Руслан Мельников - Земля за Туманом
Васька Громушев был давним — со школы еще — и не так чтоб очень удачливым ухажером сестры.
— Спасибо, братец, — без энтузиазма поблагодарила она. — Жаль, что сам не сможешь.
— Мне и самому жаль, сестренка.
— Ну, счастливо, если что.
— Да ладно, успеем еще попрощаться, Рит. Созвонимся позже. Целую крепким братским поцелуем.
— Отбой, товарищ капитан.
* * *Они выехали ранним утром. Миновали Туман, пересекли поля и узкие зеленые рощицы, выбрались на пустынную дорогу между полями. Направили коней к большому каменному пути — чулуум дзаму русинов, который, в свою очередь, должен был вывести их к городу.
Ехали на этот раз не таясь, в открытую, при свете восходящего солнца и во всем великолепии дорогих одежд, специально выданных послам по приказу Субудэя.
Блестела начищенная сбруя, оружие и доспехи. Колыхался над головами пышный бунчук белого — в знак мира и чистоты намерений — цвета. Сытые кони шли ровно и ходко. Молодой жеребец арабских кровей, предназначенный в подарок русинскому наместнику, — тот прямо аж приплясывал под богато отделанным пустующим седлом.
Ах, какой жеребец! Далаан ни на кого бы не променял своего верного Хуурмага, но и от этого красавца глаз не мог отвести. Маленькая голова, пышная грива, длинные тонкие ноги, нервно подрагивающая, почти прозрачная кожа, под которой проступает каждая жилка. Это была не рабочая, походная или боевая лошадка простого монгола. Такой конь должен принадлежать хану или нойону.
К седлу арабского скакуна был приторочен туго увязанный турсук, в котором позвякивало кипчакское золото. Там же лежала завернутая в холстину голова упрямого Алибека-дээрэмчина. Русинский разбойник так и не захотел отвечать на вопросы и до последнего момента не верил, что его осмелятся казнить. Зря не верил. Теперь его голова тоже станет подарком.
Во главе посольства ехал сотник личной стражи Субудэя Дэлгэр, под началом которого служил Далаан. Дэлгэр-юзбаши, небогатый нойон, глава небольшого, но знатного рода, был человеком столь же отважным, сколь и разумным. Он хорошо проявил себя не только в сражениях, но и в переговорах с чужеземными правителями.
Сабля Дэлгэра покоилась в ножнах. В руках он держал увесистую палицу — жезл власти. На шлеме сотника покачивался хвост черно-бурой лисицы.
Всадники растянулись цепочкой. Среди монголов ехали Плоскиня и Лука-аныч. Смирную кобылку, на которой сидел со связанными руками пленный русин, тянул на аркане Тюрюушэ. Подле полонянина — стремя в стремя — скакал Тюрюубэн. В его обязанности входило следить за тем, чтобы пленник не упал с лошади. Даже неспешная скачка давалась старому русину тяжело. Видимо, Лука-аныч, прежде разъезжавший на самобеглой колеснице, не был приучен к конскому седлу: Тюрюубэну то и дело приходилось поддерживать старика.
Пленник часто косился на мешок с золотом и отрубленной головой. То ли не видел никогда столько добра сразу, то ли разбойник Алибек даже после смерти внушал ему ужас.
Когда впереди наконец открылся русинский тракт, Дэлгэр натянул поводья. Сотник, прежде не бывавший за Туманом, в изумлении смотрел на прямой, как стрела, и широкий, как река, каменный путь и на нескончаемый поток сновавших по нему безлошадных колесниц.
Не сразу осторожный Дэлгэр отважился приблизиться к шумному чулуум дзаму. Впрочем, и медлил он не долго. Вскоре вереница всадников уже двигалась вдоль насыпи, подъезжая все ближе и ближе к русинскому тракту.
* * *Чулуум дзам казался Далаану бесконечной лентой, вырезанной из сплошного камня и протянувшейся до самого горизонта. Тэмэр тэрэг проносились по ровной дороге часто и быстро. Они не исчезли при свете дня, наоборот, сейчас их стало больше. А это лишний раз доказывало, что безлошадные колесницы не являлись порождением демонических сил ночи. Да и люди, сидевшие внутри самобеглых повозок, вряд ли были могущественными шаманами. Ну не может быть у русинов столько шаманов! Нельзя собрать столько колдунов сразу на одной дороге!
Русинские повозки мягко шуршали по твердому покрытию колесами, похожими на толстые, упругие и морщинистые бурдюки. Такой тракт удобен для колес, но не для конницы, — подумалось Далаану. Неподкованные степные лошади разбили бы копыта об эту твердь уже через пару-тройку дневных переходов.
Чулуум дзам был огорожен невысокой черно-белой оградкой, покрытой слоем грязи и пыли, и поделен на две равные части. По одной его половине русинские колесницы двигались влево — к югу, по другой — той самой, вдоль обочины которой ехали сейчас послы Субудэя, — железные повозки уносились вправо, в северном направлении.
Самобеглые колесницы были самых разных размеров и расцветок. В одних — низеньких, приземистых и плоских — человек мог расположиться только сидя или полулежа. В другие — высокие, длинные, похожие на крытые тараны, можно было влезть разве что с коня. Одни везли только людей. Другие тянули за собой еще и огромные металлические короба — открытые и закрытые, груженые и порожние, грязно-серые и украшенные яркими знаками и письменами. Некоторые колесницы везли бочки, способные вместить достаточно кумыса, чтобы напоить тысячу всадников. Пару раз проехали большие повозки, несшие на себе маленькие тэмэр тэрэг — неподвижные и пустые, закрепленные в особых железных клетях.
Лука-аныч быстро и оживленно заговорил, энергично указывая подбородком вперед.
— Скоро будет дорожная застава, — перетолмачил Плоскиня. — Там можно поговорить с русинскими нукерами.
Пленник заметно повеселел. Дэлгэр обещал освободить его на первом же харагууле. Что ж, так и будет. Пусть только старик поможет договориться с русинами.
Дэлгер-юзбаши приказал подъехать к дороге еще ближе. Они подъехали. И…
Пролетавшая мимо колесница, похожая на чудовищных размеров сундук на колесах, исторгла оглушительный рев.
Глава 14
От резкого гудка аж заложило уши.
Сигналила фура, несшаяся по шоссе. То ли по необходимости сигналила, разгоняя замешкавшиеся легковушки, то ли водитель-дальнобойщик заметил из высокой кабины всадников у трассы и решил подшутить — этого Лукьянычу узнать уже было не дано.
Все произошло мгновенно.
— Ё-мать! — выкрикнул Лукьяныч, когда низкорослая мохнатая лошадка под ним вдруг взбрыкнула и дернулась в сторону.
Впрочем, от надрывающейся фуры шарахнулась не только его кобылка: прочь ломанулись все кони разом.
Вырвался и унесся в хрусткие заросли осоки и камышей тонконогий жеребец с мешком золота и головой Алибека.
Двое или трое азиатов не удержались в седлах. Остальные — ошеломленные и перепуганные — схватились за оружие.
Всадник, ехавший впереди, выпустил веревку, к который была привязана лошадь Лукьяныча. Еще один — следовавший рядом и поддерживавший непривычного к верховой езде пленника — на этот раз не успел его поймать.
Мелькнул на трассе заляпанный задок удаляющейся фуры.
А в следующий миг Лукьяныч понял, что летит на землю.
Он просто не мог не упасть в такой ситуации. У никудышного и связанного к тому же наездника нет никаких шансов усидеть на испуганной полудикой лошадке.
Падение вышло очень неудачным. Последнее, что услышал Лукьяныч, был хруст шейных позвонков. Острая боль пронзила все тело.
Больше он ничего не слышал, не видел и не чувствовал.
* * *— Что с ним?! — спросил Дэлгэр, подъезжая к лежавшему в высокой траве русину.
Сотник вел в поводу арабского скакуна с дарами Субудэя. Испуганный жеребец не успел ускакать далеко, и его поймали довольно быстро. Однако конь все еще вздрагивал, прядал ушами и косился на шумный каменный путь. Другие лошади тоже вели себя беспокойно.
— Русин жив? — задал новый вопрос Дэлгэр.
Далаан, стоявший над телом старого русина, покачал головой. Пленнику уже ничем нельзя было помочь.
— Он мертв, Дэлгэр-юзбаши. Лука-аныч свернул себе шею.
— Проклятье! — процедил сотник сквозь зубы.
— Нелепая смерть, — вздохнул Далаан. — Русин не умел ездить на лошади и не умел с лошади падать. Да и много ли надо старику, чтобы лишиться жизни.
Дэлгэр в сердцах плюнул в сторону чулуум дзам:
— Зачем русинская тэмэр тэрэг так громко ревела, если она даже не собиралась на нас нападать?
Далаан пожал плечами:
— Возможно, Лука-аныч смог бы это объяснить. Я — не могу.
— Дурной знак, — негромко зашептал за спиной Очир. — Плохо, когда важные дела начинаются так дурно. Может быть, Тэнгри отвернулся от тебя, Далаан-унбаши, и от нас тоже? Может быть, твоя удачливость закончилась? Тогда лучше не испытывать судьбу. Лучше вернуться, пока не поздно.
— Это решать не тебе, Очир, — не поворачиваясь, оборвал его Далаан. — И не мне.
