, по три трубы на каждом. Однако «Нийтака» и «Цусима» были вооружены очень серьезно — по шесть 152 мм орудия, на «Отове» таких орудий было два — на баке и юте, зато бортовая батарея состояла из полудюжины 120 мм орудий, опять же по три на каждую сторону. А вот «Читосе» и «Касаги» не только в полтора раза крупнее, но и куда «зубастей» последнего крейсера — вместо шестидюймовых орудий 203 мм стволы, а 120 мм орудий по целому десятку.
И наседали японские крейсера яростно, рассчитывая чуть ли не на двойной перевес в весе артиллерийских залпов, к тому же удачное попадание хотя бы одного восьмидюймового снаряда могло даже для русского шести тысячетонного корабля оказаться фатальным, несмотря на неплохое бронирование, особенно у «Богатыря».
— Ничего они нам не сделают, а вот мы им жара еще поддадим. Лев Карлович, пора бы начать точнее, дистанция не такая и большая, чтобы допускать столько ненужных промахов. Перенесите огонь на «Цусиму», а то слишком безнаказанно она по нам стреляет.
«Выволочка» командиру флагманского крейсера была незаслуженной, комендоры стреляли неплохо, к тому же дистанция понемногу сокращалась и «Нийтака» уже выглядела жалкой — малый крейсер не был рассчитан на противоборство с таким противником как «Аскольд». Корабль лишился верхушки верхней трубы, мостик горел — шестидюймовые пушки Кане били чугунными «фугасами», стараясь нанести как можно больше повреждений и сбить ход. Первым делом именно заставить противника сбросить ход. когда через обширные пробоины начнет вливаться морская вода, напор которой, особенно в носовой оконечности будет сильным именно при высоком ходе. И скорость придется снижать до двенадцати узлов, в лучшем для японцев случае, а это означает гибель — через час подойдут «князья», старые броненосные фрегаты «Владимир Мономах» и «Дмитрий Донской», перевооруженных еще на Балтике набором из 152 мм и 120 мм орудий.
