Лихоморье. Трилогия (СИ) - Луговцова Полина
Зато Вольга сразу сообразил, что с помощью эффекта невидимки будет довольно легко раздобыть ключи от «обручей» – его и Тильды, а тогда и переходы не понадобятся, потому что перейти Барьер можно будет в любом месте, используя магические способности, которые вернутся к своим обладателям, как только те избавятся от сдерживающих устройств. Вначале Вольга принялся объяснять Руубену, где находится медчасть, но тот решительно ничего не понимал и предложил отправиться «на дело» вместе, сообщив, что кто угодно может стать невидимым, если сядет верхом на его драугра.
Тильда пожалела, что из‑за отсутствия интернета нельзя было загуглить новое слово, и хотя Руубен подробно описал это существо, но ей хотелось узнать, как оно выглядит, хотя бы по картинкам, уж очень любопытно было взглянуть на ожившего мертвеца, а попросить Пункки – так звали смердящего спутника Руубена – стать видимым было слишком рискованно, ведь подобное чудовище не осталось бы незамеченным для посторонних глаз, даже если показалось бы всего на долю секунды.
По словам Руубена, драугры были воинами и обладали несколькими магическими способностями. Например, их тело имело свойство разбухать до огромных размеров или могло становиться невидимым вместе со всем, что на нем находилось – будь‑то одежда, доспехи или другой человек, усевшийся драугру на шею или на спину. Драугры быстро бегали и любили покушать, ну а питались, как и вся нечисть подобного рода, преимущественно трупами. Поэтому и запах от них исходил соответствующий, а сами драугры, в отличие от зомби, упырей и прочих живых мертвецов, почти не разлагались.
Как бы ни хотелось всем немедленно приступить к операции по спасению Виолы, а пришлось согласиться с доводами Якура: он считал, что отсутствие Тильды и Вольги на занятиях второй день подряд может вызвать подозрение у преподавателей, и, если поиски прогульщиков начнутся раньше, чем вся компания уйдет за Барьер, то дело будет загублено на корню.
Теперь Руубен и Пункки, незримые для окружающих, таились где‑то в укромном месте, пока Тильда, Вольга и Якур сидели в аудитории, изнывая в ожидании конца занятий, которые, казалось, будут тянуться вечно.
Слова лектора, преподавателя истории, влетали в одно ухо и вылетали в другое, пока Тильда прокручивала в голове последние события. Потом началась новая лекция, за ней еще одна, и еще, но она не в силах была осмыслить хоть что‑то.
Единственный предмет, который захватил ее внимание, назывался «Анатомия ментального тела», и то потому, что начался с любопытного эксперимента.
Преподаватель с короткой фамилией Лен, молодой мужчина с одухотворенным взглядом, бледным лицом и длинными светлыми волосами, собранными в пучок на затылке, вызвал к доске одну из студенток. Тильда узнала в ней свою соседку по комнате, рыжеволосую Фиму. Та, явно смущаясь, вышла и встала лицом к однокурсникам, но Лен попросил ее повернуться к доске, которая при более внимательном рассмотрении оказалась экраном, разделенным на два сектора. Лен взял со стола пульт, понажимал кнопки, и правая часть экрана засветилась, на ней появилась эмблема – пара раскинутых огненных крыльев, а между ними голубой круг с золотистой надписью, такой же, как над входом главного корпуса: «Vivat vivens lux».
Экран моргнул, надпись исчезла, а потом там, как в зеркале, отразилась Фима, причем, окружающее пространство не отразилось вместе с ней, его заменял голубой фон.
Дождавшись, когда в аудитории улягутся изумленные возгласы и перешептывания, Лен произнес:
– Итак, Серафима, сейчас я попрошу вас выполнить парочку заданий. Не волнуйтесь, ничего сложного. Для начала попробуйте нам что‑нибудь соврать.
– Соврать? Что соврать? – Фима обернулась, удивленно вскинув брови.
– Нет‑нет, смотрите на экран, пожалуйста! – настойчиво попросил Лен. – Сосредоточьтесь и сообщите нам любую заведомо ложную информацию.
Девушка уставилась на свое отражение и пожала плечами:
– Но я не умею… ведь я в жизни никого не обманывала!
Ее лицо на экране искривилось, превратившись в безобразную гримасу: нос, глаза и рот расплылись и смешались между собой, а голубой фон вокруг тела сделался грязно‑фиолетовым, но через мгновение все вернулось, как было. Фима испуганно ахнула, среди студентов послышались смешки.
– Как вы, наверное, уже поняли, помехи появились из‑за того, что Серафима попыталась выдать желаемое за действительное, – пояснил Лен, обращаясь к студентам, и снова защелкал кнопками на пульте. – Вот вам наглядный пример тех изменений, которые происходят в нашем ментальном теле в тот момент, когда мы пытаемся искажать свое восприятие реальности. А теперь взгляните в левый сектор экрана.
Там возникло изображение зеленой лужайки с пышной цветочной клумбой в центре. Какой‑то человек двигался от края лужайки к клумбе и прошелся прямо по цветам, послышался хруст стеблей, ломавшихся под тяжелыми сапогами. Вокруг отражения Фимы в соседнем секторе экрана вспыхнула красная аура.
– Итак, сейчас вы испытываете возмущение, – прокомментировал Лен. – Но попробуйте представить, что вам это безразлично.
Красный цвет ауры сгустился до черного, чернота щупальцами поползла на лицо и тело студентки, искривляя силуэт.
– Вот, вы делаете над собой усилие и тем самым наносите себе ущерб.
Фима испуганно побледнела. Лен объяснил:
– Один раз – это не страшно, но если проделывать подобное годами… представляете, да, во что превратится ваше ментальное тело? Теперь давайте попробуем еще раз. Вы уже знаете, что человек растопчет цветы на клумбе. Представьте, будто находитесь рядом с ним и можете помешать ему сделать это.
Левый сектор экрана моргнул, клумба на лужайке вновь выглядела нетронутой. Человек в сапогах размашисто прошагал прямо к ней и уже занес ногу над растениями, но вдруг замер на мгновение, а затем, отступив назад, направился в другую сторону.
Отражение Фимы излучало сияние, от черноты не осталось и следа.
– Что вы сделали, Серафима? – спросил Лен, довольно улыбаясь. – Вообразили, что встали у него на пути?
– Нет, просто пожелала, чтобы он прошел мимо.
– Вот, видите, и это принесло результат. Желание – это энергия, которую мы излучаем в пространство. Когда ее поток достаточно мощный, мы начинаем взаимодействовать с внешним миром и влиять на людей, животных, растения, даже на природные явления. В жизни, конечно, не все так просто – захотел, и получилось. Но такие способности есть у всех, однако у большинства они не только не развиты, но и безвозвратно загублены множественными искажениями, происходившими с их ментальным телом на протяжении жизни.
Лен позволил раскрасневшейся от волнения Фиме вернуться на свое место, выключил экраны и продолжил говорить. – Умение отличать хорошее от плохого, красивое от ужасного, правильное от неправильного – эти качества, как, например, слух или зрение, даются человеку при рождении. Но чем чаще люди обманывают себя или других, тем слабее эти качества становятся, теряют остроту и могут даже вовсе исчезнуть.
Тильда вновь погрузилась в размышления, но вскоре прозвенел долгожданный звонок, последний на этот раз. Устремившись к выходу за Вольгой и Якуром, она ловила последние отголоски приятной мелодии, думая о том, что возможно, никогда больше ее не услышит.
Выбрав свободное место в парке перед главным корпусом, трое заговорщиков расположились на скамейке рядом с аккуратно, будто по линейке, подстриженными кустами, и приготовились поджидать Руубена и Пункки, но те объявились почти сразу же, – видимо, бродили неподалеку от входа и заметили их еще на крыльце.
– Мы здесь, – послышался в пустоте перед ними голос Руубена. – Когда двинем за ключами?
– Прямо сейчас. – Вольга встал со скамейки и начал ощупывать руками воздух, чтобы оседлать невидимого драугра, но в этот момент чей‑то зычный голос накрыл их громовым раскатом:
– Добрый вечер, первокурсники! Как учеба? Осваиваетесь? – На дорожке в десятке метров от них остановился Скала. Наверное, он принял на свой счет то, что все трое подскочили и вытянулись по струнке, потому что добавил со снисходительной усмешкой: – Команды «смирно» не было, отставить!
