Твое… величество! (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна
Мария понимала, что это храм. А он каменный. И вечером там холодно.
Потому теплое платье и теплый же плащ. Еще ей не хватало носом шмыгать или зубами стучать. И обувь тоже теплая.
С собой маленькая фляжка с водой. А вдруг?
Если предстоит долго разговаривать или на кого-то орать, лучше захватить с собой пару глотков воды, вдруг в горле пересохнет или кашель начнется?
Свечи?
Взять или не взять?
Мария задумалась, а потом все же сунула в поясной кошелек свечку и кремень с огнивом. Она уже научилась ими пользоваться, да и не так это сложно. Чай, не высшая математика. Храм вообще вечером освещают? Как-то она над этим не задумывалась, но вряд ли. Зачем?
Свечи сейчас дОроги, особенно восковые, а не сальные…. Так, лучше две взять. Иногда при разговоре лучше видеть лицо собеседника, а вспоминая Иоанна, вряд ли он позаботится хоть о каком-то ее удобстве.
Что еще взять?
Пожалуй, оружие. Да, она не справится с сильным мужчиной. Да, оружие — это чисто психологический момент, и стоит ли его брать — неизвестно. Просто потому, что его еще применять надо уметь.
С другой стороны, если человеку угрожает опасность, оружие он применит автоматически. И с большим избытком.
Лучше пусть судят, а не оплакивают.
Эх, жаль, что тут нет огнестрела. Ну хотя бы нож.
Вот кинжал у Марии был. Кто ж его знает — откуда? Но оружие это было вполне достойное, острое, хорошо заточенное, с хищным синеватым лезвием и костяной рукоятью, которая совершенно не скользила в руке.
Ее величество им письма вскрывала! Хотя, по мнению Марии это было как автомат вместо коромысла использовать. Но может, тут так и принято? Не пришло еще время закругленных ножичков, которыми и таракана не зарежешь?
Ну… что ж. Пригодится!
И Мария отправилась в святилище.
Эрра Лизанда шла за ней, держась в двух шагах позади.
После ужина монашек во дворе практически не было, они расходились по кельям и готовились ко сну. Кто-то молился, кто-то занимался другими делами, так что Марии никто навстречу и не попался. Да и пусть их.
Справиться бы с разговором!
Сумочку, которая представляла собой богато расшитый золотом мешочек, Мария повесила через плечо, как привыкла. Тут такие вещи носят на поясе, но женщине это было неудобно. А вот продеть вместо коротких шнурков длинный — вполне.
Нож тоже лежал в сумке.
Выхватить его оттуда будет сложнее, но… она ведь не планирует никого убивать. Правда?
Ну, правда же?
Вот и храм, эрра Лизанда вошла туда первой. Мария еще немного поколебалась, но…
— Кажется, мы пришли первыми.
— Да, ваше величество. Похоже на то.
Мария прошлась по храму, подумала.
— Когда появится мой супруг, уходите, эрра. Обратно я дойду сама, а вам не стоит оставаться рядом. Мало ли что будет сказано.
— Да, ваше величество.
Сумерки быстро заполняли зал тенями, сгущались, но пока еще видимость была неплохая.
— Смотрите, ваше величество, какая тут интересная фреска.
Мария подошла к эрре.
— Где?
Чего она не ожидала, так это резкого отскока эрры в сторону.
— Здесь! Сдохни, тварь!
Плита подворачивается под ногами у Марии, и та летит вперед, в темноту.
* * *Удар вышел болезненным. Мария приземлилась на ноги, всей тяжестью, кажется, даже кость хрустнула. Падала она, вроде, не слишком высоко? Может, метра три или четыре… тут как повезет, но ей повезло. И упала она на что-то мягкое.
В темноте не видно, на что.
А еще есть плащ, есть нижняя юбка… все это тоже смягчило удар. Но все равно, несколько минут Мария просто сидела, переводя дыхание.
Потом выдохнула — и выразилась так, что даже темнота на секунду побагровела.
— Ах ты ж… и…!
Видимо, встряска хорошо подействовала на мозги ее величества, потому что первое слово, которое ей пришло на язык после матерных:
— Подстава, б…?
Но похоже на то. Да и как это можно трактовать?
Письмо?
Допустим, оно настоящее.
Мария сидела на куче неизвестно чего, и пока не двигалась с места. Размышляла. Вслух больше не говорила, мало ли? Вокруг темнота, ее не видно, но услышать-то можно? Что бы с ней не собирались сделать, пусть думают, что она или без сознания, или умерла. Если ее придут добивать, сможет ли она себя защитить?
А фиг его знает. Смотря, кто придет.
Итак, возвращаясь к математике. У нее есть два варианта. Первый — письмо настоящее. Из этого следует, что ее супруг действительно рядом, и придет в храм. Не найдет там ее величество, и что? Опять развилки. Если супруг сам приказал ее устранить таким образом — пока оставим рассуждения про выгодно-невыгодно, для них у Марии слишком мало информации — как он будет действовать? Прикажет ее искать. Поищет и забудет. Была королева — и нет ее. Прапала, савсэм прапала…
Может, еще и сам придет ее добивать. Посылать кого-то невыгодно, чего шантажистов плодить на свою голову. А может, и добивать не придет. Решит, что супруга окажет ему еще одну любезность и сдохнет сама.
Если супруг ее устранять не приказывал, он тоже будет ее искать. Но какая вероятность, что ее тут найдут? Да ничтожная. Хорошо еще, если настоятельница про эту ловушку знает, а если нет?
Допустим, является ничего не знающий Иоанн-Ванька-дурак в монастырь, и гневается. А ну, подать сюда супругу во всех позах?
Там ему показывают письмо, эрра заявляет, что она королеву проводила, а внутрь не заходила. Или что королева ее отослала, решив дожидаться мужа в одиночестве.
А что дальше — не знаю, не ведаю. Простите великодушно, ваше величество, не виноватая я. При таких раскладах ее даже не накажут — за что? Она свой долг исполняла, слушалась, вот и все. А что там с королевой?
Да фиг ее знает, еще и легенда возникнет. А лет через пятьсот тушку откопают и торжественно раскроют страшную тайну. Очень жизнеутверждающе звучит.
Захотелось поплакать, но Мария загнала слезы подальше, усилием воли.
Слезы — вода. Она нужна в организме, нечего ее тратить вот так, по глупости. Успеем нарыдаться.
Пока ей надо подумать дальше.
Это был вариант с настоящим письмом, при котором ей ничего особенно хорошего не светит.
Рассматриваем развилку с подложным письмом. На которой все еще хуже и паршивее. Искать Марию и в этом случае нормально не будут, а вот Иоанна подставляют, как Георг Пятый Николая Второго. *
*- Николай Второй так рассчитывал после отречения доживать в Англии, что даже деньги свои туда перевел. Деньги взяли, Николая не пустили. Результат — Ипатьевский дом. Увы. Прим. авт.
Более того, рассчитывать, что монахини организуют поиски, вообще в этом случае не приходится, Мария тут три раза помереть успеет, пока ее хоть кто-то найдет.
Анна?
Она, конечно, умненькая и серьезная девочка, но с настоятельницей точно не справится. А если будет закатывать истерики и требовать…
Твою мать!!!
Рядом с ней будет эта сучка, Лизанда! И что она с ребенком сделает, кто ж ее знает⁈ Вот тут Мария и взбесилась. Ее ребенок⁈ Рядом с убийцей?
Такая волна злости поднялась, что ей-ей, окажись рядом Лизанда, добавки бы ей не понадобилось. Руками бы в горло вцепилась, удавила паскуду!
Мария потрясла головой, злобно шипя ругательства. Что, мы оказываемся в той же ситуации?
Спасение утопающих дело рук самих утопающих?
Ну и… сами виноваты, граждане. Когда она отсюда выйдет, впереди все будет разбегаться, а позади — пылать и рыдать. Впрочем, она не слишком привередлива. Могут рыдать и впереди, она не настаивает на соблюдении всех формальностей.
Мария потянулась к сумке.
Темнота окружала ее, давила, пыталась словно растворить в себе… ну-ну. И не такое бывало в ее жизни… не работали вы в бухгалтерии в девяностых. Случалось Марии и с «братками» разговаривать. Не хотелось ей о том опыте вспоминать, да из песни слова не выкинешь. Было… и не знала она тогда, вернется к вечеру домой, или детей сиротами оставит. Это уж сейчас вспоминается анекдотом, а как она себя тогда повела…
