Белая Кость (СИ) - Эль Кебади Такаббир Такаббир
— Ёрк?
Надзиратель скупо улыбнулся:
— Ёрк, он самый. Вы запомнили.
— Что значит — как в воду глядел?
Ёрк почесал за ухом:
— Да этот — юродивый дьявол… Я спустился с проверкой, а он велел мне идти наверх. Сказал, что ждёт гостя. Я не поверил. Эти… из монастыря… как их… забываю это слово.
— Клирики, — напомнил Киаран.
— Точно! Клирики! Совсем о нас забыли. И белые монахи не показываются. Только харчевники приносят хворым объедки. А как разгонят нашу богадельню? Вы ничего не слыхали? Разгонят нас или оставят?
— Не слышал.
Ёрк протяжно вздохнул:
— Ясно. Хорошая работа. Жалко потерять. — И, отступив в сторону, кивком пригласил войти.
Киаран привязал поводья к ограде, стражнику на городской стене велел проткнуть стрелой любого, кто приблизится к коню, и вошёл внутрь.
Пока он сыпал в карманы и сапоги монастырскую соль, Ёрк вытащил из подставки факел и одной рукой поднял утопающую в полу железную плиту. В лицо ударила вонь немытых тел, испражнений и прокисшей пищи. Прижимая к носу надушенный платок, Киаран спустился вслед за Ёрком в тёмное промозглое подземелье.
Блики огня прыгали по решёткам. Слышались стоны, чавканье, смех. Высунув изо рта раздвоенный язык, мужик в лохмотьях дышал учащённо, как загнанная собака. Мохнатый, словно медведь, узник протягивал руку с огрызками пальцев. Голая женщина трясла обвисшими грудями и делала непристойные движения тазом. При виде кустистых зарослей на лобке Киаран с трудом сдержал рвотный спазм. Уставился в квадратную спину надзирателя и не сводил с неё взгляда, пока не очутился возле последней камеры.
— Оказавшись здесь или на поле Живых Мертвецов, понимаешь, что до этого жил счастливо и зря тревожил Бога жалобами на судьбу, — прозвучал мягкий голос.
Киаран забрал у Ёрка факел и приблизился к решётке:
— Ты был на поле Живых Мертвецов?
Из темноты возник старик в белоснежном балахоне:
— Сидел в крошечной клетке, подвешенной на столбе в десяти футах над землёй.
— Как тебе удалось оттуда выбраться? — напрягся Киаран.
Клетки с намертво заделанными лазами действительно висят на такой высоте. А Выродков, охраняющих поле, невозможно подкупить. Значит, преступника выпустил на свободу кто-то другой. Кто?
— Никак. Это всего лишь короткий эпизод в бесконечной цепи перевоплощений. Я Белый дьявол, живу вечно. Чтобы не зачахнуть от скуки, развлекаюсь как могу. На галерах рабом ходил, на горящих углях лежал, на вертеле меня крутили, крокодилам скармливали, на кусочки резали… Столько всего интересного! Правда, в костре не горел. — Старик склонил голову к плечу. — Так и будете стоять на пороге?
Делая вид, что не услышал ничего странного, Киаран приказал Ёрку впустить его в камеру. В какой-то мере стало понятно желание клириков наблюдать за душевнобольными. Только так можно побывать за границами разума здравомыслящего человека. Или клирики надеются обнаружить за этими границами рай и ад? Безумцы видят то, что не дано увидеть другим.
Ёрк нехотя открыл дверцу и, впустив Киарана, тут же повернул ключ в замке. Пламя осветило жгуче-красную надпись на стене: «Бога здесь нет». Буквы блестели, словно их написали пару секунд назад и кровь не успела высохнуть.
Старик указал на ямку в полу:
— Воткните факел сюда, милорд. Оттуда ко мне в гости приходят крысы.
Установив факел, Киаран опустился на каменный выступ, заменяющий лежанку:
— Что тебе мешает уйти отсюда, раз ты дьявол?
— В теле человека, — уточнил старик и сел рядом.
— Как ты сюда попал?
— В тело?
— В Безумный дом.
— Хотел, чтобы меня изучили и поверили в моё существование.
Их беседа ничем не отличалась от разговора двух душевнобольных. Удивляясь самому себе и посмеиваясь над своими мыслями, Киаран поскрёб щетину на подбородке. Понятно, почему старика упрятали в темницу, только не понятно, что здесь делает он, влиятельный дворянин, один из умнейших людей в королевстве.
— Ты умеешь повелевать людьми?
— Умею, — подтвердил старик.
— Прикажи надзирателю выпустить тебя.
— Зачем? Мне здесь нравится.
— Значит, это ложь. Я так и думал…
Совсем некстати на плечи навалилась усталость. Потяжелели руки, ноги. Мысли, наоборот, стали легче пуха. Киаран откинулся на стену и сомкнул веки. Он отдохнёт немного, совсем чуть-чуть. Как же здесь тихо и спокойно…
— Постоянно что-то идёт не так, — проговорил старик. — Верно?
Борясь с дремотным состоянием, Киаран потёр щёки:
— Не знаю. Тебе из-под земли виднее.
— Из-под земли… — повторил старик и хрипло рассмеялся, приглаживая длинную бороду. — Открою вам тайну. Я везде.
Киаран повернулся к нему лицом и утонул в янтарных глазах:
— Как тебя зовут?
— У меня много имён. Очень много.
— Назови любимое имя.
— Магиз. Так меня звали… — Старик вяло взмахнул рукой. — Неважно.
— Хорошо, я буду звать тебя Магизом. — Киаран пробежался взглядом по белому балахону. Хотел спросить, кто приносит чистую одежду, но вспомнил, что ответил безумец в прошлый раз. К нему не липнет грязь. — Ты просил привести к тебе женщину.
— Просил.
— Если бы я исполнил твою просьбу, что бы ты сказал ей?
Магиз сложил руки на коленях, ссутулился:
— Сказал бы, что со смертью шутки плохи. Украдёшь у неё одну жизнь, она в отместку заберёт сотни. Смерть надо уважать. Перед тем как взять, надо попросить и взамен дать что-то.
Киаран ощутил, как на затылке зашевелились волосы.
— Кто твой осведомитель?
Магиз вздёрнул густые брови:
— О чём вы?
Вскочив, Киаран выдернул из дыры факел. Двумя шагами пересёк камеру и прильнул к решётке:
— Кто к нему приходил?
— Никто, милорд! — ответил Ёрк, щурясь от света. — Никто не приходил. Клянусь!
У Киарана плавился мозг. В тайну рождения Бертола посвящены только двое: он и Лейза. Рэн не в счёт. Откуда их секрет стал известен безумному старику?
— Вы не спросите, зачем я вас позвал? — подал голос Магиз.
— Я сам пришёл, — огрызнулся Киаран и кивнул надзирателю. — Открывай!
— Я хотел сказать, что смерть равнодушна к тем, кто сам её ищет.
— Замолчи!
— Она не торопит их, а тихо ждёт, когда иссякнет последняя капля желания жить.
Из-за лихорадочной спешки Ёрку не удавалось попасть ключом в замочную скважину.
Ударив факелом по решётке, Киаран осыпал его искрами:
— Чего возишься? Открывай, мать твою!
Ёрк отшатнулся и уронил связку ключей на пол. Ключи звякнули и будто подали знак узникам — они вцепились в прутья, заверещали, завыли, запрыгали.
— То, чем ты жил пятнадцать лет, распалось на осколки воспоминаний. Они режут и колют, колют и режут. — Голос Магиза молотом бился Киарану в спину. — Ты стоишь на краю бездны исколотый, изрезанный, истекающий жизнью. В бездне спасительная пустота. От последнего шага удерживает последняя капля желания жить. Порой достаточно слова, взгляда, жеста или вспышки молнии, в которой ты видишь спины и ни одного лица, — и тебя уже ничто не держит. Капля иссякла.
Ёрк открыл дверцу. Выйдя из камеры, Киаран выхватил у него ключи. Сунул ему в руку факел. Запер замок и быстро пошёл мимо беснующихся людей, давно утративших всё человеческое. Взойдя по лестнице, дождался, когда Ёрк опустит железную плиту и воцарится тишина.
— Кто к нему приходит?
— Я же сказал, никто, — ответил надзиратель, хлопая куцыми ресницами.
— Ты говорил, приходят харчевники.
— Они приносят объедки, вниз не спускаются. Они туда под страхом смерти не пойдут! Безумство заразно!
— Вы записываете имена посетителей? — не успокаивался Киаран.
— Вы не слышите, что я говорю? — простонал Ёрк. — Эти, из монастыря, давно не приходили. И белые монахи не приходили. Хворые прыгают как белки, подыхать никто не собирается. Что белым монахам тут делать?
— У старика чистая одежда.
— Мой напарник стирает. Не знаю зачем. Наверное… Не знаю…
