Владимир Васильев - Техник Большого Киева
А потом у него рванул не то двигатель, не то топливные баки. На месте изящного стремительного кораблика вспух огненный цветок, и только металлические ошметки взвились высоко в небо. Впрочем, небо металл не приняло. Оно швырнуло металл в воду.
Туркский катер переломился пополам, и затонул за какую-то минуту. Кое-кто из матросов сумел выпрыгнуть за борт, но не успел отплыть достаточно далеко. Жадная воронка поглотила все: и живых, и плавучие обломки. На «Гелиодоре» радостно взревели, это было слышно даже на берегу.
– Ну, – сказал Маноло, – считайте, что вы уже в Крыму. Капитан Фран не хотел вас высаживать, но после такого…
– Эй, матрос! – позвал Вольво из переднего джипа. – На какой частоте ваша корабельная станция фурычит?
И Парду стало вдруг легко и радостно. И еще – немного не по себе. Не то от незнакомых формул, не то от непонятного жаргона моряков.
Но все равно радостно.
* 25. Гунгашань (Миньяк-Ганкар) – Тиричмир.
Моряки «Гелиодора» носили звучные многоступенчатые имена – Ксавьер Сьерра Фумеро Сандро. Хосе Рико Перес Каминеро. Луис Мария Лопес Рекарте. Да тот же Маноло, которого полностью звали Мануэль Мойя Атенсио Маноло. Исключением были двое, имена у которых почему-то были односложными: Феликс и Рауль. Эти двое вечно пропадали в трюме, где было темно, сыро и грязно, и Пард сначала решил, что занимаемое на иерархической лестнице положение впрямую зависит от длины имени. У моряков иерархия соблюдалась весьма жестко – жестче, чем на берегу. Но потом Пард узнал, что капитан Фран носит трехступенчатое имя, в отличие от других живых на «Гелиодоре»: Сальвадор Глезиаз Фран. А боцман – и того непонятнее: Де ла Фуэнте Маркос. То ли двухступенчатое, то ли трех. И тем не менее, боцману подчиняются и Дани Алонсо Мичел Сальгадо, и Игнасио Ортега Мартин Домингес… В общем, все подчиняются, кроме капитана Франа и старшего помощника Сандро. Друг к другу матросы обращались коротко, по последней ступени имени. К капитану – просто «Капитан». К боцману – просто «Боцман». К старпому – просто «Старпом». К Феликсу и Раулю – чаще всего просто «Эй, ты!». Пард в первые же минуты не стал выяснять – почему. Потом, решил он. Потом все прояснится. Само-собой.
Когда туркский торпедник был благополучно потоплен, «Гелиодор» заглушил машину и лег в дрейф; на воду спустили надувной аварийный плотик. Капитан Фран лично сошел на берег и поблагодарил Вольво за столь своевременное вмешательство. А также заверил, что «Гелиодор» – к услугам команды Вольво, и не только согласно распоряжения Тюринга…
Сначала вытащили все припасы из багажников и потихоньку переправили на борт катера. Потом стали перевозить живых. Местному виргу Витьке поручили доехать на джипе-вожаке до Голой Пристани, и там все джипы отпустить. Витька преданно кивнул Вольво, вскочил в головной «Хорив», и умчался на восток, уводя колонну послушных машин за собой.
В общем, уже к полудню вся команда Вольво расположилась в кают-кампании, самом большом помещении на двенадцатиметровой посудине. Гномы и хольфинги полегли на полу, подстелив какие-то сомнительного вида рогожи, и заявили, что с места не сдвинутся, пока снова на берег сходить не придется. Смуглые матросы-люди весело скалили зубы, глядя на них.
Вольво и Инси отвели каюту старпома, а старпом временно переехал к капитану. Остальным предложили на выбор – либо ту же кают-кампанию, либо ночлег на палубе, под открытым небом. Парду было все равно, он к морю привык.
И еще попросили днем по палубе попусту не слоняться.
И все. «Гелиодор», взревев машиной, завибрировал, затрясся, плюнул в небо черным дымным шлейфом, развернулся к прибою кормой и двинул прямо в открытое море. Пард и Гонза стояли на корме и глядели на постепенно удаляющийся, тонущий в белесой дымке, берег. Северный берег Черного моря, куда едва не дорос Большой Киев.
Парду очень хотелось верить, что он видит этот берег не в последний раз.
– Ладно, – вздохнул Гонза. Вышло несколько мрачновато, но настроению, обуявшему Парда, вполне соответствовало. – Ладно. Пошли гномов утешать, а то изведутся ведь…
– Надеюсь, – заметил Пард, – что если нас занесет когда-нибудь в тоннели под городом – неважно под каким – гномы тоже поспешат утешить нас, дружище…
Но гномов утешить им не удалось: пришел Вольво и, качнув головой, предложил Парду и Гонзе следовать за собой. Приятели-николаевцы переглянулись, и пошли следом за виргом. Ведь выбора у них не было.
В тесной старпомовской каютке, похожей на двухместное купе поезда, сидели капитан Фран со старпомом Сандро и пили эльфийский ром. Редкий и дорогой ром, какой делали только на юго-востоке, не то на Яве, не то на Филлипинах. Инси забралась на верхнюю полку и лежала тихонько, словно ее здесь и не было. Фран и Сандро не обращали на нее внимания.
Едва вошли Вольво, Пард и Гонза, старпом извлек откуда-то из-под стола три пустых стакана и наполнил их едва не до краев. Вирг сел на полку, рядом с капитаном, Парду пододвинули небольшую корабельную баночку-табурет, а Гонза уместился с краю, у самой двери, на пузатом матросском рундуке.
– Ну, – поднял стакан капитан. – За удачу. Она нам понадобится.
Ром был крепкий, и, похоже, отменно выдержанный. Пард давным-давно такого не пробовал. Гонза тоже заценил напиток: округлил миндалевидные глаза и завращал ушами, словно вентилятор.
– Ух! – сказал он.
– Ага, – подтвердил Пард. – Свирепая штука. Моряки всегда балуются ромом?
Фран снисходительно на Парда взглянул.
– Моряки никогда не балуются. Если уж пьют – так пьют.
– Понятно, – вздохнул Пард. – Почему-то в это очень легко поверить.
– Ладно, – прервал ничего не значащий разговор Вольво. – Вы хотели нам нечто сообщить, капитан?
Фран переплел пальцы на руках и внимательно уставился на ополовиненную бутылку рома.
– Насколько я понял со слов Тюринга, вас нужно высадить на северное побережье Крыма. Первоначально я не собирался этого делать, поскольку Тюринг не может мне приказывать. Только просить или рекомендовать. Но, учитывая сегодняшние события, я и моя команда в долгу перед вами, уважаемый Вольво. А Сальвадор Глезиаз Фран всегда платит по счетам – хоть кого спросите.
Смуглый моряк наконец-то оторвал взгляд от бутылки с ромом и глянул виргу прямо в лицо.
– Есть только одна трудность, уважаемый Вольво. Катер наш просто не дойдет до северного берега Крыма – его прежде потопят. Если не дикие броненосцы, которых последнее время, слава жизни, стало в Чонгаре поменьше, то береговая охрана Крыма, а с их судами ни один нормальный моряк встречаться не жаждет. Пытаться высадиться в Крыму – это верная смерть. Любой это скажет.
С другой стороны, я понимаю, что вас и ваших живых влечет туда вовсе не праздный интерес. Вот я и хотел обсудить сию проблему: чтоб и вас на место доставить, и «Гелиодора» сохранить. Я не путано изъясняюсь? Друзья мои?
Фран вопросительно скользнул взглядом по присутствующим, на мгновение подняв голову к верхней полке. Точнее, к Инси, упорно молчавшей.
Капитан и впрямь изъяснялся слегка вычурно и цветисто, но вовсе не путано. Так мог говорить старинный аристократ из Центра или из Харькова. Вирг невольно подхватил его манеру вести беседу.
– Отнюдь, дорогой капитан. Мы вполне разделяем вашу тревогу за катер и готовы выслушать ваши рекомендации и рекомендации вашего помощника. Несомненно, опытные живые-моряки дадут дельный совет таким закоренелым сухопутным крысам, как я и моя команда!
Вольво светски улыбнулся, и лицо его вдруг приобрело добродушно-веселое выражение, которое не могли испортить даже ослепительно белые клыки, что выступали, как обычно, из-под нижней губы.
Капитан довольно кивнул. Слова Вольво пришлись ему по душе – наверное, от своих матросов он чаще слышал несколько иную речь…
– Полагаю, единственно возможный способ высадить вас на берег, это за пять-десять миль спустить на воду плоты. Дойдете на веслах, тем более, что течение будет благоприятствовать. Броненосцы на плот внимания не обратят, да и береговая охрана такую небольшую цель может не засечь. А если и засечет, вряд ли сразу же примется палить из всех стволов сразу: плот, это, знаете ли, не катер. И не большой корабль. Он не кажется таким опасным, верно я говорю?
Вольво кивнул в ответ:
– Вы абсолютно правы, капитан!
– Плотов у меня два, каждый рассчитан на десять живых. Ваша команда вполне разместится…
– Благодарю вас, капитан.
– К месту высадки мы доберемся еще до темноты. Если, конечно, ничего не помешает и «Гелиодору» не придется рыскать по Чонгару. Ориентироваться будете по солнцу, это несложно, да и я видел среди ваших живых по крайней мере двоих эльфов. Значит, не заблудитесь.
– Да, капитан. Я уверен, что не заблудимся. А какова причина, из-за которой «Гелиодор», может статься, примется рыскать по Чонгару?
– Броненосцы, уважаемый, – с плохо скрываемым беспокойством пояснил Фран. – Чертовы броненосцы! Они могут гонять катера неделями, не подпуская их к берегам. Забавляются, что ли… Даже не стреляют. Просто гоняют, туда-сюда. Иногда втроем, иногда целым флотом. Странные это машины…
